А Херцберг тем временем торопливо писал расписку. Закончив, он протянул ее Даву и, перейдя на официальный тон, проговорил:
– Ваша расписка, капитан Дав. Прошу вас сдать журнал.
На палубе линкора замигала сигнальная лампа. К Херцбергу подбежал матрос и что-то доложил по-немецки. К этому времени все шлюпки уже были спущены, а абордажная партия заняла свои места в катере. Дав, Херцберг и гестаповец оставались на танкере последними.
Выслушав матроса, Херцберг резко вышел из каюты. Дав последовал за ним. Когда они спускались по трапу, Херцберг сказал:
– Извините, Дав, планы изменились. Вам придется отправиться с нами. – Потом он крикнул сидящим в шлюпках морякам: – Отходите! Судно будет затоплено немедленно.
Мэнсфилд, сидевший на корме, крикнул Даву, что его все ждут. Ему ответил немец:
– Ваш капитан отправится с нами. – Он сказал что-то по-немецки гестаповцу.
Дав запротестовал:
– Что это все значит, Херцберг?
Офицер ответил официально и без улыбки:
– Капитан нас отзывает. Замечено другое судно, требующее нашего внимания. Пошли!
– Я протестую! – упрямо заявил Дав, но подчинился приказу.
– Заявите свой протест капитану Лангсдорфу, – последовал ответ.
Катер на высокой скорости устремился к линкору. Вслед за ним над водой пронесся отчаянный крик. Это вопил туземный мальчишка, всем сердцем привязавшийся к капитану:
– Куда они вас увозят? Капитан!
Дав обернулся. Спасательные шлюпки раскачивались на волнах уже далеко позади. Он помахал рукой и крикнул:
– Удачи вам, парни!
В ответ раздался нестройный хор голосов, также желающих всего хорошего капитану.
Дав набрал в легкие побольше воздуха и прокричал:
– Мистер Мэнсфилд, доложите о случившемся ближайшему британскому консулу!
Гестаповец сделал движение в сторону Дава, словно хотел его остановить, но, заметив предостерегающий знак Херцберга, пожал плечами и снова сел.
Одна из шлюпок с «Африка Шелл» поднялась на волне, и Дав увидел своего туземного мальчишку, держащего в одной руке клюшки для гольфа, а в другой – сверток с одеждой. Ветер донес лишь обрывки его прощальной фразы:
– Капитан… Сэр… Ваши вещи…
Глава 2ТИГР МОРЕЙ
Катер подошел к корме военного корабля. Надводный борт линкора имел высоту не менее тридцати футов, и потому корабль казался огромным. Кран уже был готов, и мощный крюк опускался навстречу катеру, который старшина-рулевой виртуозно подвел прямо к борту. Все операции были отработаны до мелочей. Не слышно было никаких приказов. Все делалось по свистку боцмана, который руководил операцией где-то высоко над головой сидящих в катере. На Дава без всякого стеснения глазели любопытствующие. В основном это были молодые люди, иногда очень молодые – мальчишки шестнадцати-семнадцати лет от роду. Они перевешивались через поручни, стараясь рассмотреть, какую добычу привезла абордажная партия, жирная ли рыба попалась в сети на этот раз.
Дав ожидал, что с борта упадет веревочный трап, но, к его удивлению, снова послышался свисток и катер вместе с людьми и грузом был аккуратно поднят. Подъем производился медленно и плавно, и вскоре катер поравнялся с главной палубой. Еще несколько секунд, и он взмыл высоко над ней. Дав видел артиллеристские расчеты, стоящие у орудий, дула которых медленно поворачивались – шло сканирование горизонта. Теперь он видел весь квартердек линкора и возвышающуюся над ним надстройку. Его цепкий взгляд успел заметить носовые орудийные башни и другое вооружение. В это время кран медленно повернул катер и теперь опускал его в открытый ангар. В поле зрения появился приземистый коренастый боцман – типичный выходец из Северной Германии – дородный и румяный. Между губами у него был зажат свисток. Пока катер опускался в темный трюм, боцман с ухмылкой разглядывал Дава, стоящие рядом матросы дружелюбно махали рукой.
– Я чувствую себя сардиной, которую укладывают в банку, – пробормотал Дав Херцбергу, пока катер опускался между гладкими стальными стенами.
Двигатели уже работали, и громкоговоритель изверг длинную отрывистую тираду по-немецки. Дав услышал топот тяжелых ботинок по палубе над головой. Катер с лязгом опустился на подпорки, установленные на полу ангара. Над головой людей раздался сильный грохот, и Дав, взглянув вверх, с изумлением увидел, как массивная стальная крыша пришла в движение и ангар закрылся. Открытое пространство люка быстро уменьшалось, и вот последний клочок голубого неба над головой исчез, крыша, громыхнув напоследок, заняла свое место, изолировав людей в катере от дневного света. На несколько секунд они оказались в полной темноте. Затем вспыхнул свет, и немецкие моряки стали выбираться из катера. За ними последовали Дав и Херцберг. Дав стал пленным на борту рейдера.
Херцберг вел Дава по корабельным лабиринтам, а линкор уже шел полной скоростью навстречу новым свершениям. Рев работающих на пределе мощности двигателей стал оглушающим – значит, рядом машинное отделение. Моряки прошли по нескольким палубам и коридорам. Дав с интересом смотрел по сторонам и прислушивался к сотням звуков, которые можно услышать только на большом военном корабле. Они подошли к двери каюты. Херцберг постучал и вошел. Дав за ним. За столом, заваленным бумагами, сидел человек в форме капитана. Херцберг сделал шаг вперед и произнес короткий доклад на немецком языке. Дав разобрал одну фразу: «Kapitan Dove von Tanker Africa Shell».[4]
Дав заметил большую вставленную в рамку фотографию линкора на переборке. Он подошел, чтобы лучше рассмотреть. На фотографии была надпись, сделанная по-французски: «Графу Шпее» от французского крейсера «Жанна д'Арк».
Где-то неподалеку прогремел глухой взрыв. Дав быстро отступил от фотографии и огляделся. Два офицера обменялись понимающими взглядами. Капитан вежливо проговорил:
– Боюсь, капитан, это ваше судно.
Дав пробормотал нечто в высшей степени неодобрительное о не признающих законов пиратах и, указав на фотографию, воинственно произнес:
– Итак, вы – карманный линкор «Адмирал граф Шпее».
Оба немца молча улыбнулись. Капитан кивком отпустил Херцберга, и старый знакомый Дава оказался настолько нечутким, что позволил себе, проходя мимо, насмешливо подмигнуть.
Капитан указал гостю на стул и вежливо проговорил:
– Пожалуйста, садитесь.
Дав проигнорировал приглашение и громко сказал:
– Капитан Лангсдорф, я хочу заявить протест.
Хозяин перебил его:
– Меня зовут Кей. Я имею звание капитана, но не являюсь капитаном этого корабля.
Дав остался на месте и упрямо повторил:
– Я хочу видеть капитана Лангсдорфа.
– Вашу просьбу ему непременно передадут, – вежливо ответил Кей. – Капитан Лангсдорф редко покидает мостик. У вас есть с собой какая-нибудь одежда? Если нет, вы замерзнете.
– Почему? – насторожился Дав. – Мы следуем на юг? – Не получив ответа, он продолжил: – Юный Херцберг не дал мне времени собраться. У меня есть только то, что вы видите на мне.
Кей явно решил быть терпеливым и приятным собеседником. Он сказал:
– Посмотрим, возможно, мы сумеем что-нибудь для вас подобрать. Прошу вас, капитан, сядьте.
И Дав позволил себя уговорить. Когда он устроился на стуле, Кей подвинул к нему коробку:
– Сигарету?
Дав не отказался и стал внимательно рассматривать сигарету. Кей улыбнулся:
– Да, она из Вирджинии. С английского судна «Ньютон Бич».
Дав прикурил, глубоко затянулся и констатировал:
– Значит, это вы потопили «Ньютон Бич».
Кей налил немного виски и сказал:
– Настоящий скотч. С парохода «Клемент».
– Да? – воскликнул гость. – А кто снабжает вас чаем?
Теперь настала очередь Кея удивляться.
– Чаем? – Сообразив, что имеет в виду гость, он рассмеялся. – Вы заметили банку «Оранж Пеко»? Это с «Хантсмена».
– Капитан «Хантсмена» был моим приятелем, – мрачно объявил Дав.
На лице Кея появилось обиженное, даже возмущенное выражение.
– На всех торговых судах, которые мы потопили, не было ни одной жертвы. Капитан Лангсдорф в этом вопросе сущий фанатик. Вы непременно увидитесь с вашим другом… однажды.
– Он на борту? – взволнованно спросил Дав.
– Не совсем, – уклончиво ответил Кей и спросил, чем Дав предпочитает разбавлять виски – водой или содовой.
– Предпочитаю чистое, – буркнул Дав.
– Тогда вы будете рады услышать, что у нас на борту большие запасы виски. У нас не хватает чая.
Дав посмотрел на большую банку чая, стоящую в углу каюты.
– Это рождественский подарок моей жене, – пояснил Кей, проследив взгляд гостя. – У них в Гамбурге чая еще меньше, чем у нас.
– Ах, значит, мы отправляемся домой на Рождество? – не замедлил отреагировать Дав. – Превосходно!
По кораблю разнесся сигнал тревоги. Ожили громкоговорители, выплевывая приказы и номера. Тяжелые ботинки затопали по стальным палубам и стальным трапам. Дав поинтересовался, что происходит. Вместо ответа, Кей нажал кнопку на своем столе. Раздался звонок. Дверь каюты открылась, вошел главный старшина корабельной полиции и поднял руку в нацистском приветствии.
Дав уже успел заметить, что на корабле очень немногие пользовались традиционным нацистским приветствием. Оно не только не привилось, но и оставалось чрезвычайно непопулярным на немецком военно-морском флоте до тех самых пор, пока после покушения на жизнь Гитлера в 1944 году его не сделали обязательным.
Кей встал и сказал главстаршине по-немецки:
– Отведите английского капитана в его каюту.
Взяв со стола фуражку, он надел ее, давая понять, что беседа окончена. Дав тоже встал, несколько секунд помедлил, затем пожал плечами и вышел. Корабельный полицейский направился вслед за ним и закрыл дверь. Громкоговорители продолжали изрыгать приказы. Главстаршина спустился по трапу в другой стальной коридор. По нему в разных направлениях спешили моряки. У каждого на шее болтался противогаз, а на голове красовалс