ей всегда яйца были больше, чем мозги. Новое молдавское правительство, конечно, разозлилось, но они ничего не могли поделать, потому что большая часть их российских войск перешла на сторону чертовых русских в Приднестровье. Бывшие российские армии, расположенные в основном в двух городах на Днестре, Бендерах и Тирасполе, были в два раза сильнее остальной молдавской армии.
Входит Румыния, предлагая свои вооруженные силы для оказания помощи Молдове в возвращении Приднестровья. Вмешивается Россия, призывая Румынию не вмешиваться и подкрепляя свое предупреждение полетами военных самолетов из Минска, Бреста, Брянска и Москвы. Единственная проблема заключалась в том, что Россия никогда не удосуживалась спросить разрешения Украины, прежде чем отправлять военные самолеты в Молдову. Совместное соглашение Содружества Независимых Государств разрешает совместные военные маневры и предусматривает совместную оборону России и Украины, но в нем ничего не говорится об использовании территории государства-члена в качестве плацдарма для нападений на другая страна. Украина настаивала на прекращении огня, переговорах и территориальном суверенитете; Россия настаивала на свободном полете и полной поддержке со стороны Украины. Естественно, Молдова не доверяла как России, так и Украине. На самом деле это было немного глупо: Украина была большой, но по размерам она составляла менее одной десятой Российской Федерации во всех отношениях, включая категорию, которая здесь имела значение, — военную мощь. Россия могла бы раздавить Румынию, Молдову и Украину, не потрудившись над этим.
В любом случае, в наши дни никто никому не доверял, особенно президенту России Виталию Величко, бескомпромиссному психу, отнявшему власть у Ельцина, который сейчас жил в сибирской ссылке. Таким образом, молдавско-украинская пограничная зона была строго закрытой, как и российско-украинская граница. Подразделения ПВО Молдовы производили ракетные обстрелы «земля-воздух» по любому неопознанному самолету, пролетавшему вблизи. Обычно это были ручные снаряды SA-7 или малокалиберная зенитная артиллерия — они не представляли реальной угрозы для истребителей на высоте более двух тысяч метров или около того, — но лучше было держать молдаван подальше от выстрелов.
«Итак, что бы вы хотели увидеть?» Тычина связался по рации с экипажем F-16. На двухместном самолете F-16D также находился фотограф с боевой камерой, делавший видеозаписи и фотоснимки МиГ-23. На самом деле это был всего лишь технический полет, чтобы фотографы могли установить крепления для своих камер; позже в тот же день они отбуксировали несколько воздушных целей над Черным морем и позволили F-16 и МиГ-23 сбить их, затем отправились на полигоны в районе «Дыры» на северо-западе Украины и позволили нескольким МиГ-27 продемонстрировать свои работы рядом с F-16. «Возможно, Карпатские горы дальше на юг и Крымские горы вдоль Черного моря очень хороши», — говорил Тычина.
«Мы хотели бы попробовать кое-что на низком уровне и крутые повороты, — передал по рации главный фотограф, — чтобы мы могли открутить крепления нашей камеры».
«Хорошо», — ответил Тычина на своем лучшем английском, который в эти дни у него была возможность практиковать все больше и больше. «Мы должны держаться выше тысячи метров из-за… видимости, но низкий уровень лучше». Под «видимостью» он имел в виду смог.
«Мы обнаружили цель на радаре в положении «два часа», в шестидесяти милях — это сто десять километров — низко, на высоте около двух тысяч… ах, я имею в виду, около шестисот метров», — передал по рации пилот турецкого самолета. Он был большой шишкой в турецких ВВС, полковником или генералом, и всегда выпендривался перед камерами. «Давайте возьмем его, хорошо?»
Тычина включил свой поисковый радар Sapfir-23D на ПЕРЕДАЧУ, но не стал утруждать себя поиском цели — максимальная дальность действия радара составляла всего сто километров, а для целей, находящихся на таком большом расстоянии под ними, они должны были находиться практически прямо над ними, прежде чем радар их засекал. «Покрытие украинских радаров в этом районе плохое», — сказал Тычина. Покрытие радаров на Украине было плохим везде, но он также не собирался этого признавать. «Сначала мы должны получить разрешение». Он переключился на свою вспомогательную рацию и сказал по-украински: «Радар «Винница», «Империал Блю», один рейс из двух, над Войниловым в трех тысячах метров на восток, код полета один-один-семь, запрос».
Диспетчеру потребовалось некоторое время, чтобы найти его позывной и план полета, затем найти его отметку на радаре; затем на очень нетерпеливом украинском: «Рейс «Империал Блю-один», скажите свой запрос».
«Мои важные персоны запрашивают разрешение снизиться до пятисот метров и выполнить тренировочный перехват на низколетящем самолете, который в настоящее время находится в нашей двенадцатичасовой позиции, в ста десяти километрах. Прием», — сказал Тычина.
Последовала еще одна долгая пауза, вероятно, для того, чтобы диспетчер мог ознакомиться с планом полета и, что более важно, с кодом статуса пассажира самолета, который они хотели перехватить. Большинству политиков и нескольким старшим офицерам не нравилось, когда истребители, даже невооруженные, подлетали слишком близко.
«Империал Блю — первый рейс, вы говорите, что ваш самолет находится рядом с Кортковым на высоте пятисот метров?»
«Это подтверждаю, Винница. Будьте готовы». На межпланетной частоте на английском языке Тычина спросил турецкого генерала: «Сэр, в каком направлении и с какой скоростью движется этот самолет?»
«Он направляется на юг, курс один-семь-ноль, скорость триста узлов», — ответил генерал. «Он не передает идентификационные коды IFF».
Тычина забыл, что усовершенствованные импульсно-доплеровские радары на F-16 Fighting Falcon могли не только видеть низколетящие цели на невероятных расстояниях, но даже опрашивать опознавательные маяки. Он включил дополнительный радиомикрофон: «Винника, цель движется на юг со скоростью пятьсот пятьдесят километров в час, не передает никаких опознавательных сигналов».
«Рейс «Империал Блю» принят, приготовьтесь». Последовала еще одна долгая пауза, и от этого двадцативосьмилетнему Павлу Тычине стало очень не по себе. Он чувствовал, что его прекрасный день полета очень быстро летит к чертям. «Рейс «Империал Блю», вам приказано немедленно перехватить и идентифицировать самолет-цель», — наконец сказал диспетчер по-украински. «Самолет неопознан и находится вне зоны действия моего радара. Немедленно сообщите об идентификации на этой частоте».
«Рейс «Империал Блю-один» подтвержден». Он вздохнул. Какого черта … они наткнулись на неопознанный самолет, возможный нарушитель? По основной рации Тычина передал по радио: «Генерал, региональное радиолокационное командование приказало нам перехватить этот самолет. Я не засекаю эту цель на своем радаре, и она находится слишком низко для вектора наземного перехвата. Вы можете мне помочь?»
«С удовольствием, Павел», — ответил турецкий пилот. «Я впереди. Оставайтесь со мной, насколько это возможно». И с этими словами F-16 Falcon вырвался вперед Мига, его форсажная камера сотрясла крылья и фонарь кабины «Тихины». Тычина включил форсаж на МиГ-23, который, в отличие от F—16, не загорался в зонах, а включался на полную мощность с мощным взрывом! — затем развернул крылья назад на 72 градуса. В мгновение ока они достигли скорости один Мах и снизились до высоты чуть более трехсот метров над землей.
Видимость здесь была менее чем в двадцати километрах из-за смога. В голове Тычины пронеслась детализированная карта района, пытаясь вспомнить, есть ли в этом районе какие-либо линии электропередач или высокие дымовые трубы, но он делал все возможное, чтобы просто держать маленький F-16 в поле зрения. Они совершили несколько внезапных подъемов, когда турецкий генерал обнаружил несколько линий электропередач, и Павел поклялся, что они пролетели под высокой линией высокого напряжения, протянутой через реку Збрут.
Вот так!
«Контакт», — крикнул Тычина. Это был грузовой самолет Ил-76М, большой четырехмоторный военно-транспортный самолет. Это была военная версия аналогичного гражданского грузового самолета — это было очевидно, когда они приблизились, потому что …
… Ил-76 открыл по ним огонь из двух установленных на хвосте 23-миллиметровых двухствольных пулеметов.
«Кемаль, черт бы их побрал!» — сердито закричал турецкий офицер по радио. Он немедленно накренился вправо и вытянулся, чтобы выйти из-под обстрела орудийной башни. Тычина резко накренился влево и набрал высоту. Оказавшись над Ил-76 и перед крыльями самолета, он понял, что находится в безопасности. На самолете были опознавательные знаки Аэрофлота и российский флаг, нарисованный на вертикальном стабилизаторе …
… Это определенно был гребаный российский самолет!
Турецкий генерал все еще ругался, наполовину по-турецки, наполовину по-английски: «Этот ублюдок стрелял в нас!»
«Держись подальше от огненного конуса!» Сказал ему Тычина. По резервному радио Тычина вызвал: «Центр управления «Винница», рейс «Империал Блю-один», мы были обстреляны российским транспортным самолетом «Ил-76». Повторяю, мы были обстреляны российским Ил-76. Запрашиваем инструкции!»
Ответа не последовало, только шипение статических помех — они были слишком тихими, чтобы Винника могла их уловить.
Тычина переключил резервную радиостанцию на международную аварийную частоту УКВ, 121.5, и сказал по-русски: «Неопознанный российский транспортный самолет вблизи города Кельменси, это «Империал Блю», первый рейс из двух, Военно-воздушные силы Украинской Республики. Вы незаконно летите в воздушном пространстве Украины. Немедленно поднимитесь на пять тысяч метров и назовите себя». Он повторил инструкции на английском и украинском, но большой транспорт продолжал лететь. Вскоре российский транспортный самолет Ил-76 достиг молдавской границы, и Тычина больше не мог его преследовать. Он повернул на северо-запад и начал набор высоты, чтобы восстановить радиосвязь с Винницей, внимательно наблюдая за ней.