Виктор, из-за объявленного на заводе режима расконсервации мобилизационных мощностей оказался, как и вся команда московских специалистов, не у дел. Чтобы не болтаться бестолку, он решил хоть чем-нибудь подсобить своему другу, и теперь был, что называется, «на подхвате». После нескольких дней беготни со всякими срочными поручениями Сухоцкого, Виктор с сегодняшнего дня принялся за починку умывальников и туалетов, пребывавших в весьма плачевном состоянии. И если заменой проржавевших труб занималась бригада слесарей с завода, то на долю Виктора выпала установка новых раковин и «елочек» на умывальники и новой арматуры на сливные бачки.
Между тем сообщения, поступавшие по телевизору, установленному в маленькой комнатушке с табличкой «Комендант убежища», становились не просто тревожными — угрожающими. На границе Украины и Белоруссии начались стычки, в водоворот которых постепенно втягивались не только отряды УПА и белорусской погранохраны, но и Национальная армии Украины, НАТОвские «миротворцы», Белорусская армия… Правительство России выступило с заявлением, что оно, верное союзническим обязательствам перед Беларусью, будет рассматривать любой акт агрессии против нее как нападение на собственную территорию.
Теперь уже вряд ли историки докопаются до того, кто отдал первый приказ о применении оружия по территориям, еще не затронутым конфликтом. Но как бы то ни было, капитан крейсера УРО, входившего в группу американских кораблей, недавно занявших позиции у побережья польского Поморья, получил соответствующий приказ, и сейчас вводил в систему управления ракетным огнем коды допуска…
Вахтер убежища, которого все звали «дядя Вася», хотя по жизни был он Николаем Васильевичем, громко крикнул откуда-то из глубины коридора:
«Эй, комендант! По твою душу пришли!»
По Юркину душу явилась целая толпа — по распоряжению Областного управления по чрезвычайным ситуациям школам было предписано ознакомить учащихся с устройством убежищ и правилами их использования. Во вполне привычной в таком деле неразберихе у входа в убежище столкнулись сразу две большие группы из разных школ, в каждой почти по две сотни человек из классов с десятого по пятый.
Юрка не стал долго разбираться, кто что напутал и почему, а решил разом избавиться от этой толпы экскурсантов, быстренько проведя через убежище всех скопом. Виктор отложил веник, которым подметал с пола умывальной всякий мелкий мусор, оставшийся после ремонта, и пошел подсобить другу.
Школьники шумной массой затекли под плоские железобетонные перекрытия убежища. Сухоцкий, пытаясь перекричать шум, начал объяснять, обращаясь не столько к подросткам, сколько к сопровождающим их учителям, устройство и назначение герметичных дверей. Затем он показал им нары, запасы воды и продовольствия, кратко объяснил, как надо пользоваться ФВУ — фильтро-вентиляционной установкой. Разновозрастная галдящая толпа проходила мимо отдельной комнатки, где была установлена ФВУ. Ребята и девчонки вытягивали шеи, пытаясь из-за спин своих товарищей разглядеть толстый цилиндр, выкрашенный защитной краской, с нанесенной черными буквами и цифрами непонятной маркировкой. Самых смелых, тянувшихся потрогать всякие рукоятки и переключатели, Юре приходилось то и дело осаживать.
В это время оперативно-тактическая ракета с ядерной боеголовкой, пущенная с американского крейсера, стоявшего в Гданьской бухте, уже выжгла горючее стартовых ускорителей и летела за счет тяги маршевого двигателя.
Радиотехнические службы ПВО засекли ракету уже через несколько минут после пуска. Было еще не слишком поздно, чтобы зенитные средства могли сбить ее — ракете оставалось несколько десятков секунд полета до цели. Однако средства радиоэлектронного подавления, примененные американцами, делали это проблематичным. На экранах радаров мерцало множество слабо различимых отметок. Тем не менее с установки С-300У был произведен пуск одной зенитной ракеты. Она взорвалась в воздухе недалеко от цели. Но все же недостаточно близко — американская ракета продолжала полет…
От самого выхода из убежища, там, где находилась конторка дяди Васи, снова послышался его зычный голос:
— «Господа учителя! Прошу расписаться в журнале, что ознакомительное занятие со школьниками проведено. За каждый класс, пожалуйста!»
Учителя, также торопившиеся побыстрее развязаться с этим делом, гурьбой поспешили к выходу, обгоняя и оттесняя школьников.
Все, что оставалось российским службам ПВО, так это включить собственные средства радиоэлектронной борьбы. Но что они могли сделать ракете с автономной системой наведения! Однако в инерциальной системе управления полетом ракеты начались сбои — параметры работы гироскопа фиксировались с нарастающей ошибкой. Виной тому был маленький осколок, все же достигший цели и повредивший один из внутренних кабелей. Ракета стала фатально отклоняться от заданного курса.
Ракета пошла по все более крутой траектории снижения и все дальше отклонялась к юго-востоку. Ошибка в наведении на крупный аэродромный комплекс Водопьяново, расположенный к северу от города, уже составила около семи километров…
Юрий, которому после нескольких громких окриков удалось придержать толпу школьников, чтобы дать учителям пройти, направился вслед за ними, дабы завершить все формальности. Виктор напряженно следил за ребятней, разбредшейся по коридорам, не без оснований опасаясь, как бы они не залезли в какой-нибудь агрегат, или, того хуже, в электрораспределительный щит.
Головная часть ракеты не врезалась в землю. Когда радиовысотомер зафиксировал, что до поверхности осталось 400 метров, он привел в действие неконтактный взрыватель. Ядерный заряд сработал на заданной высоте, и над городом, юго-восточнее железнодорожного вокзала, вспыхнул огненный шар, быстро превращавшийся в грибовидное облако. Ударная волна ломала стены зданий, поднимала пыль и мусор, и в считанные мгновения домчалась до «пятьсот двадцатого»…
Сухоцкий уже видел прямо впереди по коридору ведущие к выходу ступени, бледно освещенные дневным светом, падающим на них из распахнутой выходной двери, когда вдруг явственно вздрогнула земля, с потолка посыпалась пыль и ему почудился отдаленный гул. Взявшись за ручку стальной двери, одной из тех, что разгораживала убежище на герметичные отсеки, он замер — под потолком мигнули тусклые лампочки, раз, другой, и он очутился в полной темноте, если не считать бледного отсвета, все также падающего на ступени из открытой входной двери впереди. После мгновения полной тишины позади него возник и стал нарастать ропот сотен детских голосов, почти тут же прорезанный девчачьим визгом.
По пути к «пятьсот двадцатому» ударная волна разрушительным вихрем прошлась по территории Завода тонкой химической технологии, расположенного забор в забор к «пятьсот двадцатому». Высоченная стальная реакторная колонна покачнулась, накренилась, и всей своей многосоттонной массой рухнула на оплывшие земляные валы, под которыми скрывалось противорадиационное укрытие.
Мощный удар сотряс все убежище. В рассеянном дневном свете, пробивавшемся впереди, перед Юрием предстала картина, показавшаяся ему нереальной. Железобетонные плиты потолка просели вниз, разошлись, обнажая лохмотья арматуры, и со свода посыпался водопад земли и обломков. Слабый свет впереди померк и Юрий оказался на этот раз уже в полной темноте. После секундного оцепенения он рванул дверь, захлопывая ее, и, пошарив по двери руками, нащупал и с силой повернул один за другим оба запорных рычага.
Ропот за спиной перерос в крики и плач. Сухоцкий повернулся и пошел навстречу этому плачу. Впереди мелькнул слабый лучик света. Это Виктор сумел как-то отыскать в кромешной тьме электрический фонарь. Уже раздавался его повелительный голос:
«Вот ты, ты, ты и ты! За мной, к ФВУ!»
Через несколько минут, не обращая внимание на хныкающих девчонок, бестолково мечущихся подростков, и кого-то из учителей, пытавшихся лезть к нему с расспросами, Юрий с Виктором, мобилизовав парней постарше, наладили работу ФВУ и резервного генератора. Под потолком — сначала совсем тускло, а потом немного поярче — засветились лампочки. Это несколько успокоило школьников.
Юрий постарался собраться с мыслями. «Что это было? Бомбежка?» — подумал он сначала. Но потом сообразил: «Я ведь слышал только один взрыв. Что-то рвануло на химзаводе? Или… Неужели ядерный?» Он быстро прошел в свою комендантскую комнату. Ток, даваемый генератором, заставлял светиться экран маленького старого переносного телевизора, но изображения не было. Его друг Виктор, стоя лицом к телевизору, лихорадочно тыкал кнопки переключения программ пульта дистанционного управления. Ничего! Везде мелькает какая-то пестрая муть. Но вот, кажется, замелькало что-то, похожее на расплывчатое изображение. Приглядевшись, Виктор вроде бы узнал заставку местного канала.
Здесь, в убежище, им было неизвестно, что ударная волна ядерного взрыва опрокинула ретрансляционную вышку в центре города, но здание местной телестудии и передающие телевизионные антенны, расположенные в северной части города, не пострадали. Взрывом сорвало приемную антенну, к которой был подключен их телевизор, но обрывка кабеля, который остался снаружи, было достаточно, чтобы принимать звук и смутное изображение.
Мелькавшая на экране заставка остановилась. За спиной Сухоцкого постепенно собиралась плотная толпа. В маленькую комнатку, кроме них с Виктором, набились старичок учитель, молоденькая учительница и школьники из тех, что побойчее. Все собравшиеся с нарастающим напряжением рассматривали заставку, несколько голосов наперебой выкрикивали — «а на других каналах что?», «включите нормальную программу!» и прочее в том же духе, пока Сухоцкий не огрызнулся в сердцах: «Нету других каналов! Пусто там! Один этот…»
За его спиной несколько человек пытались куда-то дозвониться по мобильным телефонам, и некоторым это удалось. Сразу несколько голосов наперебой сообщали — видимо, родителям, — что их засыпало в убежище.