Стекающую по щеке кровь от царапины Лиса слизнула, а в ее обманчиво хрупких ручках лежала Амелия. Синеволосая была без сознания, но дышала. Значит, транспортировку переживет.
Пару мгновений Нобу потребовалось, чтобы мотнуть головой и убедиться, что его драгоценная невеста действительно пропала из угла, после чего его глаза налились яростью. Экий он впечатлительный для обычно меланхоличных водников.
— Чего ждем? На выход, — скомандовал я, внимательно отслеживая движения напружинившегося для рывка Самурая.
— Но я могу… — попыталась было Лиса возразить, но ощутив мою ауру, прикусила язык, взяла Амелию поудобнее и скрылась в тенях.
— БУДТО Я ПОЗВОЛЮ! — взревел Самурай и бросился за ней вдогонку.
И совсем забыл про меня. Ни капли уважения.
Я уже выставил руку, чтобы тормознуть шустрого коротышку, как вдруг мой взгляд зацепился за движения ладоней Старейшины, и я резко остановился на месте, вскинув обе руки.
«Коготь Пустоты» проявился мгновенно и разрубил летящий в невидимости каменный блок. Причем если бы я закончил изначальный маневр в сторону Нобу, то невидимая каменюка пробила бы затылок сначала мне, а потом и убегающей Лисе.
И судя по сверхнасыщенной структуре камня и дичайшей скорости, из глубинной Тени он бы выбил Лису уже посмертно.
От столкновения с лезвием «Когтя Пустоты», каменный блок рассекло пополам, и две его части, не сбавляя скорости, с оглушающим грохотом вонзились в стены, пробив в них метровые углубления.
Святилище тряхнуло, с потолка посыпалась каменная крошка, а в проходе за спиной мелькнуло и скрылось в коридоре две тени, и голубая катана.
Я же стоял, не отводя взгляда от удивленно почесывающего седую бороду Старейшины.
— Впечатляет, — тягучим голосом протянул тот, — но напрасно стараешься. Девка не покинет моих стен, — кровожадно констатировал старик и издал глухой хлопок.
Едва морщинистые ладони соприкоснулись, как по одной из стен от Старейшины вспышкой потянулась бурая нить. Взмах, и «Коготь Пустоты» обрывает посланный сигнал, оставляя на каменной стене святилища глубокую борозду.
Сам же я не отрывал взгляд от старика, который с любопытством смотрел то на появившуюся царапину на пальце, то на меня.
— А ты уверен, что я тебе позволю ее задержать? — призывно улыбнулся я.
— Интересный фокус, — покачал головой Старейшина, — НО В ЭТИХ СТЕНАХ МОЯ ВЛАСТЬ АБСОЛЮТНА! — прогремел тяжелый нечеловеческий голос, а следом в пространстве раздался новый оглушительный хлопок.
Ударная волна от него отбросила меня на полметра, но это не помешало мне сделать круговой росчерк клинком, перерезав каждую из трех десятков посланных по стенам, полу и потолку энергетических нитей.
Потолок осыпался уже не просто крошкой, а булыжниками, стены слегка просели, а по каменному полу от ровного разреза паутинкой пошли трещины.
Старейшина же скривился и посмотрел на свою правую ладонь, по центру которой обильно кровоточил ровный круг. На этот раз его проняло и тот посмотрел на меня совершенно другим взглядом.
— Неужели дедуля решил стать серьезным? — с издевкой произнес я, с интересом наблюдая за дальнейшими действиями явно озадаченного старика.
— Пожалуй, сдерживаться с тобой будет действительно невежливо, Маркус, — помрачневшим голосом произнес Старейшина, и на этот раз энергия вокруг него начала медленно формироваться в крупные бурые пучки.
Воздух потяжелел, а единственный выход за моей спиной с грохотом завалило каменной кладкой.
Контур помещения замкнулся полностью, а вместе с этим, свечением покрылся буквально каждый камешек вокруг меня.
Угрозой потянуло отовсюду. От пола, потолка, стен и от самого старика, чьи седые волосы вздыбились, а белки глаз потемнели.
Похоже, дедуля понял, что его главная проблема сейчас не в сбежавшей девчонке.
Долго же до него доходило.
Но лучше поздно чем никогда.
— Ты серьезно думаешь, что две девки смогут сбежать от Самурая на его родной земле? — спросил Старейшина глухим голосом, медленно потирая морщинистые руки.
— Сбежать? — поднял я бровь, — зачем сбегать от того, кого можно убить?
— Убить Самурая воды рядом с великим озером? — мерзким похрюкиванием засмеялся Старейшина, — наивный… наивный мальчик. Даже жаль, что ты не увидишь своими наивными глазами, насколько сильно заблуждаешься, — хмыкнул тот и широко развел руки.
Оглушающий хлопок выбил весь воздух из помещения, дыхание сперло, каменная кладка под ногами разошлась в стороны, и внизу образовался двухметровой ширины провал.
— Это все? — спросил я, лениво переминаясь с ноги на ногу на созданном твердом облаке Тьмы.
Старейшина нахмурился, из-за чего его и так мелкие двустихийные глазенки стало совсем не видно. После чего тот, не произнося ни слова, ударил ребром ладони о вторую. Потолок захрустел над головой, а потом обвалился на меня гигантским пластом монолитного камня.
— Поглоти, — лениво приказал я, успев поднять руку, и круговым движением высек себе проход.
Остальной же пылающий яростным стихийным ответом камень пролетел мимо и улетел в черноту провала под ногами.
Я думал все, но тут снизу потянуло резким холодом. Потом в черноте мелькнул синий отблеск, а секундой спустя послышалось нарастающее бурление воды.
Похоже дедуля вспомнил, что он в первую очередь водник. Хотя, глядя на то, как ловко Старейшина обращается с камнем, я уже начал сомневаться в его базовой стихийной принадлежности.
И почему мне в этом времени так не везет на стихийников земли?
Бедный Григор. Столько лет строил образ душевных, открытых, добрых и надежных одаренных, за которыми чувствуешь себя буквально как за каменной стеной, а потом потомки твоей стихии превращаются вот в это…
Яростная стихия воды вырвалась водопадом из-под меня, швырнув в противоположную от старика стену.
Сделав обратный оборот, я оттолкнулся от стены и благополучно приземлился на ноги. Вода же продолжала прибывать и уже затопила замкнутое святилище по колено.
— Удивительно, — с восхищением во взгляде протянул Старейшина, которого вода обтекала стороной, — твой иммунитет к стихиям поражает. Нобу оказался прав. Ты весьма способный для Имперского бездаря. Настолько, что я готов забыть твои выходки, если ты присягнешь мне и расскажешь, кто тебя обучал.
— А печеньки тебе на завтрак не испечь? — хмыкнул я.
— Значит… нет, жаль… — тягучим голосом протянул Старейшина и сомкнул ладони.
На этот раз ударной волны не было. Просто дрожь земли под ногами многократно усилилась. После чего вода хлынула со всех сторон и тут же заполонило все пространство целиком. Все, кроме церемониального пьедестала у которого стоял довольный старик.
Дикая вода обволокла всего меня, давила щиты, стянула горло, а Путь Тела начал разгоняться, чтобы не дать мне захлебнуться. В сравнении с агрессивностью этой воды, та река была детским бассейном. В нынешнем состоянии я вряд ли протяну в ней больше пяти минут.
И в довершение к этому, стены на моей части святилища начали движение, постепенно зажимая меня в тиски.
Нет, водные процедуры я люблю, но это уже перебор.
Рывком я оттолкнулся от стены и подплыл к старику, но уперся рукой в прозрачный разделяющий нас барьер из тонкого льда. Барьер, за которым стоял и мерзко улыбался лохматый узкоглазый старик.
Пожалуй, я выиграл достаточно времени, чтобы Лиса покинула эту живую каменную тюрьму старого психопата, по недоразумению прозванную Храмом.
С этой мыслью я нарочно хлебнул немного воды. Слизистую в горле защипало, а из носа выступили и мгновенно растворились в воде две капельки крови.
После чего я нашел взглядом старика и направил на него указательный палец, прислонив его к ледяному барьеру.
«Отомсти», — дал я мысленный приказ, и из руки черной молнией вырвался сгусток Тьмы.
Нерушимый лед барьера разлетелся вдребезги и, не останавливаясь, острый сгусток врезается в Старейшину.
Сложившись от удара, старик пролетает несколько метров и его вбивает в стену.
Однако вместо того, чтобы расплющить старика, его постепенно вдавило в стену на два метра, после чего вибрирующий как бур сгусток Тьмы распался на две части и, обогнув тело Старейшины, эти части улетели дальше, создав в святилище две сквозные дырки.
Все произошло за две секунды, а спустя еще пять, вся стихийная вода покинула помещение, а я промокший до нитки стоял перед каменной стеной.
Стеной, из которой с диким хохотом вылезал невредимый Старейшина. Его безумный нечеловеческий взгляд бегал, руки потряхивало, а тело плотно обволакивала внешняя защитная аура, которую мне не удалось даже поцарапать.
Единственное, чего мне удалось добиться, это легких визуальных признаков энергетического истощения на хлебале старика, но и они затягивались на глазах, а побледневшее ненадолго тело обретало румянец.
— Хорош… ты действительно хорош… — мерзко смеялся старикан, медленно выбираясь из стены, — но это бесполезно… бесполезно… пока я в Храме, я не могу умереть! Меня невозможно убить здесь! Стены Храма защищают меня! Я И ЕСТЬ ХРАМ!!! — проголосил хриплым басом Старейшина и залился безумным смехом.
А параллельно с его безусловно мудрой и адекватной речью, руки Старейшины неустанно издавали хлопки, а энергия из бурой стихийной пыли вперемешку с водными частицам втягивались в ненасытные энергоканалы старика с утроенной скоростью.
— Ты храм, значит, — вздохнул я, — интересно… идентифицировать себя как храм это сумасшествие, или еще нет? — задумчиво почесал я мокрый подбородок, — впрочем, я увидел достаточно, — заключил я и убрал «Коготь Пустоты».
— СДАЕШЬСЯ?! — с полубезумным буро-синим взглядом засмеялся Старейшина, потирая пульсирующие ладони.
— Сдаюсь? — беззаботно переспросил я, — не, просто освобождал вторую руку. Знаешь, я ведь тоже умею хлопать, — с улыбкой добавил я и приказал, — сгинь.
Хлопок в ладони и продолжающего мерзко хихикать Старейшину в момент разрывает на части изнутри. Его кровавые ошметки разлетаются по святилищу, и в его стенах, наконец, становится тихо.