— В один прекрасный день, Харпер, ты нас всех удивишь и придешь вовремя, — ворчит Космо.
— Сегодня я опоздала по очень веской причине, — оправдываюсь я и сажусь на свободный стул у двери. — Я готовлю сенсацию!
— О, да? — фыркает Космо. — Какая-нибудь поп-звезда сделала подтяжку задницы? Или, может быть, модель выступила с шокирующим заявлением, что — о боже, вот это да! — она пьет зеленый сок? Кажется, на прошлой неделе ты тоже опоздала по «очень веской причине», которой оказалась гонка за второсортным актером-подростком, втянутым в какое-то нелепое происшествие.
Космо хихикает, а я бросаю на него пристальный взгляд.
— Вы имеете в виду девятнадцатилетнего номинанта на «Оскар», который проводит кампанию с целью подсветить отсутствие доступа к чистой воде у миллиона людей по всему миру? Вы это называете нелепым?
Космо краснеет, его челюсть сжимается.
Я встречаюсь взглядом с сидящей напротив Мими. Она победно мне улыбается и отворачивается, чтобы, как и все, проследить за реакцией Космо.
— Разумеется, нет, — наконец бормочет Космо, прочищая горло. — Это очень важная для современного мира проблема. И все-таки, возвращаясь к тому, о чем я говорил, пока меня не перебили. Нужно обсудить варианты обложки.
Пока Космо, как обычно, забрасывает вопросами всех редакторов, кроме меня, я достаю из сумки записную книжку — на случай, если произойдет чудо и его заинтересует хоть одна из статей, что я готовлю для следующего выпуска.
Космо Чемберс-Смит — главный редактор «Нарратива», нашего журнала, и вечный обесцениватель моей работы. Он занимает эту должность уже полтора года и все еще считает редактора светской хроники чем-то непонятным. Наш предыдущий главред всегда поддерживал мою работу, поэтому, когда на первой редакционной планерке после моего представления Космо рассмеялся и спросил: «Нет, ну а настоящая должность у тебя какая?» — я была в шоке.
Раньше Космо работал шеф-редактором в газете «Корреспонденс», дополнением к которой и является журнал «Нарратив», так что мы часто наблюдали, как он с напыщенным видом рассекает по опенспейс-офису, как будто это место принадлежит ему.
Космо пятьдесят с небольшим, и он безумно гордится своей густой копной темных волнистых волос, которые тщательно зачесывает на одну сторону. Бесконечно самодовольный нарцисс, Космо к тому же откровенно пафосен и считает, что ему все должны. Он отпускает язвительные комментарии о своей (без сомнения, многострадальной) бывшей жене, гораздо лучше чувствует себя в компании мужчин и похож на человека, который будет рассказывать вам, что пускать женщин в частные клубы в Лондоне — это вопиющее безобразие.
Космо, может, и неплохой автор или редактор, но все это отходит на второй план, если речь заходит о материалах, в которых он не заинтересован лично. Я всегда считала, что работать в журнале вроде «Нарратива» — привилегия, потому что он известен своей безупречной репутацией и внушающими доверие, хорошо проработанными статьями на множество тем: культура, лайфстайл, путешествия, мода и еда; и что самое главное, в нем можно найти информативные интервью с публичными личностями. Этот журнал идеально подходит, чтобы провести с ним выходные, и главный редактор такого издания должен ценить и продвигать все темы, а не только то, что интересует лично его. Но у Космо есть связи наверху, и, когда в «Нарративе» открылась вакансия руководителя, ему выпала честь увеличить аудиторию и принести больше доходов от рекламы.
Редакторы рубрик о моде и красоте тоже страдают под его руководством, но, по крайней мере, он понимает, что благодаря роскошным модным съемкам можно продавать большие рекламные вставки. Однако же, когда дело доходит до моей работы, Космо любит высказать свое «мудрое» мнение.
— Читателей не интересует эта женщина, — заявил он мне в первую же свою рабочую неделю, когда я с гордостью показала ему макет со статьей о ведущей «Рэдио Уан» на четыре страницы. — Сократи до одной.
— Что? Вы это серьезно? — спросила я в недоумении.
— Я хочу освободить место под статью о новом загородном клубе в Котсуолде[5], — сказал он так просто, будто это все объясняло. — Наши читатели как раз такое любят. Роскошь и амбиции.
— Я не понимаю. Эта статья займет максимум страницу, а моя уже готова и…
— Я не знаю этой так называемой знаменитости, — перебил меня Космо, махнув рукой на страницы. — Почему меня должно волновать, как она научилась «любить себя»? Абсолютная чушь.
— Прочитайте статью, и вы увидите, через что ей пришлось пройти, чтобы добиться того, чего она добилась, и со сколькими трудностями ей пришлось столк…
— Для этого хватит одной страницы, — снова перебил он меня. — В следующий раз пиши про кого-нибудь общеизвестного. Может, про гонщика из «Формулы-1»? Он хотя бы чего-то добился.
Я сощурилась.
— Она высококлассный радиодиджей.
Космо пожал плечами, а затем выставил меня из своего кабинета. Стоило уже тогда догадаться, что заставить Космо Чемберс-Смита воспринимать меня всерьез — гиблое дело, но я надеялась, что он будет так вести себя только в самом начале и вскоре привыкнет к новой должности. В конце концов, светская хроника — не просто самая популярная как в печатном, так и в онлайн-изданиях, из нее еще обычно берутся заголовки для обложки, и она помогает подогреть интерес читателей. Космо, наверное, осознает, насколько мои статьи важны для статистики, потому что меня пока что не уволили. Пока что.
Тем не менее я горжусь тем, что делаю для «Нарратива», и, учитывая, что уважения к Космо у меня практически нет, я не боюсь ему отвечать — очевидно, он этого терпеть не может.
Остальные сотрудники тоже его недолюбливают и встают на мою сторону, если вдруг мне нужно доказать свою точку зрения. Моя настоящая спасительница — Мими, моя лучшая подруга и редактор рубрики о путешествиях.
Изысканная, умная и рассудительная, Мими еще удивительно наблюдательна и вдумчива. Больше всего на свете она любит что-то организовывать и командовать мной — в необходимости чего я признаюсь первая, так как частенько витаю в облаках. Мы познакомились много лет назад, когда работали в журнале «Флэр», который, к сожалению, уже не выходит. Спустя полтора года моей работы в «Нарративе» у нас появилась должность редактора рубрики о путешествиях, и Мими ухватилась за нее, чтобы мы продолжили работать вместе, как настоящие лучшие подружки.
Мими счастлива в браке с Катей, ведущим хирургом и такой же потрясающей и изысканной женщиной, как сама Мими. В те редкие и приятные дни, когда Катя не на смене, а дома и я забегаю к ним на ужин, я чувствую себя безнадежной растяпой, ведь эти женщины расхаживают по своему безупречному дому в Клапеме[6] — где почему-то всегда роскошно пахнет — в элегантных нарядах без единой складки. Я знаю, что каждый раз, когда Мими заходит ко мне, у нее случается легкий сердечный приступ, и она постоянно грозится отправить меня на шоу, в котором люди занимаются расхламлением квартир. Это было бы бесполезно: я наведу беспорядок, стоит только съемочной группе шагнуть за порог.
До появления Лиама Катя с Мими любили обсуждать, как сведут меня с одним из Катиных «замечательных» и «успешных» друзей-врачей, но, думаю, все мы втайне понимали, что никто из ее коллег не был бы в восторге от перспективы знакомства с девушкой, которую Катя однажды (хоть и любя) назвала «хаотичной личностью».
Мими не единственная моя союзница в команде. Повезло, что я хорошо лажу с Ракхи, шеф-редактором, — она сидит рядом со мной и, что очень важно, пользуется уважением Космо. Это спасение, когда я борюсь с пренебрежительным Космо за статью о знаменитости, потому что Ракхи зачастую приходит на подмогу и нам удается его уговорить. Как и все остальные, Космо не может сказать Ракхи «нет». Она жутко умная, грозная и отлично умеет аргументировать свою точку зрения. Когда я только пришла в «Нарратив», она меня пугала, но стоило нам познакомиться ближе, и Ракхи показала свою мягкую сторону. Если бы не она, Космо вряд ли одобрил бы и половину моих статей.
— Так вот, обложка… Ракхи, что у нас со статьей про Дона Блеска? — спрашивает Космо, сцепив руки и наклонившись над столом.
— Автор прислала материалы утром, — отвечает Ракхи.
— Дон — пример для подражания, — заявляет Космо, размахивая пальцем, будто его слова — величайшая мудрость. — Я уже и заголовок на обложку придумал. «Будущее с Блеском». Гениально, правда?
— М-м-м, да, но я не уверена, что стоит брать его на обложку, — отмечает Ракхи.
Космо с удивлением на лице разворачивается к ней.
— Почему нет? Он один из ведущих бизнесменов страны. Да он любую компанию способен озолотить.
— Он скучный, — констатирует Ракхи, постукивая ручкой по блокноту. — Автор предупредила меня, что он не поделился ничем особенным. Дон предпочитает не раскрывать своих карт, что делает его проницательным бизнесменом и паршивым собеседником. Он не рассказал ничего личного, над чем можно было бы поработать. В основном дал цифры по прибыли. Нужно было послать на интервью Харпер, она смогла бы раскрыть его личность.
— Факты с цифрами — это интересно! — возражает Космо.
— Не в этом случае. Слушайте, автор статьи проделала отличную работу с тем, что у нее было, но я бы не стала подавать этот материал нашим читателям как главное событие. — Ракхи бросает на меня взгляд через весь стол. — Харпер, у тебя есть что-нибудь интересное для темы номера?
— Забавно, что ты спросила, потому что…
— Я уже решил, что тема номера — Дон Блеск, — говорит Космо, как бы подразумевая, что обсуждать тут нечего. — Итак, переходим к путешествиям. Мими, сводку, пожалуйста.
Ракхи вздыхает и пожимает плечами, глядя на меня.
Когда чуть позже Космо объявляет, что встреча окончена, мы вскакиваем на ноги, отчаянно желая сбежать из этой душной стеклянной коробки под названием «Переговорная номер три» и вернуться на свои места в углу большого опенспейса, где располагаются сотрудники редакции основной газеты, нашего журнала-дополнения и команда диджитал. Ребята из диджитала обычно держатся особняком, а репортеры из газеты — очень серьезные люди.