новом образе жизни; если новое творение реально, оно проявит себя в новой деятельности. Совершая дело спасения, Бог дает нам новые способности — способность повиноваться (Рим. 6) и способность совершать добрые дела, которые Он предназначил нам исполнять (Еф. 2:10). Поэтому дела филиппийцев (ст. 5,7) (или наши) не заменяют дело Божье, словно в нем нет необходимости, не дополняют его, как будто оно недостаточно; они, скорее, служат доказательством, что дело благодати свершилось.
И мы можем смотреть на себя и друг на друга так, как Павел смотрел на филиппийцев, и радоваться, увидев явные доказательства того, что мы сделались соучастниками спасения в вечной благодати. Но мы должны быть очень внимательными и заботливыми, а не просто взаимно восхищаться друг другом. Все, что мы замечаем друг в друге, — внешнее; внутреннюю сущность может видеть только Господь. Можно открыто исповедовать духовные истины и, казалось бы, следовать им, но при этом быть далеко от реального участия в них. Со стороны нельзя увидеть христианина, который отступает перед неверующим. Как внимательны поэтому мы должны быть друг к другу! Именно по этой причине Апостол непрестанно молится о том, чтобы филиппийцы всегда в полной мере чувствовали в своем опыте реальность Христа (ср. ст. 9). С точки зрения Бога проблема решена. Он знает истинное положение вещей. Человек тоже может чувствовать уверенность в своем сознании, поскольку
Святой Дух свидетельствует, что мы — дети Божьи (Рим. 8:16). Но среди своих собратьев–христиан мы должны молиться о возрастании уверенности в своих взаимоотношениях с Богом и подкреплять ее свидетельством нашей жизни. Это основной путь, которым мы можем проявить пасторскую и духовную заботу друг о друге.
Итак, великая и истинная доктрина о христианской уверенности не имеет ничего общего с гордостью. Спасение, в котором мы не сомневаемся, целиком соделано Богом для беспомощных, отчаявшихся грешников. Оно не может привести нас к самодовольству, так как наша уверенность возрастает, только когда мы видим твердые доказательства этому. Оно не межет сделать нас ленивыми, поскольку эти доказательства зависят от того, насколько глубоко мы преданы делу благовествования. Не может сделать оно нас и независимыми друг от друга, ведь мы нуждаемся во взаимной молитве, чтобы не сбиться с пути и продвигаться в нашей жизни с Богом. Вот поэтому Апостол, твердо и выразительно говоря о своей уверенности в друзьях, так же решительно подчеркнул важность молитвы: всегда во всякой молитве… за всех вас.
Уверенность, в библейском понимании, заставляет святых быть очень внимательными.
1:8–11 4. Возрастание для славы
Бог — свидетель, что я люблю всех вас любовью Иисуса Христа;
9 и молюсь о том, чтобы любовь ваша еще более и более возрастала в познании и всяком чувстве,
10 чтобы, познавая лучшее, вы были чисты и непреткновенны в день Христов,
11 исполнены плодов праведности Иисусом Христом, в славу и похвалу Божию.
В предыдущей главе мы видели Павла в молитве и заботе о благоденствии своих филиппийцев. Теперь мы обратимся к изучению самой молитвы.
Как и все дошедшие до нас его молитвы, эта молитва целиком посвящена их духовным нуждам, в особенности же возрастанию. Основная мысль прозвучала в стихе 9: еще более и более возрастала и в стихе 11: плодов праведности.
1. Время жатвы
Павел дает нам ясную картину развивающейся христианской жизни: существует семя, из которого молодое растение выбрасывает свои побеги; затем наступает пора цветения, и наконец появляются плоды.
Наше исследование полезно будет начать с момента уборки урожая.
Христианский рост, говорит Павел, предназначен для дня Христова (имеется в виду приход Христа). Он в пути, и мы должны быть готовыми к встрече. Ответственность за нашу готовность целиком лежит на нас. Именно наша любовь должна более и более возрастать, именно мы обязаны идти вперед в познании и позаботиться о том, чтобы мы были чисты и непреткновенны, когда Он снова придет. Но не противоречит ли это истине, которую мы отметили в стихе 6, ведь там говорится, что спасение всецело зависит от Бога, а не от наших усилий? Конечно же нет! Потому что, как мы тоже заметили, благодать, которая спасает, дает и силы. Свободный дар спасения — это одновременно и дар новой жизни. Христианин, спасенный благодатью, доказывает, что спасен, проявлением новых жизненных сил. Следовательно (и это подразумевается в молитве Павла), Слово Божье к каждому, кто стал христианином — это всегда призыв к действию: работать, двигаться вперед, подражать Христу, быть воином, борцом и земледельцем (Флп. 2:12; 3:13 и далее; 4:9; 2 Тим. 2:3—6). Это целая программа работы и добрых дел, запланированная Богом для тех, кого Он создал заново во Христе (Еф. 2:10). Иными словами, именно благодаря послушанию — активному, приобретенному дорогой ценой, личному, добровольному, дисциплинированному послушанию — мы начинаем обретать сознательный опыт и понимание того, что значит наше спасение во Христе. Вот почему Библия говорит, что Бог дает Святого Духа тем, кто Ему повинуется (Деян. 5:32).
Итак, христианин — это человек, имеющий цель, которую надо достичь в установленный срок, и Господа, Которому надо угождать; или, используя метафору Павла об урожае, тот, кто имеет плоды праведности, чтобы принести их в славу и похвалу Божию. Бог будет прославлен лишь в том случае, если при славном явлении Его Сына в день оный не будет ни одной диссонирующей ноты, ибо каждое колено преклонится и всякий язык исповедует, что Иисус Христос есть Господь, — во славу Бога–Отца (Флп. 2:10 и далее). А сейчас Бог прославляется тем, что верующие, готовясь встретить своего Господа, проявляют такое же беспокойство, как и Бог–Отец, о том, чтобы день торжества Спасителя не был ничем омрачен.
Но как это происходит на практике?
2. Рост до созревания
Для подготовки христиан к приходу Господа Павел не предлагает ничего нового, неожиданного, чтобы сделать их достойными присутствия Христа. Напротив, существует программа роста, которая начинается с семени (ст. 9) и заканчивается урожаем (ст. 11). Как мы сейчас увидим, он относится к этой метафоре урожая очень серьезно.
По мнению Павла точка, с которой начинается рост христианина, — это любовь. Именно любовь — то семя, от которого он ожидает мощного роста, так как она возрастает более и более[29]. Ее растущие побеги принимаются и поддерживаются двумя опорами — познанием и всяким чувством[30], и под их контролем начинают распускаться листья и цветы: сначала особый образ жизни христианина, так как мы познаем лучшее[31], а затем, в самой сердцевине этого образа жизни [32], — прекрасные цветы святости — и во внутреннем мире человека (чисты), и во внешнем поведении (непреткновенны)[33]. А в итоге — созревший плод, праведность, отвечающая требованиям великого дня Господня.
Следовательно, для Павла жизнь христианина — это жизнь запрограммированного роста. Его взгляд ясен, когда он с нетерпением ожидает завершения дела рук Божьих (ст. 6) в жизни, которая чиста и непреткновенна, исполнена плодов праведности. Но все это в будущем — идеальная реальность, к которой неуклонно приближается верующий. Если бы существовал какой–то другой путь, какая–то более легкая тропа, более короткая дорога к совершенству, разве не сказала бы об этом горячая любовь Апостола? Но нет легкого пути, нет внезапно обретенной праведности.
Контраст между нашим желанием и тем, что решило премудрое провидение Божье, прекрасно отмечен в Пс. 125:4–6. Народ Божий чувствовал потребность в новом, возрождающем деянии Господа и жаждал, чтобы это произошло со всей внезапностью и полнотой, как дождь, который мгновенно наполняет высохшие русла рек. Но путь Господа иной: надо сеять со слезами, чтобы пожинать с радостью; чтобы внести снопы, надо сначала вынести семена. Мы можем очень хотеть, чтобы было по–другому; мы иногда» слышим о других программах от проповедников; нам могут предлагать какой–то опыт или технику, выдавая их за быстрый путь к святости. Но Павел ничего не говорит о подобных вещах — даже своим возлюбленным филиппийцам.
3. Семя
Теперь мы должны обратиться к изучению некоторых деталей этой программы роста. Мы сразу же замечаем, что Павел сеет любовь как начаток христианской жизни: это отправная точка роста — любовь ваша должна более и более возрастать. Он не упоминает о каком–либо объекте, на который должна быть направлена их любовь; он говорит скорее о той добродетели любви, которая должна пропитать все их существо и характер, и тогда всякое отношение и всякое действие будет подсказано и отмечено этой любовью.
Павел был человеком, глубоко познавшим любовь в своей собственной жизни. Прежде чем сообщить филиппийцам, что он молится о любви, которая должна занимать подобающее место в их жизни (ст. 9 и далее), он раскрывает им свое любящее сердце (ст. 8). Сознательно или неосознанно, он показывал, что значит любовь для христианина. Его любовь к ним была настоящей. Она не была фасадом, хорошей маской, которую он надел на себя ради их пользы или чтобы отвечать требованиям, предъявляемым к апостолу. Его любовь была настолько настоящей, что он не колеблется призвать Бога себе в свидетели в этом вопросе — Бога, Который знает сердце. Кроме того, его любовь была сильной; я люблю… вас [в англ. переводе «я тоскую…» — прим. пер.]; глагол (epipotheo) выражает сильное желание и нужду (он использован, например, в 2:26, где речь идет о тоске по родине). «Я тоскую о вас, — в сущности говорит он, — чувствую себя неспокойно, пока мы не вместе». Но третья черта его любви превосходит даже эти две: это любовь, подобная любви Христа, —