Послание из тьмы — страница 4 из 70

Анекдотичность ситуации состоит в том, что Джоррок совершенно не может оценить меру своего везения. Прямо-таки больно слышать, как он сетует на свою злосчастную судьбу. О, знал бы он, сколь страстно жажду я хоть малой толики тех загробных стенаний и воплей, которые еженощно сотрясают его жилище! Но, к сожалению, наши законы о недвижимой собственности еще недостаточно либеральны, чтобы признать за призраком право оставить то жилище, где его не привечают, и переселиться к другому домовладельцу, способному оценить его по достоинству…

Должен сказать честно: я человек чрезвычайно настойчивый. Именно эта черта моей личности возвысила меня до того заслуженного положения, в коем я сейчас пребываю. И если уж так получилось, что Стопгоп Грэндж обладает неотъемлемым правом на призрак, однако даже высочайшие экстрасенсорные способности миссис Д’Оддз не позволяют его обнаружить, – значит, пойдем иным путем.

Из прочитанных книг мне было известно, что призраки формируются там, где случилось злодейское преступление. Но какое, когда – и главное, как сделать так, чтобы результат проявился именно на территории Стопгоп Грэндж? Было время, я лелеял безумную идею, будто Уоткинс (это мой дворецкий), прослужив в нашем фамильном замке несколько лет, столь проникся идеями феодальной преданности, что во имя высших целей согласится пожертвовать собой – или, возможно, кем-то другим. Я даже намекнул ему на это – правда, в полушутливой форме, – но эта шутка, кажется, не показалась ему удачной. Другие слуги, как выяснилось, в этом вопросе тоже разделяют скорее позицию Уоткинса, чем мою. Мало сказать, что ни один из них не оставил свой дух витать в темных коридорах Стопгоп Грэндж, а тело лежать на полу этих коридоров, но и хуже того: сразу после намека, оброненного дворецкому, несколько человек вместе со своими душами и телами немедленно были таковы.

Так что на следующий день, когда у нас состоялся разговор с миссис Д’Оддз, я пребывал в крайне скверном настроении.

– Дорогой, – сказала миссис Д’Оддз после обеда, когда я мрачно потягивал из бокала светлое канарское (люблю дорогие вина старых марок, но в тот момент даже оно не доставляло мне удовольствия). – Дорогой, у Джорроков новость: этой ночью их призрак опять стенал на весь дом.

– Ну и пусть себе стенает! – свирепо рявкнул я.

Миссис Д’Оддз взяла несколько аккордов на нашем фамильном клавесине и задумчиво уставилась на огонь камина.

– Я скажу вам, что мы должны сделать, Аргентэйн, – произнесла она после долгой паузы, использовав мое «домашнее» имя, которым мы, по взаимному согласию, заменили данное мне при рождении вульгарно-простонародное имя «Сайлас». – Мы должны выписать себе призрак из Лондона.

– Послушайте, Матильда, вы от рождения такая идиотка – или вас пришлось долго учить? – отозвался я в предельном раздражении. – Вы хоть от кого-нибудь вообще слышали, что призраков можно «выписать»?!

– От моего кузена, Джека Брокета, – невозмутимо ответила она.

Гм… Ох уж этот кузен! Джек Брокет – подлинная болячка, вечный повод для конфликтов между нами. Этакий хлыщеватый умник (из молодых, да ранних!), который с крайне сомнительным успехом опробовал свои таланты уже во множестве областей, но явно не собирался останавливаться на достигнутом. Сейчас он снимал в Лондоне меблированную квартиру, она же одновременно являлась и конторой, в которой мистер Брокет значился «старшим агентом» – в действительности же, полагаю, кормило его главным образом собственное остроумие. Матильда искренне считала, что чем бóльшая доля наших дел пройдет через руки Джека, тем меньше у нас окажется проблем и забот; но я сразу обратил внимание, что, даже будь от советов ее кузена хоть какой-то прок, все равно он не перевесит комиссионных, которые Брокет щедро удерживает в свою пользу. В результате самая мысль о том, чтобы обсуждать с этим юным джентльменом хоть сколько-нибудь серьезные вопросы, неизменно вызывала у меня внутренний протест.

– Вы уже могли убедиться в его способностях, – продолжала моя благоверная, увидев, как помрачнел я при одном только упоминании имени Джека. – Думаете, раздобыть призрак сложнее, чем провернуть то дельце о геральдических знаках рода Д’Оддз?

– Это было вовсе не какое-то «дельце», дорогая, – возразил я, – а возвращение семейству давно и по праву принадлежащего ему герба! В высшей степени простой, законный и не требующий абсолютно никакого хитроумия вопрос. И для его решения отнюдь не требовалось хоть сколько-нибудь выдающихся способностей.

– Но оно сопровождалось и возвращением нам родовых портретов, дорогой! – улыбнулась супруга, сохраняя на лице прежнюю невозмутимость. – Вы должны признать, что Джек произвел очень тщательный отбор.

С этим и вправду не поспоришь. Я вспомнил длинную череду отмеченных безусловным фамильным сходством лиц, а также шлемов, плюмажей и брыжей разных эпох, красующихся на портретах, что целиком заполнили стены банкетного зала. Все Д’Оддзы, которых только знала история! От исполина-викинга в сверкающих латах до того мрачного типа в длинном пальто, который стоит у подножия креста, бережно поддерживая рыдающую Богоматерь. Да, охотно признаю: работа была проделана впечатляющая – и человек, выполнивший ее, пожалуй, сумеет раздобыть даже призрак. За такое не жалко выплатить и комиссионные, хотя тариф у Брокета, прямо скажем, безбожный.

Я придерживаюсь вот какого принципа: если решение принято, надо действовать сразу. Поэтому следующий полдень застал меня уже в Лондоне, на длинной винтовой лестнице, ведущей к апартаментам Джека. В этом доме много кто обитал, немудрено было и запутаться, но, к счастью, на каждом этаже прямо по штукатурке были процарапаны стре́лки, и под каждой из них содержалось указание «к Джеку». Я говорю «к счастью», потому что спросить оказалось не у кого: весь дом словно вымер, даром что середина дня и вокруг сплошные конторы. Впрочем, еще чуть ли не от входа было слышно, как в одной из квартир кто-то лихо отплясывает, – и, зная родича Матильды, я не сомневался: эти звуки доносятся именно из его рабочего кабинета.

На стук долго никто не отвечал, но потом мне все же открыли. На пороге стоял какой-то совсем уж юнец (да, по сравнению с ним нетрудно быть старшим агентом!) – и у него глаза вылезли на лоб, когда он понял, что я вроде как клиент. Этот мальчишка препроводил меня в соседнюю комнату, к «старшему компаньону». Кузен моей жены, восседая за рабочим столом, сосредоточенно писал что-то в огромной конторской книге – правда, как я вскоре обнаружил, – держа ее вверх ногами.

Едва поздоровавшись, я тут же перешел к делу.

– Не буду ходить вокруг да около, Джек. Меня интересует… ну, некий дух.

– Такой вас устроит? – Джек, понятливо кивнув, опустил руку в корзину для бумаг и жестом фокусника достал оттуда початую бутылку. – Спиртной дух, Spiritus vini – да, его не скроешь… И не надо! Ваше здоровье!

Я сделал было протестующее движение, ибо никогда не пью столь рано. Но так уж вышло, что при этом движении моя ладонь натолкнулась на рюмку, уже протягиваемую мне Джеком, и пальцы сами собой охватили ее. Теперь, если бы кто-то случайно вошел, он мог подумать, будто я изменил своим привычкам и готов распивать алкогольные напитки во время делового визита, да еще посреди дня. Чтобы не дать повода для таких подозрений, я немедленно выпил – и продолжил разговор.

– Нет, не этот дух. – Я улыбнулся. В конце концов, мой молодой родич не так уж и дурно воспитан, а эта его ошибка просто забавна. – Мне срочно требуется тот дух, который привидение. Иными словами – призрак.

– Призрак для Стопгоп Грэндж? – совершенно обыденным тоном поинтересовался Джек, словно я спрашивал его о новом комплекте мебели для гостиной.

– Именно!

– Нет ничего проще. – Брокет, невзирая на мой протест, снова наполнил обе рюмки. – Сейчас посмотрим. Где это у нас…

Он раскрыл толстенный блокнот в багряном переплете – и зашелестел страницами, поглядывая на алфавит.

– Призрак… «Призрак» же, я не ошибаюсь? Так… Перчатки, поддельные драгоценности, правила взлома дверей… гм… пуговицы… пулевое оружие… А-а, назад… Вот он! Призраки: том девять, раздел шесть, страница сто сорок один. Минутку…

Джек установил возле стены кабинета шаткую стремянку, ловко взобрался по ней и принялся рыться в справочниках, загромождавших книжную полку под самым потолком. Едва лишь он отвернулся, я испытал сильнейшее искушение опорожнить свою рюмку в плевательницу – но потом решил, что это едва ли прилично, и избавился от ее содержимого более традиционным способом.

– Нашел! – воскликнул мой лондонский родственничек, спрыгнув со стремянки (она немедленно развалилась) и триумфально потрясая передо мной исполинским гроссбухом. – У меня для таких случаев настоящая картотека заведена. Так, с призраком все в порядке – а со Spiritus vini не совсем, но это мы сейчас исправим…

Он в третий раз наполнил рюмки.

– М-м-м… Замечательно! Стало быть, что мы это тут искали?

– Призраков, – терпеливо повторил я.

– Да-да, их самых. Я же говорю, страница сто сорок один. Вот: «Дж. Г. Фоулер и сын, фирма на Данкел-стрит, контактеры и медиумы. Старинным почтенным родам предоставляется скидка, спецзаказы для аристократии – по особым тарифам. Любовные зелья, приворотные узы, свежие древнеегипетские мумии с доставкой на дом, гороскопы из материала клиента…» Пожалуй, не совсем то, да?

Я разочарованно покачал головой.

– Смотрим дальше. «Фредерик Табб, гарантирует эксклюзивный канал связи между миром живых и мертвых. Единоличный обладатель контакта с духом Джорджа Байрона, Кирка Уайта, Гримальди, Тома Крибба и Иниго Джоунса». Ого, вот это экземпляры!

– Не слишком впечатляет. Только представьте, какой призрак получится в результате этого «единоличного контакта» со всеми ними: мускулистый громила с буйной шевелюрой и байроническим взглядом, который все время крутит сальто, ходит по мраморному карнизу и одновременно восклицает: «О, что нас в грядущем ждет?» Бр-р-р… – Я осушил рюмку и в расстройстве чувств налил себе по новой. Джек проделал то же самое.