— Э-э… м-м… — глаза Оксаны округлились, она медленно, как бы раздумывая, кивала.
И пока она подбирала слова, чтобы выразить свое удивление, я на опережение выдал:
— Да это же элементарно… Ха! Криминалистическая тактика, третий курс Академии. Все по учебнику тебе рассказал. Да…
— А-а… — облегченно закивала она. — По учебнику? А то я было подумала, что из фэйсов ты все же…
— Брось. Сама подумай, был бы из конторы, меня бы поставили сразу на нормальную должность, а не бумажки столько времени перебирать, согласись?
— Ну да, наверное… Не сталкивалась, честно говоря, с таким.
Не знаю, как в этом времени, а в девяностые и правда бывали случаи, когда конторских к нам негласно «подсаживали». Но ничего плохого про них сказать не могу, все же враг у нас общий был — преступники. В погонах или нет, все едино.
— Ну так что, Оксана Геннадьевна? Как тебе мои соображения?
Я сделал вид, что жду от неё оценки.
— Ну, наверное, ты прав… На рожон не полезем… — жевала она губу. — Пока действуем по-тихому.
— И знаешь, мне бы не помешали корочки оперативника. Так проще и мне, и тебе будет. Перевод подпиши?
— Бляха… — нахмурилась она. — Так что я, дело-то… Тут одна загвоздочка… У меня в отделе вакансий-то нет совсем.
Я развел руками.
— Пф-ф… уволь из них самого бесполезного. Делов-то.
— У меня все бесполезные, — вздохнула Кобра. — Только как уволишь?
— Ты начальник или почему? Выгони, как говорится, метлой поганой… В народное хозяйство.
Она только глаза закатила.
— Ты откуда выпал, Макс? Ага, выгони. Щас все грамотные, сразу в суд бегут или в прокуратуру.
— Ну ты же тоже не первый день. За низкие показатели нагни. Официально, через взыскание там, аттестацию.
— Так ты прикинь, какая долгая петрушка. Сначала взыскание влепить надо, потом рассмотрение на аттестационной комиссии по итогам служебной деятельности, а это в конце отчетного квартала. Потом три месяца на исправление и устранение недостатков дается. Потом повторная аттестация, и уж если подвижек нет и сотрудник болт положил… короче, до пенсии так можно бодаться.
— М-да… как у вас все сложно…
Мы оба знали, что менять что-то нужно сейчас — иначе нам не уцепить Валета.
— Но текучка же есть, — задумчиво проговорила Кобра. — Может, кто переведется или уволится.
— Твои слова да кадрам в уши… — задумчиво пробормотал я. — О! Идея! А давай я твоему Шульгину текучку эту самую и устрою. Не знаю еще, как именно, но придумаю. Он же тебе не нужен?
— Э, не вздумай! Морда за него горой, ты чего, хочешь меня подставить? Ты же знаешь, кто у мажора отец.
— Конечно, знаю, — кивнул я.
А сам подумал, да кто же у него все-таки папаша? Крутил в голове фамилию. Шульгин, Шульгин… в мое время не было такого значимого перца.
— Ладно, проехали, пусть живет мажор… пока живет.
— Только не думай, что ты выиграл пари, — плеснула маленько яду Кобра. — Я согласна тебя взять к себе в отдел, но это… Потому что ты знаешь про Валькова. Его секрет. И если это всё правда, то лучше держать тебя рядом, так безопаснее.
— Да-да-да, — иронично улыбнулся я. — Конечно-конечно… Тогда предлагаю боевую ничью.
— Согласна. Ничья.
Мы пожали друг другу руки. Я почувствовал, какая теплая и нежная ладонь у Кобры. А с виду и не скажешь.
Вернулись в отдел. Кропоткина, как договорились, закрыли как подозреваемого, пока на двое суток, а после истечения срока следачка СК должна была подготовить материалы в суд на избрание меры пресечения — арест. Там упаковать на два месяца можно, и после еще продлять. Но так долго и не нужно мариновать Лёву.
Немного жаль бедолагу, но… Хоть у нас и не школа, а будет воспитательный эффект: на всю жизнь запомнит, как бухать до беспамятства. Хотя тут, конечно, и не в пьянке дело — уверен, ему что-то подмешали.
Я думал, что клофелин — самое распространенное средство девяностых, но Корюшкин высказал предположение, что скорее всего — феназепам. Честно говоря, не знаю таких слов. Ваня сказал, что химики установят точно, нужно только провести газожидкостную хроматографию.
— А ты сам не можешь провести анализ? — спросил я, когда забрел к нему в кабинет, чтобы проинструктировать насчет увиденного на месте происшествия.
— Нет, нужен прибор специальный, хроматограф, лаборатория. И допуска у меня нет.
— Ладно… Только ты молчок про тот ролик Харитонова, что мы из облака вытащили. Сам понимаешь, что это оперативная информация, то есть, пока негласная… Усёк?
— А вы, простите… — выпучил глаза эксперт. — Вообще кто?
— Штабист в пальто… Короче, слушай внимательно, Алёша…
— Я Ваня.
— Тем более… МВД совместно с ФСБ проводит операцию. Сам знаешь кто является объектом. Ты уже догадался, если не дурак.
— Вальков, что ли? — испуганно выдохнул криминалист.
— Тише, тише, Ваня… Операция под грифом. У тебя есть допуск к гостайне?
— По третьей группе, — гордо кивнул тот. — Я же экспертизы по ТКЭД провожу.
— Отлично. Значит, слушай приказ оттуда, — я многозначительно ткнул в потолок. — Всё, что видел сегодня — ни одной живой душе. Вера Игнатьевна-то экспертизу по водке назначила?
— Кто?
— Кукла ботоксная… из СК.
— А-а, ну да… — кивнул на стол криминалист, где возле бумаг и пакетов с вещдоками стояли бутылки, запечатанные в полиэтиленовый пакет с биркой. — Постанова под бутылками.
— Сама она химикам не повезла в ГУВД?
Подразделение экспертов, специализирующихся на исследовании материалов и веществ, и раньше там дислоцировалось, а по районам химиков не было.
— Не поехала, меня попросила передать, я там часто бываю.
— Ну ты давай, без рвения там. Не торопись, — похлопал его по плечу.
— Чего?
— Ваня, вот, вроде, ты умный, очки носишь, и в компьютерах разбираешься… Я говорю, притормози с её просьбой, бутылки пускай у тебя полежат недельку-две. А потом на экспертизу отвезешь. Ферштейн?
— Ага, понял…
— Смотри, не проболтайся.
— Конечно, конечно… Я не хочу, чтобы меня надбавки за секретку лишили.
Я даже присвистнул.
— Это самое малое, — многозначительно хмыкнул я. — Должности можно лишиться, а то и на нары присесть за разглашение гостайны.
— Нет, нет, нет, — затараторил Корюшкин. — Я молчу, товарищ э-э…
— Майор, — подсказал я.
— Вы майор?
— Только тс-с… Для всех я лейтенант.
— Так точно, товарищ майор, — горячо кивнул эксперт и даже немного вытянулся в струну. В пухлую такую и мягкую, но струну.
— Ну как? — спросила Оксана, когда я вошел к ней в кабинет. — Поговорил с Корюшкиным?
Она сидела на диванчике у стены и пила кофе. Рядом на тумбочке стояла вторая чашка, дымилась. Наверное, мне приготовлена, сейчас проверим. Я взял кружечку, пригубил. Черный без сахара — все как люблю. Кобра и бровью не повела. Значит, не ошибся.
— Все пучком… — сел рядом на диван. — Эксперт проинструктирован.
— Спасибо, Макс… Ты же понимаешь, что я не могла ему такое говорить. Я руководитель и…
— Оксана, хорош оправдываться. Он будет молчать, как рыба об лёд.
— Что ты ему сказал?
— Что если сболтнёт, майор Коробова лично сдаст его куда надо…
— Так и сказал? — нахмурилась Оксана.
Я махнул рукой.
— Нет конечно, не заморачивайся, там все ровно. А ты, кстати, пробила того хрена, что я просил?
— Да… Вот.
Она встала и принесла со стола бумажку, на которой была распечатка из ведомственной электронной базы данных.
Я взял листок и стал читать вслух:
— Леонид Самуилович Рябинин. Криминальное прозвище — Рябой. 1970 года рождения. Так… Прописан, выходит, в деревне в соседнем крае, место работы есть, замечательно.
Все четко, информативно.
— Так быстро? Инфу добыла.
— Так, а что тут, — пожала плечами Оксана. — Делов-то. Зашла под своим логином в базу и распечатала.
— В кабинете зашла? — дивился я.
— Ну а где еще? — цокнула Оксана. — Вон с того компа. Ты иногда сильно умный, Макс, а иногда тормозишь. Будто ты не знаешь, как по базе пробивают. Как это делается. Удаленно же.
— Знаю… Просто думал, э-э… в дежурку хотя бы спустишься, у меня же нет доступа к этим вашим базам. Вот и не привык так считать.
А про себя подумал, что мы раньше ножками топали в информационный центр ГУВД, чтобы что-то пробить. Или делали запрос и ждали, тогда вообще надолго все растягивалось. Блин! Одно удовольствие сейчас преступников ловить. И почему современная полиция до сих пор всех не пересажала? Наверное, специально оставили чуток на рассаду, чтобы работа была.
— А что за тип этот Рябинин? — отпила из чашки Оксана. — Почему ты думаешь, что он имеет отношение к нашему киллеру?
Что тут ответить?
Не скажу же я ей, что это и есть наш самый настоящий киллер. Который еще в девяностые на Валета работал. А вообще, конечно, хорошо Вальков себе биографию зачистил, что даже Кобра, начальник УГРО, не знает о его прошлом. На уровне слухов что-то ходит, но слухам она не верит.
Ничего удивительного. Валет всегда был очень хитрым и крайне осторожным, думал наперед. Он хоть и рулил криминальным миром Новознаменска, но лично никогда не светился и нигде не попадался. Все делал чужими руками. Не судим, не доставлялся, не привлекался. «Синие» его не признали, а МВД так и не прижало и не уличило ни разу. Валет рулил спортсменами. И я так понял, что недолго — до моей смерти, до случая с гранатой. А потом Вальков, очевидно чухнул, понял, что за убийство сотрудника дадут до хера, и залег на дно. Может, даже перешел тогда в «честный» бизнес — а что, капитал и связи уже были. А может, его кто-то прикрыл хорошо. Во всяком случае, я и сейчас вижу, что власти допустили отморозка к выборам. Получается, что либо тоже не в курсе, либо сами тщательно скрывают его темное прошлое.
Валета я разрабатывал только через Генку. И менты не знали, кто такой Валет на самом деле. И я всё молчал, боялся утечки, пока не ухватил покрепче. Но не срослось у меня, погиб.