— Устинья Анатольевна, — снова в трубке раздался голос Дили, — тут такая ситуация. У нас полностью слетела вся система записи. Мы сейчас экстренно обзваниваем клиентов, потому что вся база с сегодняшнего дня потеряна. Мы утреннюю девушку перенесли на послезавтра. Поэтому не торопитесь.
— Что? В каком плане?
— В том плане, что у нас сейчас такая неразбериха. У нас же счётчик сам отправляет напоминание клиентам и сейчас у нас в холле столкнулись четыре девушки, которые оказались записаны к одному массажисту на одно время. Мы быстро сейчас обзваниваем вручную весь сегодняшний день, чтобы утрясти и подтвердить все записи. На всякий случай отменяем, чтобы не было паники никакой.
— Глупости какие-то. — Нервно произнесла я и поняла что, когда мы только открывались, у меня было очень много полномочий связанных именно с обустройством работы. Это потом уже, когда клиники встали на рельсы постоянного потока, я стала обычным косметологом. Я понимала, что с открытием новой клиники так не получится. Я не смогу просто сидеть косметологом, я должна буду быть руководителем. И это конечно, тоже накладывало своеобразный отпечаток. Доехав все-таки до работы к полудню, я увидела весь этот кошмар, который происходил в холле. Сама искренне приносила извинения. Управляющая, немолодая статная женщина, ходила злая и созванивалась с IT отделом, по поводу настройки новой базы. Она повернулась ко мне и заметила:
— Кстати, Устинья Анатольевна, вероятнее всего, именно поэтому ваше заявление до сих пор висит зелёным. Тут у нас ещё несколько девочек оказывается, с неподписанными договорами. Вы бы доехали все-таки до отдела кадров, утрясли, потому что проблема идёт от них. У нас одна база. У нас вся система связана.
Я поспешно кивнула и приняв несколько пациенток, которых не успели перенести, все же собралась и поехала в отдел кадров. Как я поняла, там тоже все было достаточно нервно, потому что на меня нарычали, сказав, что это проблема не только со мной одной и вообще, надо будет приехать намного позже. Мне пришлось показать зубы и сказать, что я не собираюсь мотаться здесь, как девочка на побегушках. Как только придёт в норму вся система по работе с клиентами, сами пришлют мне образец подписанного договора.
Выйдя из отдела кадров, спустившись на один этаж, я быстро прошмыгнула мимо ресепшена и столкнулась в дверях с Адамом.
И мне казалось очень странным, что он так зачастил в клинику. В нашем браке он вообще никаким образом, не присутствовал при работе клиники.
— Аааа, не понял, ты что здесь делаешь?
А я не понимала, что он здесь делает и у меня был соответственно только один вариант: он подготавливает клинику к передаче её другому человеку.
В руках его пассии.
Я посмотрела на него исподлобья и коротко бросила:
— Заявление на увольнение приезжала подписывать.
— Устинья. — Недовольно выдохнул Адам и перехватил меня за руку.
Потянул на себя, разворачивая, а я, совсем обозлившись на него, сквозь зубы процедила:
— В декрет ухожу. Понял?
Глава 10
Вырвавшись из рук Адама, я развернулась и быстро выбежала из больницы. Прыгнула в свою машину и не стала смотреть, что он шёл следом.
Много чести.
Созвонившись с риелтором, я быстро перестроившись, поехала смотреть помещение.
Я поехала в центр Косметологии и Эстетики при фитнес клубе Зорге Лэнд. Встретившись с управляющим, мы быстро обсудили условия работы, которые нам выставляли и попытались договориться по поводу своеобразного арендного буфера, то есть они нам предоставляли просто оборудованные помещения по цене суточной аренды, которая у них есть. Это было дороже. Но хотя бы не так страшно, как вляпываться в аренду почти в полмиллиона в месяц и при этом ещё и ремонт делать за свой счёт.
Я оставила этот вариант самым правильным и вернувшись домой застыла, потому что провернув ключ в замочной скважине, поняла, что дверь закрыта на внутренний замок.
Тяжело задышав, я подолбилась в дверь, понимая, что могла приехать моя мама, либо свекровь. На крайний случай, Назар с женой мог заскочить.
Но дверь мне открыл Адам.
— Я думал уже не дождусь. — Произнёс он нервно и отхлебнул из моей чашки кофе.
Я это поняла по запаху, который растекался по всей квартире.
— Ты что здесь делаешь?
Адам ещё раз отхлебнул кофе и бросив косой взгляд на кухню, заметил:
— Ужинаю.
А у меня такая злость поднялась внутри, что я только смогла прохрипеть.
— А тебе что, кусок в горло не лезет, когда ты со своей пассией находишься?
По блеснувшему огню в глазах я поняла, что Адам прекрасно понял, что я в курсе вчерашних его посиделок, нахмурил брови.
— Вообще-то я хотел с тобой поговорить, но тебя дома не было.
— И ты посчитал, что у тебя есть права заходить в мой дом просто так?
— А с чего ты решила, что у меня нет прав? Это моя квартира, так же, как и твоя.
— Нет, нет, Адам. Это моя квартира.
Я зашла, поставила сумку на полку. Быстро стянула балетки, наклонилась, убирая их в ящик и ощутила, как низ живота потянуло.
В туалет.
Дёрнувшись в сторону, я чуть было не толкнула Адама плечом, создавая ситуацию того, что весь кофе окажется у него на рубашке и бывший муж только нервно выдохнул:
— Да господи, что ж ты за неугомонная женщина.
Я вздохнула, зашла в туалет и поняла, что меня аж потряхивало от злости.
Сделав все свои дела. Я вышла из туалета и вскинув бровь, уточнила:
— С чем пожаловал?
— Я все пытаюсь понять, что у тебя за нервная и дерзкая манера со мной сейчас общаться.
— Я не понимаю, что ты ко мне пристал? Я не понимаю, почему от одного моего появления вблизи твоей любовницы, ты вдруг вознамерился тут же контролировать мою жизнь? Не бойся, Адам, я не собираюсь нападать на неё в подворотне и абортировать старым мясницким ножом.
Муж фыркнул.
— Успокойся, я не собираюсь звонить ей и доказывать, что ты по-прежнему мой муж и так далее.
— А вчера что было? — Нахмурил он брови и я закатила глаза, не удержалась.
— Если есть возможность подшутить над дураком, грех не пользоваться.
Я не уточняла, про какого дурака шла речь, и поэтому Адам оскорбился.
— Устинья, вот мы с тобой хорошо разошлись.
— Мы с тобой? Если ты считаешь, хорошо разошлись, когда ты оставил меня сидеть на осколках, то вынуждена тебя разочаровать. Мы дерьмово разошлись, Адам! Если ты считаешь хорошим развод, в котором идёт почти красной строкой фраза о том, что нужно избавиться от ребёнка, то это дерьмовый развод! Если ты считаешь, что ситуация, где ты можешь завалиться в квартиру бывшей жены и сидеть ужинать едой, которую приготовила она, это все ещё не говорит о том-то, что развод был хорошим! В следующий раз, оставляя что-то приготовленное, я буду слабительным посыпать, чтобы ты за свою несдержанность и наглость отвечал.
У Адама заиграли желваки на скулах. Он дёрнулся ко мне, перехватил и со всей силы вдавил в стену. Я ощутила, как его большой палец лег мне на яремную впадину. Дыхание коснулось кожи на лице.
— Ты злишься, — произнёс он шёпотом, — а если злишься, значит, неравнодушна. А если неравнодушна, значит ты по-прежнему моя. И поэтому прекрати вредничать. Стань послушной ласковой девочкой. В конце концов, я тебе ничего плохого не сделал. Ты меня слышишь?
Адам слегка подался вперёд, прижимая меня всем телом к стене. Его горячее дыхание опалило мою кожу вновь и я вдруг с каким-то ужасом поняла, что он собирается меня поцеловать.
Вот этими губами, которыми он недавно целовал свою другую женщину.
И в последний момент, когда оставались наверное, микроны между нами, я резко дёрнулась и демонстративно отвернулась. Брезгливо скривила губы.
Хриплый Рык.
— Ах ты стерва!
Глава 11
Я не шелохнулась.
Я не обратила внимания ни на его резкий выпад, ни на то, что он зарычал, и ни на то, что он назвал меня стервой.
— Адам, ты не имеешь права здесь находиться. Все твоё внимание, которое ты оказал за последние дни, оно наталкивает только на одну мысль… — хотелось чтобы сталь в голосе, яд…
— На какую? — Вскинув брови и сложив руки на груди, произнёс бывший муж, заставляя меня заскрипеть зубами.
— Тебе просто неудобно сейчас, ты просто не знаешь, как так раскорячиться, чтобы при плохой игре сохранить хорошую физиономию.
Бабушка, конечно, говорила эту поговорку намного грубее и с более похабным смыслом, но у меня как-то язык не повернулся, а может быть, стоило…
— Нет, Устинья, я просто не понимаю какого черта тебе взбрыкнуло рожать ребёнка в сорок с лишним лет. Я не понимаю, чего ты добивалась своим выпадом во время звонка, и уж тем более я не понимаю, к чему эти громкие фразы об увольнении и о декрете. Я пытаюсь в этом разобраться, потому что ты для меня не чужой человек, ты для меня близкий человек, с тобой что-то происходит.
Со мной беременность происходила, вот в чем все дело.
— Если ты поужинал, разворачивайся и уходи. Я не вижу смысла с тобой обсуждать все эти темы.
— Устинья… Если бы ты была более собранной, более логичной, возможно, мы могли бы с тобой договориться… — ласково, почти участливо прозвучал голос бывшего.
— Зачем нам эти договоры?
— Ну хотя бы затем, что, если ты все-таки решила сохранить ребёнка, то это уже другой род отношений.
— Нет. Я тебя не ставила в известность, я тебе ничего не говорила про этого ребёнка, потому что ты от него отказался ещё до рождения. Тебя этот ребёнок не касается.
По лицу Адама мелькнула злая тень, и показалось, как будто бы над бывшим тучи нависли.
— Ты понимаешь, как это выглядит со стороны?
О да, я понимала, как это выглядело со стороны: он ушёл, бросил беременную жену, которая все-таки, несмотря на возраст, несмотря на осуждение, взяла и родила.
Не самая красивая картинка.
— А тебя так волнует общественное мнение? — Тихо спросила я и опустила глаза, выдохнула, оттолкнулась от стены, сделала несколько шагов вперёд. — Адам, успокойся. Ты в этом городе можешь купить любого, купи молчание, которое тебе так необходимо.