Игорь судорожно пытался вспомнить курс политической социологии, которая была одной из любимых его дисциплин именно потому, что не входила в число обязательных и ее можно было смело пропускать, не рискуя испортить табель успеваемости.
Дарион ответил с обычной для него обстоятельностью:
— Нет, не коммунизм. Я вообще не хотел бы применять к нашей общественной формации устаревшие термины из прошлого. Именно за этим наши отцы и покинули Землю — чтобы создать общество нового типа, где человек сможет реализовать свою главную потребность — утолить жажду познания и насладиться свободой творчества.
— Я уже готов за тебя голосовать! Где записаться? — не удержался Игорь.
— В каком смысле? — Дарион был явно обескуражен неординарной реакцией, которую произвела его речь. Видимо, иронии он ожидал в последнюю очередь.
— Ну, в смысле, что ты говоришь точь-в-точь как наши политики на выборах, рекламируя свою персону в борьбе за голоса избирателей, — не унимался землянин. — А можно поменьше пафоса и чуть больше конкретики?
— У вас, я так понял, сохраняется форма псевдодемократии, когда члены социума выбирают лидеров не по их качествам, а по умению манипулировать массовым сознанием? — Теперь уже начал заводиться посейдонец.
Игорь, довольный тем, что ему наконец удалось вызвать эмоции у обычно спокойного, как удав, Дариона, решил ни в коем случае не упускать такого шанса. Люди при эмоциональном всплеске склонны говорить гораздо больше, чем изначально собирались, а ему сейчас важна была любая информация.
— А что, человечество придумало что-то лучше, чем прямые выборы и система один человек — один голос?! Это справедливо!
— Ну, в общем-то, любая другая система ничем не хуже, а большинство других даже лучше. Сам посуди. Вот ты — пилот. Как ты считаешь, если бы полетное задание тебе назначал не специалист-навигатор, а человек, выбранный большинством членов экипажа корабля, включая техников, врачей и биологов, просто за личную харизму, — было бы такое задание максимально эффективным? Мог бы этот человек правильно осуществлять свою функцию? Или если бы оперировать человека с серьезной травмой выбрали того, кто набрал больше всех голосов среди пациентов медучреждения? Выбор случайного человека, не обладающего необходимым уровнем квалификации, неминуемо ведет к росту энтропии и в конце концов к катастрофе. Неужели общественное управление — это, по-твоему, такая простая вещь, которую можно поручить непрофессионалу?
— А кто определяет уровень профессионализма? — не сдавался Игорь. — Как определить, кого можно допускать к управлению, а кого нет? При демократическом подходе у всех равные шансы и у всех равные возможности. И ответственность делится на всех. Раз мы выбрали этого человека, значит, разделяем его методы и уверены в его квалификации!
— Правильный вопрос — уже сам по себе половина ответа, — улыбнулся Дарион. — Раз большинство не может квалифицированно определить уровень подготовки кандидата, потому что не обладает необходимыми знаниями, то их выбор может оказаться верным только благодаря случайности. Хорошая ли идея — доверять жизнь общества случаю? Не думаю. Нужно, чтобы выбор осуществляли профессионалы именно в этой области: врачи — среди врачей, техники — среди техников, ученые — среди ученых. Тогда их выбор будет обусловлен не слепой удачей или личной приязнью, а объективными факторами и грамотным анализом.
Утверждение было, на взгляд Игоря, спорным, но сейчас он не чувствовал в себе достаточной уверенности для продолжения дискуссии, да и цель его была несколько иной.
— А у вас именно так все устроено? Профессионалы выбирают среди своих? И кто управляет государством? Кто самый главный специалист?
— Каким государством? На Посейдоне нет государства. Есть общество. И зачем им руководить кому-то одному? Не бывает универсальных специалистов. Каждая сфера регулируется своим профессиональным сообществом, руководящий орган — это соответствующая коллегия, куда входят самые уважаемые его представители. Ну а общей координацией замается Высший Совет Посейдона, в котором по три представителя от каждой из коллегий.
— Ага, все-таки есть руководящий орган! — сам удивившись своему ликованию, воскликнул Игорь. — Ну и как же это общее руководство осуществляется? Как обеспечивается обязательность решений этого Высшего Совета? Небось, опять болтовня, голосования и дележка голосов? Знаем, видели!
— Да постой ты, не горячись, — попытался урезонить землянина Дарион. — Дай я тебе кое-что объясню. Когда наши предки задумали бегство лучших умов с умирающей Земли, их первой и основной целью было создать свободное общество. Свободное ото лжи, лицемерия и бессмысленных рамок, ограничивающих человечество. Лучшим ограничителем для человека является его собственный разум, чувство ответственности перед другими и перед самим собой. Нельзя заставить человека быть честным, порядочным, добрым, но можно создать условия, при которых такое поведение будет единственно правильным и естественным.
Увидев недоверчиво поднятую бровь Игоря, Дарион чуть сбился, но быстро собрался и продолжил как ни в чем не бывало:
— Никто не рождается злым или завистливым, нет тех, кто с детства желает зла своим соседям. Проблема в той среде, в которой развивается личность, в тех идеалах, которые разделяет социум…
Но закончить свою мысль он не успел. На корабле подали сигнал подготовки к переходу. Звук сирены был на удивление неприятным, Игорь никак не мог к нему привыкнуть, — какой-то скрежет вперемешку с воплем бешеной гиены. И зачем такой пугающий сигнал, если сам по себе переход не несет никакой опасности и все, что требуется, — это пристегнуться к любому из кресел, коих по кораблю сотни во всех возможных местах? Ну, может, какая-то старая традиция…
Его размышления прервал переход. Знакомое любому пилоту чувство, как будто тебя бьют подушкой по голове и потом ею же душат, длилось, как и положено, двенадцать с половиной секунд. Законы физики везде одинаковы. Единственное существенное отличие перехода у посейдонцев заключалось в том, что корабль сразу по выходе был абсолютно функционален и не требовал долгой перезагрузки систем, как земные корабли. Игорь отметил на автомате, что это может быть очень серьезным преимуществом в бою.
Сразу после перехода к нему подошел Дарион.
— Мы прибыли на Посейдон. Собирай вещи, через два часа отбываем на поверхность.
— То есть как через два часа? От точки перехода до планеты всего два часа ходу? — Игорь не верил своим ушам. — Это невозможно, ты, должно быть, меня разыгрываешь. Или мы на промежуточной базе высадимся?
— Какая точка перехода? Ты о чем? Мы прыгнули сразу к дальней орбите Посейдона. Два часа — это время оформления документов и прибытия к месту стоянки корабля.
Игорь не стал больше задавать вопросов, поняв, что ему еще многому придется удивляться.
Меньше чем через два часа они вместе с большой группой членов экипажа загрузились в пристыковавшийся челнок и стартовали к поверхности планеты. Челнок был аскетичной конфигурации: без кресел, столиков и прочих атрибутов пассажирского судна, вместо этого вдоль стен стояли обычные тумбы, на которые садились пассажиры, на стенах размещались огромные экраны (а может, и настоящие окна — Игорь не был уверен), через которые открывался потрясающий вид на приближающийся Посейдон.
В челноке царило оживление, все явно были рады вернуться, болтали, шутили, смеялись. Игорь оказался, пожалуй, единственным, кто всматривался в экран, затаив дыхание, для остальных это зрелище, очевидно, не представляло особенного интереса. Ну кто будет в сотый раз пялиться на собственную планету, как бы красива она ни была? А Посейдон был красив: голубая поверхность в проседи белоснежных завихрений облаков завораживала и вызывала чувство умиротворения и спокойствия. Игорь не увидел очертаний континентов, но, судя по рассказам Дариона и Юны, крупных массивов суши там не было, что в свое время и предопределило название планеты.
Через полчаса челнок вошел в атмосферу, и Игорю открылся вид на бесконечный океан бирюзового цвета. Он ждал, что корабль приземлится на остров или вообще нырнет в глубину водной глади, но все произошло намного быстрее. Пунктом прибытия оказалась огромная платформа, парящая в воздухе на высоте примерно восьмисот метров. По выходе из челнока их уже ждала толпа встречающих, к которым незамедлительно бросились члены экипажа. Игорь почему-то думал, что все жители Посейдона носят облегающие костюмы, как и те, кого он встречал на корабле, но тут его ждал очередной сюрприз. Люди были одеты вполне, с его точки зрения, обыденно: разного рода брюки, юбки, мешковатые куртки, яркие платки, безумные прически. Вся эта пестрая толпа перемешалась с прибывшими, утопив их в объятиях, поцелуях и искренней радости встречи после долгой разлуки.
К своему разочарованию, Игорь увидел, что Юну встречает молодой парень атлетичного (как, впрочем, и все тут) телосложения. Он с ходу поднял ее на руки и закружил с такой лучезарной улыбкой, что любые сомнения относительно их отношений развеялись в ту же секунду. Дариона почему-то никто не встречал, и через несколько минут у трапа остались только он и Игорь.
— А твоя семья где? Жена? Девушка? — поинтересовался у посейдонца Игорь.
— Никого нет, как-то не сложилось, — дежурным тоном ответил Дарион, и было понятно, что либо тема ему неприятна, либо на этот вопрос он отвечает регулярно и вынужденно. В любом случае здесь была какая-то тайна, но меньше всего на свете Игорь хотел копаться в душе своего единственного товарища на незнакомой планете.
— Так, и что теперь? Где миграционная служба? Или куда мне там на допрос? — Игорь постарался, чтобы вопрос прозвучал беззаботно, хотя вышло откровенно паршиво — голос в конце слегка сорвался, выдав нешуточное волнение. Он почему-то живо представил себе картину забирающего его конвоя, комнату без мебели, допросы, опыты — в общем, полный спектр штампов из фильмов про злобных пришельцев по визору.