– Кажется, приехали.
Дорога упиралась в довольно обширную поляну явно искусственного происхождения. Деревья в свое время были аккуратной линией выкорчеваны на площади в несколько гектаров и, несмотря на прошедшие годы, джунгли так и не отвоевали обратно эту местность. Строительные бригады, возводившие обсерваторию, явно свое дело знали. Само здание из невзрачного серого плексобетона было явно заброшенным, его густо обвивали лианы, а под стенами бойко рос уже довольно крупный кустарник. Похоже, еще несколько лет – и джунгли все ж возьмут свое, проглотив и переварив инородный элемент.
Игорь припарковал БТР перед центральным входом и ждал, когда досмотровая группа во главе с Алексом закончит обследование периметра объекта, с интересом наблюдая за их действиями через внешние камеры машины.
Десяток абордажников, разделившись на две группы, осторожно двигался вдоль внешних стен обсерватории, заглядывая в небольшие, похожие на бойницы окна и внимательно изучая каждый подозрительный куст. На взгляд Игоря, это все было откровенно лишним. Вполне хватило бы обследования территории парой-тройкой дронов, но военные следовали своему протоколу и его мнения уж точно не спрашивали. Закончив с окрестностями и оставив внешнее охранение, абордажники все так же аккуратно и слаженно вошли внутрь. В течение последующих двадцати минут Игорь мог только слышать их по общему каналу связи. Впрочем, из их переговоров ничего полезного почерпнуть не удалось. В основном все сводилось к коротким фразам «захожу», «коридор на двенадцать часов», «чисто» и тому подобное.
По прошествии этого времени Алекс сообщил всем, что здание обсерватории проверено полностью, признаков опасности не обнаружено. Он даже скинул в общую сеть сформированный по итогам разведки его группы план здания с 3D-моделированием основных коридоров и помещений.
Не теряя больше времени, вся группа направилась в здание. Дарион с Игорем начали демонтаж радиооборудования БТРа, чтобы приладить его к радиотелескопу, а Стратионис и Алекс приступили к установке защитного периметра из довольно скудных имеющихся в запасе средств. В первую очередь солдаты, используя абордажные тесаки и мускульную силу, расчистили поляну вокруг обсерватории, создав почти стометровую открытую зону от стен до ближайших деревьев. Система огневых точек была спланирована так, чтобы минимизировать количество слепых зон. Здание, к сожалению, планировалось не военными инженерами, так что, совсем их избежать не удалось. В итоге решили эту проблему довольно просто: в одной из стен пробили дополнительную бойницу, а подход ко второй слепой зоне заминировали серией фугасных зарядов к тяжелому гранатомету с дистанционным взрывателем. По периметру установили камеры наблюдения (в их роли выступили разведдроны, переведенные в пассивный режим) с датчиками движения, замкнув все в единую систему, доступную для просмотра как через навкомы скафандров, так и через мониторы БТРа.
Стратионис, конечно, сетовал на отсутствие тяжелого вооружения для нормальной обороны, но в целом был явно доволен проделанной работой, и даже сказал, что на экзамене по полевой фортификации это был бы однозначно высший бал.
Однако внезапно появившиеся помехи в работе связи и оборудования ясно дали понять, что периметру грозит подвергнуться куда более строгой экзаменовке. Похоже, в скором времени тут будет весьма жарко.
Оставалось надеяться, что Дарион с Игорем наладят работу оборудования и смогут подать сигнал.
Глава 5
– То есть, ты хочешь сказать, что ты – землянин? Не посейдонец?
Вопрос Алекса был адресован Игорю, который в этот момент увлеченно отстреливался от сразу двух наседавших на его позицию роботов. Благо, эти были не сильно крупные, видимо, из числа фабричных сортировщиков, и из оружия имели только стандартные манипуляторы с двупалыми захватами. Но для Игоря, который был без боевого скафандра, даже эта парочка представляла серьезную проблему. Впрочем, преимущества закрытой позиции давали о себе знать. Игорь стрелял через окно северного крыла обсерватории, которое он и Алекс в эту смену обороняли вдвоем. К счастью, строили обсерваторию в свое время на совесть, явно понимая, что в глубине джунглей далекой планеты любое строение должно быть еще и форпостом. Поэтому окна были больше похожи на бойницы, а стены из армированного плексобетона внушали уважение к строителям, не пожалевшим дорогих материалов и не схалтурившим в погоне за прибылью.
Их группу осаждали в здании обсерватории уже вторые сутки. Основным узлом обороны были главные ворота, которые заблокировали бронетранспортером, используя его как стационарную огневую точку. Но по всему периметру немаленькой, кстати, обсерватории окна которой образовывали взаимно пересекающиеся сектора для огня, и стоящие на постах пары бойцов могли легко контролировать подходы к окнам и предотвращать попытки взобраться на крышу. При первом штурме это в полной мере испытали на себе автономики, перешедшие к планомерной осаде с периодическими вспышками активности то на одном, то на другом участке. Это, в общем-то, и спасло всю группу, потому что второго мощного штурма они бы явно не выдержали. Мало того, что в первом они потеряли семерых десантников и девять абордажников, так еще и боеприпасы, а главное – заряды батарей скафандров начали подходить концу. В итоге было принято решение слить все двадцать батарей в десять, а уже из них сформировать костяк обороны на центральном входе и мобильный резерв. С учетом отказавшихся от участия в такой оптимизации сил Аристарха, Феофана и Маноэла, у группы, оборонявшей обсерваторию, осталось тринадцать бойцов в боевой броне и двенадцать – без нее. Вот безбронных, одним из которых был Игорь, и распределили присматривать за окнами. Алекс же оказался на его позиции в качестве усиления, когда тут стало жарковато, и автономики полезли в настоящую атаку. Присутствие Алекса в его огромном камуфлированном скафандре быстро изменило расклад сил на участке, автономики явно поумерили пыл, хотя попыток нащупать слабое место в обороне так и не оставили. Добив последних двух нападавших, Игорь устало сел на пол напротив окна, прислонив карабин к стене рядом с собой.
– Не совсем землянин, формально я с Первоуральска, точнее, со станции «Заря-4» в астероидном поясе этой системы. Думаю, по моему имени ты и сам догадался. Не самое распространенное сочетание для метрополии.
– Да. Была такая идея, – хмыкнул Алекс. Забрало шлема у него было поднято, и Игорь видел, что десантник очень устал, под глазами залегли чёрные мешки, лицо осунулось, а обычно цепкий и внимательный взгляд слегка блуждал. – Мы, получается, почти земляки. Мои предки несколько поколений назад оттуда переехали обратно на Землю, даже фамилию сохранили, хотя по-русски я, наверное, и двух слов не свяжу. Но все-таки. Как тогда получилось, что ты один из этих? Прежде чем ответить, Игорь взял долгую паузу, пытаясь понять, что стоит говорить этому суровому вояке, который явно не слишком симпатизировал посейдонцам, а что нет. Потом решил, что главное правило на Посейдоне: не знаешь, что сказать, говори правду, – вполне применимо и в этой ситуации. Какой смысл что-то выдумывать, сидя в окружении врагов в дальней глуши непонятной планеты?
– Все очень просто. Когда-то давно их корабль спас меня от неминуемой смерти, они взяли меня с собой, дали возможность жить среди них и делать то, что я хочу. И честно тебе признаюсь, я безумно счастлив, что именно так и получилось, и не променял бы сейчас жизнь на Посейдоне ни на что другое.
– Серьезное заявление, – сказал Алекс и с грохотом сел спиной к стене напротив Игоря. – Ну, а то, что они воюют против твоей родины, убивают твоих сограждан, тебя не смущает?
– Родины? – Игорь иронично приподнял бровь. – Давай поговорим о том, что такое Родина. Мои родители работали всю жизнь на станции, принадлежащей корпорации «Rugerstoll». Пытались заработать достаточно, чтобы перебраться хоть куда-нибудь. И что в итоге? Кредиты сжирали все доходы, а когда для лечения матери отец использовал сумму, большую, чем смог погасить, судебные исполнители заблокировали все его счета. Больница без денег не стала делать операцию, банк отказался реструктуризировать кредит. Мама умерла. Потом приставы пришли выселять нас из квартиры, отец сорвался, бросился на них с кулаками и загремел в тюрьму. А там у него случился приступ...
Игорь надолго замолчал, погрузившись в воспоминания, и Алекс не стал его теребить. Когда Игорь продолжил, в его голосе уже не было иронии, лишь грусть.
– И что же мне предложила Родина? А ничего. Руки-ноги есть? Школу окончил? Зарабатывай на жизнь, крутись, как хочешь. Ну и на остатки после продажи отцовского бизнеса с торгов я смог на черном рынке купить себе документы о льготе для поступления в военную академию, сдал экзамены и даже почти успел окончить ее, когда подлог вскрылся, и меня выперли, несмотря на то, что я был лучшим пилотом на курсе. Вот тебе и вся забота от Родины. А потом я вынужден был возить контрабанду для всякого отребья во внешнем поясе, чтобы свести концы с концами. Эту Родину ты предлагаешь любить?
– Ну а Посейдонцы? – неожиданно деликатно спросил Алекс.
Он как командир боевого подразделения понимал, что когда человек находится в подобном состоянии, с ним нужно разговаривать максимально спокойно. – Они-то что для тебя сделали?
– Все просто. Они сделали меня счастливым.
Ответ явно обескуражил Алекса своей простотой. Он ждал, что Игорь продолжит развивать тему, но тот улыбался и думал о чем-то своем. Тогда Алекс все ж не выдержал и спросил прямо.
– В каком смысле счастливым? Поясни.
И тут Игорь сделал то, что много лет назад твердо пообещал себе не делать никогда – посмотрел на Алекса, как взрослый смотрит на ребенка, задавшего глупый вопрос. Именно так, как на него в свое время смотрели посейдонцы, когда он пытался понять, как устроен их мир. Алекс, слава богу, этот взгляд пропустил, видимо, ввиду большой усталости потерял концентрацию, а Игорь быстро взял себя в руки и, затолкав подальше накатившую снисходительность, ответил максимально деловым тоном.