Зато Иришка изменилась в лице.
— А какой это тебе ведьмак говорил?
— Макс, — ответил дракон.
Показалось, что сами ее веснушки встрепенулись.
— Ты видел Макса?
— Да. Если мы говорим о чернявом, хмуром парне лет двадцати пяти, — добавил Евгений.
— С родинкой на щеке?
— Ага!
— Ха, как тесен мир! — воскликнула Иришка. — Я его родная сестра.
— Так это ты — Ириша?
— Я.
— А я Жека. Меня почему-то чаще драконом в последнее время называют.
— Так бывает, когда ты дракон. Приятно познакомиться.
— Взаимно.
— Ну, хватит там! — неожиданно рявкнул инквизитор.
Переход от дружеского диалога к плети кричащих слов был так резок, словно их окунули в снег нагишом. По вискам ударило странной болью. Не могло же ни с того ни с сего подняться давление само? Не могло! Нужна причина. И она была на переднем сиденье.
— Чего молчать-то? Гармонию пространства нарушаем? — поддела Иришка, с обидой потирая виски.
— Вы же все равно молчите. С вас слова не вытянуть. Так что мы вместо радио, — добавил Жека, так же потирая виски. Меч держать перестал.
Инквизитор, не отстегивая ремня безопасности, повернулся насколько смог и более спокойным голосом продолжил, обращаясь к Иришке:
— Просто замолчите! Оба! Нити вероятностей читать мешаете своими энерго-всплесками! Светитесь, как прожекторы в темноте!
Под колеса машины выскочила кошка. Водитель резко затормозил, заметив мелькнувшую расплывчатую тень в самый последний момент… Мирянов грудью ощутил кресло, на собственном опыте постигая, как вышибает дух. Меч, до этого момента спокойно лежащий на руках, пронзил кресло, спину инквизитора, прошел тело насквозь и вылетел через переднее стекло, разрезая все на своем пути. По окончании полета небесный артефакт воткнулся острием в асфальт на дороге и застыл, как меч короля Артура в древнем камне.
Пассажиров подбросило. Ирина, не слишком близко сидящая к своей двери, задела кресло плечом и по инерции вылетела вслед за мечом через выбитое стекло. Грудную клетку кадавра-водителя раздавило о рулевую колонку, пробив осколками ребер легкие и сердце… Мгновенная смерть.
Инквизитор отвлекся, теряя контроль над пространством, и авария в какие-то мгновения забрала две жизни из четырех.
Мгновения хватает, чтобы менять судьбы.
Вячеслав брел вдоль дороги, слегка покачиваясь. Мутило, накатывала слабость. Частокол деревьев, который отделял его от трассы, охранял пешеходную дорожку от автомобилей. Эта дорожка и завернула его от трассы и повела в аллею парка. Голова немилосердно кружилась, горло сушило, а тело было слабым от температуры. Она держалась уже несколько дней, не спадая. Слабые ноги едва переставлялись. Каждый шаг мог оказаться последним.
Стихийник остро ощущал, что последняя встреча с ангелом не прошла для него даром. Она спасла его, но похоже, враг достал немного раньше. Жизнь в теле стремительно таяла. Небольшие участки природы, разбросанные по разным районам мегаполиса и сейчас засыпающие на зиму, не могли восстановить силы. Соки в древах и земле замедляли свой ход. Требовалось длительное время, чтобы собрать необходимое количество энергии у засыпающей природы. А жизнь утекала сейчас.
Смерть ждать не будет. С ней нельзя договориться. Вскоре переход.
— Но еще рано! Еще так рано! Иришка же только повстречалась! ИРИША!!!
Ее имя звучало в мозгу громче всех мыслей вместе взятых.
— Нельзя так… Нельзя, — шептали обветренные губы. — Это неправильно. Мне ангел не позволил умереть. Как сам себе могу позволить я? Что я… против воли ангела пойду? Против воли Неба? Должно быть, у них на меня свои планы, раз позволили жить. Второй шанс, который я так просто упущу? Ни за что! Жизнь! Не утекай сквозь пальцы. Мне столько еще всего надо сделать. Я должен жить… должен!
Сотовый Иришки молчал вторую неделю. Горечь в сердце стихийника вполне соответствовала желанию покинуть мир. Но и жить надо было. Жить как прежде. Чем-то же раньше жил… Чем? Где те якоря, за которые можно цепляться, чтобы существовать? Нет? Не может быть… Неужели и впрямь просто существовал?
Слезы стояли в глазах мужчины, но по щекам бежать отказывались. Вячеслав застыл между "да" и "нет" в растерянности, не понимая, зачем вообще выбирать. Чем больше копался в мыслях, тем больше осознавал, что перестал понимать окружающий мир. Исчезла какая-та очень важная деталька, ключик. Отмычка от всех дверей. Теперь все вокруг казалось закрытым, эфемерным, несуществующим.
Как можно исчезнуть после той вспышки света, что между ними произошла? Это же была любовь. Любовь с первого взгляда! Взрыв чувств, ощущений, накал эмоций, от которого оба вспыхнули костром и… сгорели? Огонь душ был так всепоглощающ, что не осталось и пепла?
Тогда и самому стоило превратиться в пепел! Это лучше, чем умирать долгие томительные часы в истощении. А какая смерть может быть более желанной для стихийника, чем удар молнией? Гнев богов — самое то. Та самая вспышка света, что, возможно, не оставит и пепла. Если убрать все заземление.
И все последние внутренние силы Вячеслав обратил к небу.
Последняя гроза в этом году будет с таким громом, что не один мужик перекрестится.
Несколько минут назад.
— Сейчас!!! — закричала Багира, просчитав нити вероятностей и выделив наиболее подходящий момент для Влияния. Тот самый золотой миг, когда можно повлиять на ход вещей, был подобран единственно верно. Затем эльфийка бросила на трассу под колеса кошку. Чуткий водитель вдарил по тормозам, послышался визг тормозов и резины по асфальту.
Инквизитор бросился под машину дальше по трассе, в последний момент на лету ловя тело дочери. Иришка прилетела в руки вместе с осколками лобового стекла. Часть их порезала плащ, часть прошлась по лицу, оставляя глубокие раны на щеке. Перед глазами инквизитора мелькнула летящая сверкающая сталь. Фагор воочию ощутил дыхание смерти на расстоянии нескольких сантиметров. Она миновала, улетев дальше на асфальт. Там грозный, смертоносный для него меч воткнулся острием в полотно дороги, хищно блеснув внутренним светом.
Инквизитор на лету подхватил тело дочери, амортизируя полет и гася скорость падения. Адаптированное для самых жутких битв с демонами тело инквизитора пригасило инерцию удара, но выбитого плеча дочери избежать не удалось. Эльфы чуткие, хрупкие создания. И от матери ей передалась эта хрупкость.
Подбежавшая Багира коснулась лба дочери, обхватила щеки, со слезами прижимая к себе.
— С ней все будет в порядке? — спросила мать, хотя прекрасно знала, что отец сделает все и даже больше, чтобы защитить дочь.
— Да, — сухо ответил инквизитор. — Плечо надо только вправить до того, как придет в себя.
— Вправим, — пообещала Багира. — А ты как?
— Я руку сломал… Она летела как пуля, локоть выбило, порвало пару связок. Забери ее. Держать неудобно, сползает.
Мать бережно забрала дочь на руки.
— Руку сломал? Ты последний раз что-то ломал еще в Японии. — Багира перехватила взгляд мужа. — Ты точно в порядке?
— Я не успел повлиять на физику мира для нас обоих. Дочь… важнее, — ответил инквизитор, вытаскивая осколок стекла из скулы. Обагрив пальцы кровью, Фагор принялся вправлять руку. Скривился. Самостоятельно не удалось.
Сил на нормальную регенерацию тканей не хватало. А сращивать кости неправильно не стоило — мороки потом не оберешься.
— Мне нужна помощь.
Глаза Багиры вновь расширились.
— Ты слабеешь?
— Похоже, Орден уже изгнал меня…
Жека в автомобиле закашлялся. Сплюнуть кровь с разбитых губ удалось не сразу. Попробовал вдохнуть поглубже, но в ребрах что-то отозвалось резкой колющей болью.
"Похоже, сломал парочку", — подумал он.
Сильно беспокоила шея. Дотянувшись до нее, Евгений ничего подозрительного не нащупал. Да и как могло быть иначе? Торчащие переломанные кости там достались бы на обозрение разве что патологоанатому или врачам "Скорой помощи". Сам бы уже не ощутил. С шеей особо не пошутишь. Ноги и руки болели от ушибов, но слушались. Это радовало.
"Значит, позвоночник цел", — сделал вывод Мирянов.
Рука потянулась к ручке двери, нащупала что-то мокрое. Приблизив ладонь к лицу, Жека увидел красное. Повернув голову, заметил, что кровь не своя — инквизиторская. Принадлежала тому, кто сидел на переднем сиденье.
"Надо же, — мелькнула невеселая мысль, — тоже красная".
В глазах тем временем помутилось, и Евгений ощутил рвотный позыв.
Сотрясение мозга после аварии никто не отменял. Тело согнуло судорогой. Преодолевая острую боль в ребрах, дракон потянул ручку двери и вывалился на асфальт.
Дикая боль, которая как показалась, заполонила все тело, и непроизвольная рвота измывались над ним целую минуту.
Бесконечно долгую, ужаснейшую в жизни минуту.
Прийти в себя заставил холодный дождь. Стискивая зубы, Мирянов растянулся на асфальте. Тяжелые капли потекли по исцарапанному лицу, губы защипало. Разбиты. Кровоточат. Но какая же это мелочь по сравнению с тем, что он выжил.
"Живой!", — стучало в голове. Только было не совсем понятно, рад он этому обстоятельству или нет. Боль сводила на нет все желание жить.
Смутно знакомое лицо с мелким осколком стекла в щеке заслонило собой небо. Евгения схватили за шиворот одной рукой, вторая висела вдоль тела инквизитора плетью. В покачивающемся нестабильном мире, который плавал и двоился, Евгений вспомнил, где видел этого человека. Готов был биться об заклад, что в прошлый раз инквизитор выглядел достойнее. Да и сам Жека стоял на ногах.
"Как быстро меняется жизнь", — успел подумать Евгений, вяло улыбнувшись.
— Так это тебя послали меня убить? — спросил Фагор. Глаза сурового мужика смотрели зло, словно он искренне ненавидел дракона. — Сил не хватит, недоросль!
— Убить? Зачем? — выплюнул Евгений слова вместе с кровью.
Инквизитор разжал пальцы… В шею остро кольнуло, когда Мирянов попытался ее напрячь. Голова стукнулась об асфальт без амортизации. В глазах мелькнул свет, и все потухло…