- Ты шутишь?
- Хочешь узнать самое интересное?
- Давай.
- В этот раз он на нашей стороне.
- Ага, - согласился Гарри. - Как и должно быть. Он же не хочет, чтобы китайцы получили хоть что-нибудь из того, что у нас есть. И вообще этого президента он всю дорогу поддерживал. Они одинаково думают. Харли просто чуть более утонченный.
- Я дам знать службе безопасности.
- Да, им сегодня будет работка. Когда он должен приехать?
- Около трех.
- Станет хитом вечерних новостей. Фримен не дурак. Ему нравится смотреть, как исследователи вцепляются друг другу в глотки. Тут ему шанс и повеселиться, и получить рекламу в масштабе страны. Мы можем на него рассчитывать - он сделает все, что в его силах, чтобы внести побольше неразберихи. - Гарри глянул на часы. - Ладно, Тед. Пока ничего не делай. Я подойду попозже. Вряд ли Фримен захочет с нами говорить, но если да, то поаккуратнее с ним. Он здорово умеет выворачивать слова наизнанку.
- Кстати, - сказал Паркинсон. - Я слыхал, что в институте Ферми неладно. Сейчас, пока мы разговариваем, у них собрание, где они решают, что делать. До меня дошла весть, что формальный протест - дело предрешенное, и обсуждается только, насколько жестко вести себя с правительством.
- Дураки, они сами себе носы прищемят, - ответил Гарри. - Кому какое дело, закроют или нет ускоритель в Иллинойсе? Уж точно не широкой публике. А значит, и не президенту.
Было восемь сорок пять. У Гарри оставалось время только пойти поговорить с Гамбини. Может быть, наконец появится что-то новое в долгой серии отрицательных докладов Белому дому.
Корд Маевский не мог бы сказать, когда понял, что строчки цифр составляют какой-то порядок. Он узнал основную конструкцию из соленоидов и датчиков. Вроде бы это были нагревательные и охлаждающие элементы с таймером.
- А все остальное, - сказал он Гамбини, - я пока еще определить не могу.
Он нарисовал грубую схему, но она не была похожа ни на что знакомое.
- Работающую модель можем построить? Маевский заморгал и почесал переносицу.
- Может быть, - ответил он.
- А в чем дело?
- Я не могу найти никаких спецификаций питания, Эд. Как ты думаешь, сколько надо будет, чтобы эта штука заработала?
Гамбини усмехнулся.
- Начни с бытового напряжения. Посмотри, сложится ли, Корд. Только этой работе присвой низкий приоритет. Я хочу полезть в перевод глубже.
- Насколько глубже? - Маевский не скрывал разочарования.
- Очень глубоко. Что мы действительно хотим знать, так это - кто там?
- На это могут уйти годы, Эд. Материала целая куча.
- Я думаю, справимся быстрее. Но пока что отложи эту штуку подальше. Вернешься к ней, когда сможешь.
Гарри нашел Лесли в кафетерии. Она задумчиво жевала сандвич с тунцом и не заметила Гарри, пока он не сел рядом.
- Привет, Гарри! Как жизнь?
- Нормально. Я не знал, что ты опять здесь.
- Приехала вчера вечером. И видимо, как раз вовремя. Слышала я, что Бобби Фримен собирается нанести нам сегодня визит.
- Значит, это известно?
- По всем каналам передают.
- Его ожидают сегодня в гостевом центре. - Гарри не мог понять, серьезно она говорит или нет. - Ты интересуешься Фрименом?
- Гарри, - сказала она, - на одном этом человеке можно изучать психологию толпы. Он никогда не сказал ни одного слова, имеющего смысл, и все же два миллиона американцев считают, что он может ходить по водам.
- Блэквудз Бобби - живое доказательство, что в этой стране можно прийти к власти, не имея мозгов. Уродом быть нельзя, но если ты дурак, это никого не волнует.
- Ты сгущаешь краски, - добродушно заметила она. - По каким стандартам он дурак? Если удается сбить его с религиозных тем, он вроде бы достаточно разумен. А если учесть, в каких параметрах он работает, то он просто замечательно им соответствует. Если Библия должна считаться божественным откровением, то он поумнее нас выходит.
- Ты чушь несешь, - отмахнулся Гарри.
- Конечно. - Лесли хитро улыбнулась. - Ты, наверное, слышал, что вчера было что-то вроде прорыва.
- Здесь нельзя о таком говорить, - напомнил Гарри. - Секретность - душа режима. Так что случилось?
Она кивнула.
- Кажется, мы все пленники века. Я просто не знаю, что стала бы делать на месте Харли. Хотя я не так уж уверена, что следует волноваться насчет чертежей оружия. Я думаю, что •бы я почувствовала, если бы мы узнали, что эти существа все как один гении. Если рядом с ними Бейнс - болван.
Гарри извинился и пошел за кофе.
- Бейнс - болван? - переспросил он, вернувшись. - Ему бы это понравилось.
- А может быть, мы неправильно поняли фигуру из палочек. Может, они все выглядят как ангелы. И окажется, что они устроены куда лучше нас.
- К чему ты клонишь, Лесли?
- Сама не знаю. Я думаю, что содержание передачи опасно, но не по тем причинам, по которым все думают. Что с нами случится, если выяснится, что мы в чем-то безнадежно ниже их?
- А ничего. С некоторыми из нас - никогда и ни за что.
- С Бобби, например?
- Пример хороший.
- А с Эдом? - спросила Лесли. - Как он отреагирует? Скажем, если на том конце окажется потрясающий гений?
- Я не думаю, что Эда легко напугать. Он был бы очень рад найти конгениальный разум. Кого-то, с кем можно разговаривать. Не могу себе представить его запуганным чем бы то ни было. А вот Бейнсу, наверное, это бы не очень понравилось.
- Может, ты и прав, - согласилась она. - Я думаю, больше всего Бейнс хочет узнать, будет ли жить модель Римфорда. А ты, Гарри? Что бы ты хотел увидеть?
- Конец всего этого. Слишком много неприятных ощущений. На нас нападают со всех сторон. Я устал от этой враждебности.
- Представляю.
- Представляешь?Хочешь просидеть день на моем месте, отвечая на звонки?
- Нет, спасибо. И все равно, Гарри, это интересно. Мы участвуем в самом главном приключении века - так что радуйся. Ты еще много лет будешь вспоминать это время и говорить «ага, самые замечательные события за всю историю человечества - и я был в самом центре».
- Прямо сейчас это скорее грызня и склока. Последние сведения - намечается собрание, созванное исследователями на контракте. Они угрожают уходом.
- Так вот, - сказала она, будто угроза забастовки была сущей ерундой, - мы начинаем немного схватывать структуру языка. Но что-то в ней есть очень странное.
- Послушай, Лес, странного будет еще чертова уйма, пока доберемся до конца.
- Странное не в смысле необычное, а в смысле иррациональное. Очень неуклюжий язык, Гарри, настолько неуклюжий, что его даже трудно назвать языком.
- Неуклюжий?
- Громоздкий. Например, степени сравнения выражаются числовыми значениями, положительными и отрицательными. Как будто ты оцениваешь прилагательное «хороший» по десятибальной шкале, не вводя даже понятий «лучше» или «наилучший».
- Зато дает разумную точность.
- Да, точность есть. И еще какая! То же самое с прилагательными. Например, ничто не бывает темным. Устанавливаются количественные стандарты для освещенности и дается способ определения такого стандарта. Но что меня сильнее всего поразило - это то, что при переводе на английский получается весьма впечатляющая поэзия. Это, конечно, не поэзия, но я не знаю, как еще назвать. - Она озадаченно покачала головой. - Одно я тебе скажу, Гарри: в той форме, тем способом, которым они его передают, - это не естественный язык. Слишком он математизирован.
- Ты думаешь, они создали его специально для передачи?
- Вероятно. И если это так, то мы теряем огромный источник информации о них. Есть прямая связь между языком и свойствами его носителей. Гарри, нам действительно необходимо это все открыть. Я знаю многих людей самых разных профессий, которые должны на это взглянуть. Слишком много областей, где я не могу быть экспертом, где у меня даже надежных рабочих знаний нет. И вот так сидеть здесь закупоренной - это меня бесит.
- Понимаю. Но теперь многое переменится. Пришли допуски, и можно будет привлечь людей побольше.
- Это код, Гарри. Код, и больше ничего. И знаешь, что во всем этом самое странное? Мы могли бы сделать лучше. Ладно, главное, что мы начали его читать. Это пока медленно, потому что еще многое надо сделать. - Тут она увидела свой сандвич, почти нетронутый, и откусила кусок. - Думаю, Харли будет разочарован.
- Почему?
- Пока что основная масса материала, которую нам удалось расколоть, похожа на философию. И я думаю, что начало технологического скачка, который он рассчитывал получить…
- А он рассчитывал именно на это?
- Не сомневайся. Читать надо между строк, Гарри. В массовой прессе, в научных журналах полно рассуждений на тему, что может заключаться в передаче. И ты не думаешь, что у него до сих пор слюнки текут?
- А это все - философия?
- Ну, уверенности быть не может, потому что мы большинство терминов не понимаем, а может, и не поймем никогда. Я даже не знаю, не прислали ли нам какое-то межзвездное евангелие.
У Гарри поплыли образы перед глазами - он представил себе, как могут на это реагировать президент и Бобби Фримен. И он осклабился.
- Может быть, этот вариант для нас лучший из всех.
- Гарри, я рада, что тебе весело, потому что там этой философии до черта.
- А история их есть? Они что-нибудь о себе рассказывают?
- Ничего, что нам удалось бы обнаружить. Есть комментарии, но абстрактные, и мы не можем по-настоящему понять, к чему они относятся. Есть длинные математические разделы. Кажется, мы нашли описание их солнечной системы. Если мы прочли правильно, то у них шесть планет, и у их родной планеты действительно есть кольца. Кстати, она кружит вокруг желтого солнца.
- Гамма.
- Верно, Гамма. - Лесли состроила гримасу. - Но все остальное… они пишут широкими мазками, Гарри. Судя по тому, что я видела, они не очень интересуются тем, из чего делается оружие. Знаешь, что я думаю об этой передаче? Что она представляет в своей основе?