Перехватив взгляд Даркина, я жестом указал ему, чтобы они шли в обход, со стороны Тридцать четвертой улицы. Фред все понял и принялся дергать Сола за рукав.
Оставив стакан на кухне и, не торопясь, выйдя из холла через дверь черного хода, я спустился по лестнице из двадцати ступенек (с этой стороны холл, кабинет, кухня и все остальное находились не на первом этаже, а на втором), прошел по узкой, мощеной каменными плитами дорожке между двумя рядами кустов шиповника, сирени и роз, поднялся на четыре каменных ступеньки вверх к деревянным воротам высотой в семь футов и принялся ждать стука. Когда таковой раздался, я быстро распахнул створку и впустил, к своему удивлению уже не трио, а квартет. К детективам неведомо как и где присоединилась мисс Лили Роуэн, дама, с которой я состою в сложных и не вполне ровных отношениях. Но и она в тяжкую годину смогла переступить через личные обиды и доказала, что является настоящим другом. Я был вдвойне тронут. Перед тем, как запереть ворота, я бросил взгляд в узкий проход меж двух домов, ведущий на Тридцать четвертую улицу. На освещенном солнцем тротуаре стоял некто и озадаченно смотрел в мою сторону. Озадаченность агента инспектора Кремера можно было понять — ему явно велено было следить, чтобы никто из дома не вышел, а вот насчет «зашел» указаний не дали. Я тщательно запер ворота и проводил гостей в дом.
Прежде, чем запустить их в кабинет, я решил убедиться, в каком настроении пребывает Ниро Вулф. В нише, справа от двери кабинета я нащупал скользящую деревянную панель и сдвинул ее в сторону. Мне открылась тыльная сторона пейзажа с водопадом, висевшего на стене кабинета. Сквозь «струи водопада» можно было разглядеть интерьер кабинета. В прошлом это нехитрое приспособление не раз оказывало нам важные услуги. К немалому своему удивлению, я увидел, что обитое красной кожей кресло для клиентов было занято. В нем сидел незнакомый мне пожилой джентльмен. Кресло было так повернуто, что я не мог толком его разглядеть. По сути, я видел только венчик жиденьких седых волос на макушке да старческую, артритную руку на подлокотнике кресла. Незнакомец молчал, Вулф, тоже молча, глядел на него. Так, стало быть, Стеббинс все же пропустил в дом какого–то посетителя? Кто бы это мог быть? Я задвинул панель на место. Соваться сейчас к Вулфу, когда у него посетитель, могло быть опасно, но я решил рискнуть. Извинюсь, в крайнем случае.
Я приоткрыл дверь кабинета:
— Прошу прощения, шеф…
И осекся, уставившись на красное кресло. В нем никого не было. Пустое было кресло.
Ниро, казалось, оторвался от глубоких раздумий.
— Ну что еще?
— А–а… А где этот?.. — я указал на кресло.
— Кто? — в голосе Ниро сквозило раздражение.
— Ну, ваш посетитель — пожилой, седовласый джентльмен с руками, пораженными артритом. Который только что сидел здесь.
Мне не часто случалось видеть Вулфа в ярости, но, скажу я вам, зрелище это внушительное и незабываемое. Ниро побагровел, грозно поднялся на ноги, схватил со стола пресс–папье, которым в свое время одна пожилая леди раскроила череп своему благоверному, и замахнулся им.
— Ты что, издеваешься, Арчи?! Что ты несешь?..
Понимая, что пал жертвой галлюцинации и что сейчас не время что–то доказывать и объяснять, я замахал руками, крича, чтобы он успокоился, не убивал мне, и что пришли наши друзья, так можно ли их впустить?
Вулф положил пресс–папье на стол, опустился в кресло и мрачно сказал:
— Можно.
— Заходите, ребята, — крикнул я в холл.
Они–то зашли, а я, наоборот, вышел. Мне надо было придти в себя, да и выпивку гостям принести, поскольку Фриц вместе с Тео все еще наводил порядок наверху.
Я, правда, не был уверен, что старый мизогин благожелательно отнесется к приходу Лили Роуэн, но надеялся, что Сол отвлечет внимание Вулфа изъявлением сочувствий и предложением услуг.
До кухни я не дошел. Послышался дверной звонок, и я направился в входу. Через глазок я увидел стоящего на крыльце инспектора Кремера. В другое время я лишь приоткрыл бы застегнутую на цепочку дверь и вволю поиздевался бы над инспектором, прежде чем отослать прочь. Но не сейчас. Не то было положение. Да и в лице Кремера читалось нечто такое, что я отворил дверь молча и беспрекословно. Инспектор прошагал мимо меня, как будто меня тут не было, и целеустремленно направился прямо к кабинету Вулфа. Я поспешил следом.
В кабинете, по всей видимости, уже завязалась какая–то более или менее ровная беседа, но при нашем появлении все голоса смолкли. Инспектор, не говоря ни слова и не снимая своей обтрепанной фетровой шляпы, прошел к красному креслу и плюхнулся в него. Извлек из кармана сигару и вставил в рот. Он всегда жует сигару, когда чем–то расстроен и взволнован. Но я ни разу не видел, чтобы он ее раскуривал. Инспектор молча смотрел на Вулфа, и выражение его лица мне не нравилось. Я не мог его расшифровать. Все присутствующие замерли, почувствовав, что происходит нечто необычное. Сол и ребята сидели в желтых креслах, расставленных перед столом Ниро, Лили скромно примостилась на диванчике у стены. Поединок взглядов Вулфа и Кремера продолжался. Вулф хмурился. Серые глаза инспектора превратились в щелочки. Наконец он извлек изо рта сигару и сказал:
— Ну, ладно, Вулф. Я знаю, что это сделали вы. Но бога ради, объясните мне — как? Как вы это сделали?!
Последние слова он просто проорал и я понял, что Кремер находится на грани истерики.
— Что сделал? — вкрадчиво спросил Вулф.
Вместо ответа инспектор вырвал из внутреннего кармана какие–то бумаги.
— Вот, — сказал он, — акты экспертизы. Я приказал бросить на это дело все силы и провести экспертизу в самые сжатые сроки…
— Да уж могу представить, — пробурчал Вулф.
— … и все было проделано меньше, чем за час. Это, — Кремер поднял вверх одну из бумаг, — копия заключения баллистиков. Из этого документа следует, что убитый был застрелен именно в вашей кладовке — из стены извлекли пулю, на стене пятна крови и все такое прочее. Тут сомнений нет. Но далее все эксперты в один голос уверяют, что выстрел был произведен с расстояния в полсотни метров из винтовки М–16 армейского образца!
По комнате пронесся вздох удивления.
— А вот это, — инспектор поднял вторую бумагу, — копия акта идентификации трупа. Мы нашли в картотеке полицейского архива соответствующие отпечатки пальцев. Более того, на щиколотке правой ноги убитого мы обнаружили два характерных шрама — след давнего укуса собаки. И мы теперь знаем, кто убит. Имя Пола Найдера вам что–нибудь говорит?
Кое–что нам это имя говорило.
— Не может быть! — в один голос воскликнули мы с Вулфом.
Этот человек фигурировал в деле, которое мы расследовали четверть века тому назад. Пол, совладелец фирмы «Домери и Найдер», имитировал самоубийство — он якобы бросился в гейзер в Йеллоустоунском национальном парке. Спустя какое–то время, однако, его племянница увидела дядю на показе мод, а еще через пару дней его обнаружили — уже по–настоящему убитым — в офисе фирмы «Домери и Найдер» на двенадцатом этаже дома #496 на Седьмой авеню. Убили Найдера ударом по затылку палкой с железным набалдашником — такой палкой пользуются для поднятия наверх оконных рам. Да еще нанесли множество ударов лицу с целью затруднения идентификации трупа.
В свете этой информации наши с Вулфом восклицания не покажутся странными. Не каждый день человек, уже побывавший полтора раза в мертвецах, оживает только для того, чтобы быть снова убитым, да еще и при таких более чем странных обстоятельствах.
— Никаких сомнений! — заявил инспектор Кремер. — Труп в вашей кладовке — это Пол Найдер. И я требую объяснений — как и зачем вы это сделали?!
— Да как вы смеете?! — заорал на инспектора Вулф. — Какое вы имеет право утверждать подобное?! У вас что — есть доказательства?
— Да какие тут нужны доказательства?! — завопил в ответ Кремер. — Кто еще в целом свете сможет такое обстряпать, как не Ниро Вулф с его распроклятыми гениальными мозгами?! Или, по–вашему, я это сделал?
— А почему бы и нет! — взревел Вулф. — За те десятилетия, в течение которых нам с вами приходилось сталкиваться, вы могли накопить столько ненависти, что теперь на все способны. Я отказываюсь выслушивать всякие бредовые и бездоказательные обвинения в свой адрес, и с этой минуты вам никто здесь не ответит ни на один ваш вопрос, пока сюда не прибудет мой адвокат. Арчи! Срочно вызови Паркера.
Я поднял трубку, но остановился.
— Патрон, Паркер сейчас во Флориде.
— Ну, так зови того, кто его замещает, какая разница! Нам нужен адвокат.
Я дозвонился до конторы Натаниэля. После того, как я сумел втолковать секретарше, что нам нужно, она передала трубку некому Эймону Уилсону, человеку в фирме Паркера, видимо, новому, я его не знал. Я протянул трубку Вулфу.
— Хэлло, — сказал Ниро, — простите, сэр, с кем я говорю?.. Рад познакомиться, мистер Уилсон… Да, адвокат… Если вы замещает Паркера… Да, желательно, чтобы вы приехали и как можно скорее.. Адрес?.. Манхэттен, Тридцать пятая улица, дом…
Сильный удар потряс фундамент и стены нашего дома. Звякнули пустые пивные бутылки на столе Вулфа, с потолка посыпалась меловая пыль. Мы тревожно переглянулись. Но Вулф, кажется, и не заметил подземного толчка. Его глаза остекленели, губы зашевелились по–рыбьи — то вытягивались трубочкой, то втягивались в рот. Верный признак напряженного мыслительного процесса. Но Эймон Уилсон этого не видел, и из телефона доносился его квакающий требовательный голос. Я уже хотел, было, взять трубку и объяснить ситуацию, когда Ниро вышел из транса и отрывисто произнес в микрофон:
— Извините, мистер Уилсон, ситуация изменилась. Адвокат нам не нужен. Приношу свои извинения за беспокойство.
И бросил трубку на рычаг.
Повернулся к нам, выпрямился. Обвел всех нас величественным взором и произнес:
— Я знаю имя убийцы. Я знаю, кто это сделал.
Кремер заскрежетал зубами. Перед ним снова во всем своем величии был прежний Ниро Вулф, который на протяжении десятилетий, раз за разом, сажал его, Кремера, в лужу.