Как будто барьер упал, отсекая это от нее.
Наталья быстро развернулась и вышла.
А за дверью в коридоре женщины, те самые. Калягина и еще эта, как же ее… Мосина, услужливо подбросил мозг. Меньше всего сейчас хотелось сталкиваться с кем-то. Она застыла от неожиданности, а те хищно уставились на нее. Понимающие взгляды и улыбки, полные затаенного предвкушения. К разливавшейся в груди боли добавилось еще и осознание, что все действительно все знали. Кроме нее.
Наверное, это очень весело, наблюдать, как рушится чужая жизнь. Ведь не случайно они тут посплетничать застряли, а ждали именно ее. Она глубоко вдохнула, собирая силы. А потом спокойно подошла и, сдержанно улыбнувшись обоим, спросила:
- У вас все в порядке? Может быть, что-то нужно?
Пусть она уже «мертвая» жена, она все еще хозяйка этого праздника. Калягина непонимающе уставилась на нее, в глазах словно калькулятор защелкал. Наталья не стала облегчать ей задачу. Кивнула и пошла дальше, оставив сотрудниц Захара самих домысливать, что происходит.
Но вернуться в зал было трудно.
После того, что эти несколько минут случилось - все равно что нырнуть в кипяток. А убежать, давясь слезами, и дать повод смеяться над ней – это было бы слишком просто. Пусть лучше недоумевают, что там у Захара Проничева с женой и любовницей.
Ната пригнула голову и переступила через порог. Зал сразу поглотил ее шумом, банкет шел своим чередом, подали наконец-то второе горячее. Его разносили по столам, гости были увлечены.
Не до нее. И это хорошо. Наташа села на свое место за столом, сцепив руки вместе, взгляд застыл.
Сейчас вся жизнь в считаные секунды пронеслась перед внутренним взором. Память выхватывала отдельные яркие моменты. Они с Захаром. Дети. Сначала сын, маленький Денис у мужа на руках, она рядом, улыбки, они совсем молодые, студенты оба. Было трудно, вечно не хватало денег, не высыпались, падали с ног, но тогда они жили хорошо. А еще через пять лет родилась дочь Аринка, тогда Захар уже был начинающим бизнесменом. У него была шапка темных волос, улыбка в пол-лица, она рядом...
Денису уже двадцать девять, Арине двадцать четыре, они видятся с ней только по праздникам.
А мужа у нее уже нет.
«Я давно об этом думал. Наверное, так даже лучше, теперь ты все знаешь. Я намерен развестись с тобой», - острой иглой отдалось в сердце.
Она выпрямилась, почувствовав, что сбивается дыхание. Не хватало еще расплакаться тут на глазах у всех.
Перед ней возникла девушка-официантка. Дежурная улыбка. Наталья наконец сообразила, что девушка предлагает ей то самое горячее.
- Нет, спасибо, - сказала она. – Поставьте на стол.
Потом добавила:
- Сколько у нас еще перемен блюд?
Та стала перечислять, всего четыре и десерт. Наталья кивнула:
- Подавайте все.
- Хорошо, - кивнула официантка и отошла.
Дурацкая, больная привычка доводить любое дело до конца. Бросить что-то на полпути она просто не могла, потому и работала в своей выморочной организации за мизерную зарплату. И этот праздник высидела. На этом все, ее долг выполнен.
Когда подали заказанное, она не стала звонить водителю мужа (это уже не принадлежит ей), а поискала взглядом сына. Потом набрала его контакт.
Ответил Денис не сразу, из телефона доносились смех, шум голосов.
- Ты что-то хотела, мама? – он еще смеялся.
- Сможешь отвезти меня домой?
Сначала повисло молчание, наконец сын спросил:
- Прямо сейчас? А Станислав не может?
В этот момент Наталья как никогда в жизни пожалела, что так и не научилась водить машину сама. Звонить после этого дочери тоже не видела смысла.
- Ничего, - сказала. – Я возьму такси.
- Да нет, - спустя несколько секунд проговорил сын. - Я отвезу тебя.
Она с трудом выдавила:
- Спасибо.
***
Спустя четверть часа она уже сидела в машине сына. Денис был сосредоточен, от него шла какая-то эмоция, и вообще, он был далеко отсюда мыслями. Она тоже. Сейчас пазлы укладывались в картину, и она не могла понять, почему не замечала очевидного? Мысли ездили по кругу, наконец Наталья не выдержала, спросила сына:
- Денис, ты знал?
Холод сразу повис в салоне.
- О чем? – прозвучало нейтрально.
- Что у отца другая.
Он взглянул на нее вскользь. Очень выразительным бывает молчание.
- Знал, - кивнула она и отвернулась.
И тут Денис развернулся к ней всем корпусом и выдал с придыханием:
- Мать, это же Ксения Иварцева! Она такая… У нее астрономический доход, связи. Она делает крутые стартапы. Кто ж, если он в своем уме, от таких знакомств отказывается?!
И такая мужская зависть и алчное выражение во взгляде. Наталья потерла глаза, поправила подол платья. Все тут было ясно.
- Мы с твоим отцом разводимся, - сказала, потому что не видела смысла скрывать.
Сын пожал плечами и отвернулся, а потом обронил:
- Только не начинай сейчас, мать.
Остаток пути Наталья смотрела в окно. Не было ни малейшего желания говорить. В салоне густым облаком висело молчание. В этом невысказанном сгустке эмоций смешивались ее чувства, в которых была даже не обида, а горькое знание и разочарование, и какие-то прагматично-оптимистичные, слегка приправленные смущением и желанием устраниться – сына.
У сына свои планы на жизнь и карьеру, несложно было понять, что тут ей поддержки не будет. Денис молодой и целеустремленный, во всем похож на отца, ищет себя, развивается. И да, ему нужен хороший стартап, чтобы резко вытолкнуть бизнес. А мама со своей тихой работой архивариуса вымирающего НИИ этого обеспечить не может. Значит, выбор очевиден.
Она где-то слышала поговорку: не показывай свой голод там, где тебя не накормят. Ей всегда казалось, что это про гордость, оказалось – нет, просто про жизнь.
Денис довез ее до дома. Как-то быстро доехали, скорее всего, глубоко задумалась и не заметила, как время прошло. Сын остановился у подъезда, взглянул вверх и проговорил:
- Я подниматься не буду.
- Да, конечно, - сказала Наталья. – Можешь вернуться. Тебя, наверное, там ждут.
Денис перевел на нее взгляд, что-то такое шевельнулось на дне глаз. Он сказал:
- Ма… если что-нибудь нужно, ты скажи. Я привезу.
- Мне ничего не нужно. Поезжай, - ответила она.
Ей нужно было немного побыть в одиночестве. Прежде чем это начнется.
Но теперь еще надо было подняться домой. А это непросто, взять и войти в дом, который в одночасье перестал быть твоим убежищем. Квартира встретила тишиной, Наталья положила связку ключей на тумбочку, скинула туфли. Только сейчас ощутила, как устали ноги на шпильках.
Оказывается, для счастья мало надо, всего лишь снять неудобную обувь. Увы, это счастье было маленьким и кратковременным, оно сразу прошло, стоило ей надеть домашние тапочки и ступить в широкий коридор, ведущий на кухню.
Войти, зажечь свет. Набрать свежей воды в чайник, включить. Прополоскать заварник, засыпать новой порцией чайных листьев. Все это были выверенные до автоматизма действия, они как медитация, помогали расслабиться, отпустить груз.
А скоро будет ароматный чай. И тогда она сможет насладиться напитком…
Не удалось.
Сначала требовательный звонок, а потом еще и входящий вызов. Наталья глянула на гаджет, звонила дочь.
- Да, - она приняла вызов, неспешно идя к входной двери.
- Мама! Ты вообще где?! Ты дома?! – понеслось из гаджета.
- Дома. Я уже открываю, Ариш.
Дверь открылась, дочь вихрем влетела в квартиру, осмотрелась и на ходу выдала:
- Ты почему уехала так рано?
- Так нужно было, - спокойно ответила Наталья.
Дочь только хмыкнула, оглядела ее скептически, потом прошла на кухню. А Наталья за ней. Да, она так и не успела переодеться, была в том самом невзрачном сером с мелким белым принтом платье.
- Хочешь чаю? – спросила. – Я заварила свежий.
Но дочь уже вовсю хозяйничала. Выбрала себе кружку Захара, плеснула туда чай, уселась за стол и уставилась на нее. А потом выпалила:
- Я все знаю!
Кровь как будто смерзлась, а ощущение было, будто ледяной огонь побежал по жилам. Наташа налила себе чаю и села напротив. Повисло молчание.
- Нет, а чего ты хотела?! – внезапно взорвалась дочь. – У тебя же были возможности нормально следить за собой. Одеваться нормально! А теперь, конечно…
Наташа молча смотрела в чашку.
- Но согласись! Ты же устранилась, не интересовалась делами отца. Тебе вообще на все пофиг было, кроме твоего дурацкого архива! А так нельзя! Когда имеешь такого мужа, надо соответствовать! А ты? – отпила горячий чай, фыркнула, со стуком отставив кружку. - Ты вообще себя в зеркале видела? Посмотри на себя, мама, ты же… никакая!
- Арина, - спокойно проговорила она. – Тебе пора. Уходи.
Дочь осеклась, уставилась на нее круглыми глазами, потом встала и пошла к выходу. У самой двери обернулась:
- Поговорим, когда ты будешь в большем адеквате.
- Просто уходи, - сказала Наталья.
Закрыла дверь. А потом застыла у большого зеркала в просторной прихожей, глядя на себя. Повертела головой. Сорок восемь лет... Сеточка морщин вокруг глаз и на лбу. Но их не так уж много. Правильные черты, каре русых волос, темные глаза, все еще стройная фигура. Косметики она не употребляла, одевалась неярко. И так было всю жизнь. Наверное, дело как раз в том, что она не менялась, пока вокруг нее менялся мир.
Но почему женщина вообще кому-то что-то должна?
В конце концов, Наталья ушла в кухню.
Убрала в мойку кружку, из которой пила Арина, взяла свою и стала маленькими глоточками прихлебывать чай, стоя у окна. Долго стояла. Но вот в замке провернулся ключ.
Это, кажется, пришел муж.
Из прихожей донесся шорох одежды, звякнули ключи.
Ната даже не дернулась его встретить, как это делала всегда. Нет больше нужды продолжать поддерживать видимость отношений, их нет. Умерло. Она осталась стоять у окна.
Думается, муж найдет ее.
Квартира, конечно, неприлично велика, но не настолько, чтобы в ней можно было спрятаться. А хорошо было бы скрыться на время, исчезнуть, оттянуть неприятный момент. Увы, у нее есть пара минут от силы, чтобы подготовиться.