– Ну, смотри, дружище, тут все очень просто. Все общество Посейдона построено на двух основных принципах. Первый – это право каждого на счастье. Да, именно так и звучит. Может, странно, но потом станет понятно. И второй – самоограничение социума.
– Что-то я не вижу ничего простого, – улыбнулся Алекс.
– Сейчас объясню. У посейдонцев на первом месте стоит возможность человека быть счастливым. В их понимании это значит, что любой человек может удовлетворить свои ожидания от жизни, как в материальном, так и в интеллектуальном плане. Мы считаем, что человек может быть по настоящему счастлив только тогда, когда имеет возможность заниматься любимым делом и реализовать себя, а бытовые потребности удовлетворены в той мере, которую сам человек считает достаточной.
– Звучит… как бы это сказать... – Алекс некоторое время пытался подобрать непослушное слово, – утопично. Да, именно утопично. Как в сказке. Мы ведь понимаем, что так не бывает.
– Бывает. Конечно, бывает, – в этот раз Игорь сумел сдержаться, не закатив глаза и никак не выдав своих эмоций. – Я сам сначала не верил. Все искал подвох, но его не было и не было, если не считать еды, но и к ней со временем привыкаешь. Но главное в другом. У них есть четкое понимание, что ты можешь быть именно тем, кем хочешь, и делать то, что хочешь. Не то, что нужно, не то, чего от тебя ждут, не то, что престижно или выгодно, а именно то, что хочешь ты, что сделает тебя счастливым.
– Ну а если мне нравится грабить и насиловать? – с неким раздражением вдруг спросил Алекс. – Что тогда?
– Тогда на Посейдоне тебе будет сложно, – с улыбкой ответил Игорь. – К преступности у них отношение очень суровое, хотя я за много лет именно умышленной преступности, наверное, даже и не встречал. Бытовые всякие ссоры да, много раз, народ там увлеченный и часто отстаивает свою правоту и кулаками в том числе. Пару раз слышал про то, что кто-то уничтожил чьи-то результаты работы в порыве ревности, но не более того. Ну, из-за женщин бывают конфликты, куда ж без них...
– И что с ними сделали? С этими преступниками? – спросил Алекс.
– Ну а что тут сделаешь? Отдали на поруки базовой коллегии, в которой те состояли. Установили временное ограничение верхней планки социального статуса в этих коллегиях. Дополнили программу элсима системой оповещения и управления агрессией. Вроде все.
– Элсимы – это ваши встроенные в головы компьютеры, да? Насчет управления агрессией звучит зловеще, получается, человека программируют через этот элсим?
– Нет, не совсем так, – ответил Игорь, хотя и не очень уверенно.
Он как-то даже не задумывался над вопросом возможности внешнего программирования через элсим. Насколько ему было известно, элсим очень глубоко интегрировался в организм, и внешний доступ без воли владельца был слабореализуем. Но специалистом в этой области Игорь не был и гарантии дать не мог.
– Ему просто ставят дополнительный модуль, который активизируется при всплеске агрессии и рекомендует выработку определенных гормонов для ее подавления. Все это сугубо добровольно. Просто не все сами могут адекватно оценивать свое состояние в такой период. Впрочем, это исключительная редкость. Посейдонцы в большинстве своем весьма спокойные и дружелюбные люди. Как раз потому, что они счастливы, и поводов для негатива у них немного.
– Ага, видел я этих дружелюбных ребят с тесаками размером с мою руку. Шинковали ими моих бойцов, как тот шеф-повар овощи для рататуя.
– Ну, это война. Вы сами напали, чего тут ждать? – Игорю не нравилось, куда заходит беседа, и он корил себя за то, что позволил разговору скатиться на тему войны. – Давай начистоту. Мы застряли в самой глубокой заднице из возможных и не факт, что сможем выбраться, поэтому обойдёмся без ритуальных плясок про хороших и плохих. Я был в составе делегации, установившей первый контакт, был на всех этих официальных мероприятиях, приемах, телешоу. Интервью разных я дал, наверное, всем новостным каналам всех, даже самых задрипанных, планет. Я знал каждого члена этой делегации и знал весьма неплохо. Ну не убивали мы президента, не убивали! Зачем нам это?!
Игорь встал и начал ходить по комнате, отчаянно жестикулируя.
– У нас складывались прекрасные отношения с президентом МакАртуром, он был отличный мужик: очень умный и открытый новым знаниям. Какой смысл его убивать и провоцировать войну? Да к тому же так глупо?! Выстрелить на виду у десятков видеокамер в момент его выступления, в котором он должен был рассказать о перспективах развития отношений Федерации и Посейдона! Я не знаю, был ли это последующий монтаж, или просто киллера загримировали под Нор Клиаза, но я точно знаю, что он этого не делал. В это время мы все были вместе на каком-то дурацком брифинге, устроенном службой безопасности президента. Один из тех, кто нас спас, выдвинул предположение, что война как раз нужна правящей верхушке Федерации для сохранения власти. Возможно. Точно одно – посейдонцы не начинали эту войну.
Алекс выслушал тираду Игоря, не двигаясь с места, все так же сидя у стены. Он некоторое время обдумывал услышанное, а потом очень спокойно сказал:
– Я верю тебе. Ты знаешь, я командовал абордажной группой, которая захватила ваш первый корабль, тогда... в системе Дракон, и видел, что ваши люди не были готовы воевать. У них даже оружия-то толком на борту не было. Когда мы захватили их, они были в явном недоумении, не понимали, что происходит. А потом, когда соотечественники их пришли спасать и раздолбали нашу эскадру, то, забрав своих, они просто улетели, не став добивать уже разгромленный флот. Так не сражаются те, кто решил развязать войну. Но, боюсь, мое мнение мало кого интересует.
– На Посейдоне есть хорошая поговорка: маленькими шагами прокладывается дорога к самым дальним звездам, – улыбнувшись, ответил Игорь.
Эти простые слова, к удивлению для самого Алекса, вселили в него уверенность, что все будет хорошо. Казалось, такая мелочь, как значимость его мнения для малознакомого человека с чужой планеты, почему-то сделала его немного счастливее. Долгие годы службы вбили в него привычку жить «как надо», «как приказано», и он банально отвык от того, что для кого-то может быть важно, во что он верит и что думает.
Глава 6
Вход в атмосферу был жестким. Немезиду изрядно трясло первые пару километров. Джон поймал себя на мысли, что нервничает больше обычного. Видимо, подсознательно он все-таки не хотел возвращаться на Колонию, уж больно много неприятных сюрпризов приготовила эта чертова планета. Весь этот калейдоскоп событий изрядно выводил его из себя. Ладно еще война с посейдонцами, там тоже было много неизвестного, но все хотя бы укладывалось в рамки общепринятой логики. Да, враг был технически более продвинут, но ничего невообразимого они не показывали. Стреляли дальше, летали быстрее, их корабли выдерживали больше повреждений. Неприятно, но не смертельно. Однако посейдонцы при всем их техническом превосходстве не могли одним махом уничтожить целый авиаполк, просто отключив истребители, будто щелчком невидимого тумблера. Не могли взорвать целую космическую станцию в одно мгновенье. Не могли заставить всех роботов на планете нападать на людей и рвать их на части, минуя заложенные в базовый код запреты. Здесь, на Колонии, все это было реальностью. Пугающей реальностью. Как и большинство военных, Джон не любил задавать лишних вопросов. Особенно самому себе. Склонность к рефлексии и самокопанию – не самое лучшее качество для тех, кто ежедневно рискует своей жизнью, и откровенно вредное для тех, кто отвечает за жизни подчиненных ему людей. В свои 37 лет Джон был полностью уверен, что подобной ерундой заниматься никогда не будет. За несколько месяцев этой войны он насмотрелся всякого. Почти все его сослуживцы с линкора «Генри Прайд» погибли один за одним в космических боях, а те, кто уцелел, сгинули в месте с линкором. Большая часть пилотов его нового полка тоже погибла в этой злополучной битве на Колонии. И если к посейдонцам Джон не испытывал жгучей ненависти – они по крайней мере бились честно и тоже гибли в боях, оплачивая своими жизнями кровавый счет войны, – то неведомую силу, погубившую его ребят на этой проклятой планете, Джон ненавидел всей душой. Даже, скорее, презирал. Как солдат – трусливого врага, предпочитающего честной схватке подлый удар в спину. Ну а как еще можно относится к тем, кто вместо себя отправляет сражаться взятых под контроль роботов, а начиная проигрывать, включает какие-то неведомые установки, вырубающие сверхсовременную технику, как старые кофеварки?
Может, поэтому он так легко и согласился на эту миссию. Полковник Хендерсон был уверен, что раз он выжил в той битве, то именно он должен разобраться с тем, что происходит на планете, и этот загадочный сигнал – ключ ко всему.
Джон направил истребитель к источнику сигнала, сохраняя высоту чуть больше двенадцати тысяч метров, чтобы уверенно пройти над грозовыми фронтами, плотно укутавшими планету.
Судя по данным навкома[1], до цели оставалось чуть менее часа. Джон врубил автопилот и вывел на основную панель изображение планеты. Почти все северное полушарие было скрыто сплошным слоем темных, изрезанных воронками штормов облаков. Навком подсветил красными точками места всех поселений и заводов. Их было совсем немного. На всей огромной планете одновременно жили и работали не более двадцати тысяч человек, разбросанных по горнорудным заводам с небольшими жилыми комплексами и совсем уж мелкими трапперскими поселениями.
Даже единственный на планете город вмещал всего десять тысяч жителей, хотя по меркам Фронтира считался вполне себе крупным. Именно в районе города шторм был особенно яростным. При этом, вопреки всяким законам физики, он имел форму идеально правильного квадрата со стороной 96,8 км. Бортовой навком выделил его периметр и привел четкие линейные параметры. Правда данных изнутри этого сектора не были никаких – сканеры не могли пробиться через его границу. Поддавшись неожиданной догадке, Джон запросил у компьютера данные со спутников по другим подобным объек