Когда Игорь поднял голову, то в медленно оседающей пыли он смог рассмотреть последствия взрыва. Они, надо сказать, были весьма впечатляющими. Броневик распотрошило на запчасти, а в и без того повреждённой внешней стене обсерватории зияла внушительного размера пробоина, сквозь которую в ярких лучах полуденного солнца был виден центральный зал. К своей неожиданной радости Игорь заметил рядом с эпицентром взрыва искрящиеся красным светом остатки нескольких тварей, напоминавшие сейчас бесформенные груды камней. Но радость была недолгой. Из здания обсерватории на поляну, отделявшую обсерваторию от леса, одна за одной начали выскакивать все новые и новые враги. Игорь насчитал добрый десяток, пока его внимание на привлек новый враг. Ну, точнее, он привлек всеобщее внимание, ибо пропустить такое было просто невозможно.
Из полумрака внутреннего зала обсерватории на дневной свет вытекали целые ручьи тех самых небольших пирамид, из которых состояли тела чужаков, и уже на улице формировались в новое огромное чудовище, повторяющее внешним видов ранее виденных металломорфов, но размером в несколько раз больше. Огромные, по метров по пять каждое, щупальца плавно и мягко несли пришельца вперед прямо на оцепеневших при его виде людей.
Далее почти одновременно произошло несколько событий.
Сначала откуда-то из-за спины Игоря, оставляя густой белый шлейф, рванула ракета из ручного гранатомета. Она ударила прямо в темный мерцающий сгусток в центре бесформенного тела огромной твари. Частички, составляющие тело морфа, метнулись в стороны, пропуская ракету, как испуганная стайка рыб, в которую бросили камень. Но стрелок, а им оказался Маноэл, предусмотрел подобный маневр и активировал дистанционный подрыв, вследствие чего ракета разорвалась как раз в центре туши нового врага. Игорь победно закричал, но явно рано, потому как тварь не только не погибла, но и даже не остановила своего движения, хотя пробежавшие по ее телу рубиновые молнии явно свидетельствовали о том, что выстрел нанес значительный урон. Судя по всему, настало время для самого древнего и эффективного из военных маневров – стратегического бегства сломя голову куда глаза глядят. Игорь уже даже приступил к нему, когда как раз из леса, куда им всем предстояло отступать, появился новый враг.
– Да вы издеваетесь… – вырвалось у Игоря.
Поначалу нового монстра можно было принять за ту зверюгу, в которую они врезались на бронетранспортере в ходе бегства от автономиков. Но, чуть присмотревшись, Игорь сразу понял, что это не она. Похожа, да, но не она. Все то же мощное тело с массивным хвостом, огромная голова с усыпанной острыми зубами пастью, глубоко посаженные ярко красные глаза... Но вот передние лапы не рудиментарные, как у прошлого образчика, а полноценные, крупные, мускулистые, с трехпалой ладонью и длиннющими когтями. Да и в целом новый зверь производил впечатление более... опасного, что ли. Если убитый Маноэлом экземпляр был похож на тираннозавра, то вновь прибывший скорее напоминал здешнего карниворуса только огромного размера. Игорь видел много изображений этого хищника у траппера дома. Маноэл определенно испытывал слабость к местному королю джунглей.
В общем, что бы это ни было – оно вывалилось из леса с диким ревом и треском, а потом, не обращая внимания на жидкую цепочку растерянных людей, кинулось на металломорфа, по пути, правда, успев отшвырнуть ударом огромной лапы зазевавшегося абордажника из отряда Алекса. Удар был такой силы, что, несмотря на силовой каркас скафандра, у бойца переломился позвоночник, и он так и не смог больше подняться. Но, к счастью, целью монстра были явно не люди. С невероятной для такой туши ловкостью и даже с некой грацией, монстр ринулся на металломорфа, явно полагая его своей главной целью. Почти сразу в грудь хищника ударили три ярких рубиновых луча, которые, впрочем, не принесли видимого вреда, а лишь замедлили его атаку на доли секунд. Зверь длинным рывком преодолел последние десять метров, отделявшие его от металломорфа, и вот уже длинные когти вцепились в одно из щупалец, заискрившее красными всполохами, при этом другое щупальце хлестко ударило по раскрытой пасти зверя, заставив того пошатнуться. По ушам хлестнул громкий звук, похожий одновременно на скрежет и вой. Два гиганта сплелись в смертельном танце, пугающем и завораживающем одновременно. Люди замерли, наблюдая за битвой, не зная ее причин, не понимая правил. Ясно было лишь то, что это бой насмерть.
Противники наносили удары, уворачивались, падали, поднимались и вновь бросались в бой. Схватка становилась все более яростной и Игорь, который подсознательно болел за хищника, вдруг понял, что тот начинает проигрывать. Движения зверя становились все медленнее, он пропускал удары один за другим, а вот его противник, напротив, стал активнее уворачиваться и все чаще мощные взмахи когтистых лап били в пустоту. Из огромных ран на боку и спине зверя текла кровь, густо орошая траву на месте схватки. И тут чужак пустил в ход один из своих козырей. Прямо в гущу боя кинулись десятка три автономиков и пяток мелких металломорфов. Зверь достаточно легко раскидал новых противников, им было явно не по силам с ним тягаться, и вот уже сразу с десяток автономиков превратились в груду металлолома после резких ударов огромных лап и столь же стремительной атаки хвостом. Но, потратив время на новых противников, хищник упустил из виду свою основную цель. Огромные щупальца металлморфа ударили наотмашь, вырывая клочья мяса, и опрокинули монстра на землю.
– Никиас! Алекс! Мано! – сам поражаясь своему порыву, заорал Игорь. – Надо помочь!
– Кому? – практически хором вопросили все трое.
– Да зверюге этой! Я думаю, это наш шанс!
– Я против, – твердо заявил Алекс. – Она моего бойца убила и не поморщилась. Пусть бьются. Может, завалят друг друга. Нам какая с того печаль?
Логика в словах капитана была. Еще какая. Ведь и правда, откуда взялась идея, что, победив металломорфа, монстр не сожрет и их всех заодно? Вообще, что известно о его мотивах? Кто он и откуда тут взялся? Как обычно – куча вопросов и совершенно никаких ответов. Но вот интуиция говорила – нет, просто вопила! – что нужно помочь именно этому огромному зверю. А интуиции Игорь привык доверять, тем более что хуже все равно уже быть не может. Так почему бы не рискнуть?
Вот с этой вселяющей оптимизм мыслью Игорь поднялся на колено и, прицелившись, дал длинную очередь по одному из наседавших на Зверя автономиков. Его примеру тут же последовал Дарион, а Маноэл так и вовсе пальнул из гранатомета по главному металломорфу, снова добившись попадания за счет дистанционного взрывателя. Неожиданное вмешательство людей позволило хищнику получить преимущество в уже, казалось, проигранной схватке. После серии удачных атак металломорф полностью лишился одного из щупалец.
– Ура! – радостно вопил Игорь. – Получается! Я же говорил!
– Не хочу расстраивать, брат, – голос Дариона был привычно спокойным, – но, судя по всему, нас восприняли как угрозу. Смотри.
Дарион указал на северо-восток, откуда, огибая угол здания обсерватории, накатывала целая волна разнообразных автономиков.
Все оставшиеся в живых члены их группы быстро перенесли огонь на наступающих роботов, но остановить такую волну имея всего девять стволов, было нереально. Одни роботы падали, сраженные выстрелами, но на их место тут же становились другие. Игорь отчетливо видел зловещей формы манипуляторы, свитые из каких-то запчастей жгуты новых конечностей, помятые корпуса того, что раньше было промышленными роботами. Все это ехало, шагало и бежало на меньше десятка выживших людей. Алекс и Стратионис – единственные, кто остался в бронескафандрах, – кинулись вперед, преграждая собой путь к остальным членам отряда, беззащитным в рукопашной против роботов. Алекс лихо рубил врагов здоровенным абордажным тесаком, внося опустошение в первые ряды атакующих. Стратионис такой выучкой, как абордажник, похвастаться не мог, да и тесака у него не было, но он тоже довольно лихо бился, используя свою винтовку как огромную дубину, благо, десантная модель была специально спроектирована для подобного использования в ближнем бою.
И все же это геройство могло подарить им только несколько десятков лишних секунд, но никак не победу. Автономики неумолимо наседали на Алекса и Никиаса, исход схватки был очевиден. Это был лишь вопрос времени. Чуть раньше или чуть позже, но один из манипуляторов автономика пробьет броню скафандра и доберется до хрупкого человеческого тела внутри. А потом и до оставшихся позади них товарищей, отчаянно пытающихся помочь своим друзьям огнем. И тогда все закончится.
Игорь в отчаянии оглянулся на схватку между гигантами. Вдруг «наши» победили и придут на помощь? Если это, конечно, наши, и зверюга и правда им поможет, а не сожрет в качестве десерта после основного блюда. Впрочем, выяснить это не представлялось возможности. Бой там и не думал утихать. Противники продолжали обмениваться ударами, кувыркаться, производить какие-то невероятные захваты, и никто не мог получить решающего преимущества. А понятие усталости, видимо, вообще ни одному из противников не было ведомо.
Неужели все?.. Не нужно было вмешиваться. Похоже, интуиция все-таки подвела, а он подвел всех остальных. Игорь увидел, как один из автономиков исхитрился забраться на спину скафандра Алекса и попытался пробить бронестекло шлема. Ужас ситуации был в том, что именно туда Алекс не мог полноценно достать рукой из-за конфигурации плечевой пластины брони. Положение спас Маноэл, точным выстрелом сбивший юркого автономика с головы Алекса. Но почти сразу на того снова накинулась целая толпа разномастных роботов и буквально погребла его под собой. Вот теперь конец. При всем уважении к талантам Стратиониса, ему долго одному не продержаться.
Глава 10
В любом бою настает момент, когда понимаешь, победил ты или проиграл. Этот момент может быть и в самом начале схватки, и ближе к концу, но он обязательно настает. Это чувство сродни тому, которое ощущает игрок в рулетку, когда шарик, совершив несколько кругов по барабану, наконец падает на красное или черное. В ту долю секунды вся судьба мира висит на одном волоске, а потом вдруг накатывают или радость победы, или осознание поражения. Для Игоря таким моментом стало падение Алекса под атакующей волной морфов. Абордажник был еще жив, и, даже лежа не земле, опутанный множеством механических щупалец, продолжал попытки отбиться, но было совершенно ясно, что это конец.