ому же в центре мало парковок, и она бы дольше кружила в поисках свободного места. А еще, отказавшись от поездки на автомобиле, она вносит свою лепту в борьбу с глобальным потеплением. Конечно, за время короткой прогулки она не станет яростным борцом за охрану окружающей среды, особенно в стране, где народ предпочитает ездить, а не ходить, даже на расстояние в несколько метров, но все же это лучше, чем ничего, и создает ощущение причастности. Это бонус.
От офиса до отеля Тора добралась ровно за шесть минут.
Она прошла через вращающуюся дверь и остановилась, рассматривая элегантный ресторан. Лет десять назад здесь восстановили первоначальный интерьер в стиле ар деко. Сразу облагородилась и атмосфера: всплывали образы женщин со стрижками «боб», платья «чарльстон», броские нити жемчуга и длинные мундштуки слоновой кости. Отель построили в бурные двадцатые, и в то время тут собиралась самая крутая тусовка Исландии, было полным-полно золотой молодежи и правительственных чиновников, пускающих пыль в глаза иностранным высокопоставленным особам. «Реконструкция несколько приглушила краски», — подумала Тора. В студенческие годы она проводила в отеле «Борг» почти все субботние вечера. Господи, как же они напивались здесь с друзьями! Все изменилось, и только большие окна, выходящие на здание парламента и площадь Аустурвалур, напоминали ей те годы, когда она беспокоилась лишь о том, хорошо ли смотрится ее попа в новой юбке. Парниковый эффект существовал тогда в ее голове только как название рок-группы.
Немец выглядел лет на сорок. Сидел прямо, будто проглотил столб. Широкие плечи скрывали изящную спинку кресла. Волосы на висках чуть тронула седина, что придавало достоинства. Серый костюм и далеко не красочный, но тщательно подобранный галстук подчеркивали холодный и официальный вид. Тора улыбнулась, надеясь, что выглядит дружелюбно, а не по-дурацки. Вставая, мужчина убрал с колен салфетку и положил ее на стол.
— Фрау Гудмундсдоттир? — твердо и безучастно произнес он.
Она кивнула.
— Герр Райх… — Получилось довольно невнятно, хоть она и старалась не подкачать с произношением. — Зовите меня Тора. Проще произносить.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — сказал он и, когда она устроилась в кресле, сел сам. — И пожалуйста, зовите меня Маттиас.
Она тоже попыталась держать спину прямо. Интересно, а что другие посетители ресторана думают об их прямосидячей парочке? Наверное, что у них переговоры о создании Общества любителей ортопедических корсетов.
— Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить? — обратился к Торе по-немецки мужчина.
Официант прекрасно понял сказанное и повернулся к Торе.
— Минеральную воду, пожалуйста. Газированную. — Ей вспомнилось, что немцы любят минеральную воду. В Исландии лет десять назад это тоже стало модным. Здравый смысл подсказывал, что не стоит платить в ресторане за воду, которую бесплатно можно налить из-под крана. За газированную еще куда ни шло.
— Я полагаю, вы говорили с моим работодателем, точнее, с его женой, фрау Гунтлиб, — произнес Маттиас Райх, когда принесли воду.
— Да. Она сказала, что вы сообщите мне подробности.
Он помедлил и отхлебнул прозрачной жидкости из стакана. Ага, пузырьки, значит у него тоже газировка.
— У меня для вас собрана папка с документами. Потом посмотрите. Однако есть кое-что, на чем хотелось бы остановиться прямо сейчас. Если вы не против.
— Не против, — ответила Тора, но не дала ему продолжить, а сразу сказала: — У меня тоже есть вопрос, который хотелось бы прояснить прямо сейчас. Я должна работать на людей, которых совсем не знаю. К расследованию, пожалуй, это не имеет отношения, но для меня важно. Фрау Гунтлиб назвала огромную сумму моего вознаграждения. Если для нее это также большие деньги, которые в обычной ситуации человек не может себе позволить, то я не хотела бы зарабатывать на горе семьи.
— Она может себе это позволить. — Маттиас улыбнулся. — Герр Гунтлиб — президент и держатель контрольного пакета акций Инвестиционного банка Баварии. Банк не крупный, но его клиенты — корпорации и состоятельные частные лица. Не волнуйтесь. Гунтлибы очень, очень богаты.
— Ясно, — сказала Тора. Теперь понятно, почему на телефонные звонки в их доме отвечает прислуга.
— А вот с детьми Гунтлибам не так повезло. У них было четверо: два сына и две дочери. Старший сын погиб в автомобильной аварии, первая дочь родилась инвалидом и несколько лет назад умерла. Теперь убит их сын Гаральд. Из четверых осталась только младшая дочь, Элиза. Чудовищные несчастья словно преследуют их семью. Представьте, каково им.
Тора кивнула, потом осторожно спросила:
— А зачем Гаральд приехал в Исландию? Полагаю, исторический факультет с хорошим уровнем преподавания можно найти и в Германии.
Судя по лицу Маттиаса, которое до сих пор ничего не выражало, она задала сложный вопрос.
— Честно говоря, я не знаю. Кажется, его интересовал семнадцатый век, и, как мне объяснили, Гаральд занимался научной работой, сравнивая континентальную Европу с Исландией. Сюда приехал по программе студенческого обмена между Мюнхенским и Исландским университетами.
— А предмет сравнения?.. Политический?..
— Нет, скорее религиозный. — Он выпил воды. — Давайте закажем что-нибудь поесть, а потом продолжим? — Маттиас помахал официанту и попросил принести меню.
Торе показалось, что это больше отвлекающий маневр, чем проснувшийся голод.
— Религия, говорите? — Она заглянула в раскрытый перед ней соблазнительный перечень блюд. — А не могли бы вы уточнить?
Он нехотя отложил меню.
— Не во время еды. Хотя рано или поздно об этом придется поговорить. Однако полагаю, что его научные интересы никак не связаны с убийством.
Тора нахмурилась.
— Эпидемия чумы? — спросила она. И по эпохе подходит, и за столом обсуждать неприятно. Ничего другого ей в голову не пришло.
— Нет, не чума. — Он посмотрел ей в глаза. — Охота на ведьм. Пытки и казни. Веселого мало. Однако Гаральд интересовался этим весьма глубоко, и интерес был семейным.
Тора кивнула.
— Понимаю. — Она ничегошеньки не понимала. — Хорошо, вернемся к этому после еды.
— Незачем. Вся полезная информация есть в папке, которую я вам оставлю. — Он снова взял меню. — Несколько коробок с изъятыми из его квартиры вещами сейчас в полиции. Нам их отдадут. Там есть и материалы, связанные с историческими исследованиями, вы все из них узнаете. Кроме того, нам вернут компьютер Гаральда. Возможно, в нем что-нибудь отыщется.
Они молча изучали меню.
— Рыба, — произнес Маттиас, не поднимая глаз. — Вы здесь едите слишком много рыбы.
— Да, едим. Мы, кстати, нация рыболовов. Не исключено, что единственная, которой удалось стабильно и рационально наладить рыбный промысел. — Она выдавила улыбку. — Хотя нашу экономику давно уже кормит не рыба.
— Я не люблю рыбу, — сказал он.
— Серьезно? — Тора закрыла меню. — А я люблю, и закажу жареную камбалу.
В конце концов он выбрал киш. Когда официант ушел, Тора спросила, почему семья считает, что арестованный полицией человек не настоящий убийца.
— Тут несколько причин. Во-первых, Гаральд не стал бы ссориться с каким-то наркодилером. — Маттиас взглянул на нее. — Да, он время от времени употреблял наркотики. Это известно. Еще он употреблял алкоголь. Он был молод. Но наркозависимым или алкоголиком Гаральд не был.
— Смотря что считать зависимостью, — возразила Тора. — Я лично считаю, что если принимаешь наркотик второй раз, то ты уже зависимый.
— Я кое-что знаю о злоупотреблении наркотиками. — Он сделал паузу, а потом поспешно добавил: — Не из собственного опыта, а по работе. Гаральд, к моменту когда его убили, не был зависимым, хотя уже встал на эту дорожку.
Тора вдруг осознала, что не понимает, с какой целью этот господин прибыл в Исландию. Не для того же, чтобы позвать ее на ленч, а потом ныть по поводу исландской рыбы.
— Фрау Гунтлиб сказала, вы работаете у ее мужа. А что именно вы делаете?
— Я начальник службы безопасности банка. Проверяю биографические данные новых сотрудников, организую перевозку денег, обеспечиваю необходимую безопасность компании.
— А наркотики?
— Сталкивался с этим на прежней работе. Я двенадцать лет отслужил в Мюнхенской уголовной полиции и немного разбираюсь в убийствах. — Он смотрел ей прямо в глаза. — У меня нет ни малейшего сомнения, что расследование убийства Гаральда проведено плохо. Я виделся со следователем… Похоже, ваша полиция понятия не имеет, что и как надо делать.
— Как его зовут?
Маттиас с трудом произнес исландское имя, но Тора поняла, о ком речь. Аудни Бьяднасон. Она вздохнула.
— Да, он идиот. Я знаю его по нескольким своим делам. Печально, что расследование поручено ему.
— Есть еще причины, из-за которых семья не считает арестованного убийцей.
Тора подняла глаза.
— Например?
— Незадолго до убийства Гаральд снял значительную сумму со счета, открытого на его имя. Куда пошли эти деньги, не установлено до сих пор. Но это гораздо больше, чем нужно на наркотики. Даже если бы он хотел оставаться в наркотическом дурмане годы и годы.
— Может быть, он вошел в картель и финансировал контрабанду наркотиков?
Маттиас хмыкнул.
— Исключено. Инвестируют, чтобы зарабатывать, а Гаральду не нужны были деньги. Он был богат — дед оставил ему огромное наследство, которым распоряжается попечительский фонд.
— Ясно. — Торе не хотелось давить на Маттиаса, но тем не менее она сказала, что Гаральд все же мог заняться контрабандой наркотиков от скуки, забавы ради или просто по глупости.
— Нет доказательств, что арестованный дилер получил эти деньги. Единственная связь, которую полиция обнаружила между ним и Гаральдом, это то, что Гаральд время от времени покупал у него наркотические препараты. Все.
Принесли еду. Они ели молча, и Тора чувствовала себя неловко. Есть люди, в присутствии которых молчание органично, но этот немец не из их числа. Она не любила пустую болтовню, и в этот раз решила не изменять себе, пусть даже молчание станет гнетущим.