– Так вот, – продолжил херсир, – мой отец Бьерн долго служил у ярла Гутрума в дружине, был во многих битвах и никогда не показывал врагам спину…
Олафссоны одобрительно загудели, мол, хороший воин твой отец.
– А потом моему отцу приглянулась словенка Видана, – продолжал на ходу сочинять Сигурд. – И он ей глянулся…. Полюбили они друг друга, стало быть, поженились – и меня народили!
– Так ты хольмгардец?! – отрыгнув, спросил Оттар.
– Мой отец викинг и я викинг! – с хмельной яростью бахнул Сигурд кулаком по столу.
– Оно конечно, – тут же унялся Оттар.
– А чего ты это… ик… в погребе сидел? – Хрольв выпучил глаза, остекленевшие от выпитого.
Сигурд рукой прикрыл рот, провел по рыжей бороде.
– Ссора у меня вышла с ярлом Гутрумом. Вот он и велел меня под запор посадить…
– Собака! Сожри его Ёрмунганд[38], – Трюггви мотнул головой и отпустил в адрес бывшего владельца Альдегьюборга еще парочку крепких северных выражений. – Он недостоин быть ярлом! Посадить воина в погреб, как треля[39], вместо того чтобы дать ему право на поединок!
Младший Олафссон пытался было узнать причину ссоры, но Сигурд жестом остановил расспросы.
– А чего стало с Бьерном? – неожиданно поинтересовался Олаф.
– Погиб он как воин, с мечом в руке, в битве с чудинами, – херсир соврал, не моргнув и глазом.
– О! Выпьем за Бьерна! – предложил Трюггви. – Он достоин пировать у Одина!
– Водитель дружин всегда рад видеть в своих… ик… Чертогах храбрецов! – с пафосом заявил Хрольв и его вновь качнуло.
– Однако мы в его Чертоги пока спешить не будем! – отрезал Сигурд. – У нас еще здесь полно дел! На меря!
– На чудинов!
– Скрёль!!!
Кружки сдвинулись и разом опустели.
– Скрёль!!!
Не сразу во всеобщем шуме многоголосого веселья пирующие заметили, как ярл вскочил со своего места. Он вскинул обе руки, призывая воинов к тишине. Атли потребовалось несколько минут, пока, наконец, все заметили его жест и притихли.
Взор ярла был направлен к входу, он явно приметил там кого-то. Неожиданно для всех хозяин Альдегьюборга заговорил стихами:
– Дающим привет!
Гость появился!
Где место найдет он?
Торопится тот,
Кто хотел бы скорей
У огня отогреться.
Многие узнали эти слова и с любопытством повернули головы к дверям. Там стоял старик в изношенном одеянии, припорошенном снегом, с посохом в руках и худой калитой на плече.
– Дорог огонь
Тому, кто с дороги,
Чьи застыли колени;
В еде и одежде
Нуждается странник
В этих краях, – ответил вошедший, делая несколько шагов вперед, к очагу.
Ярл кивнул кому-то в сторону и продекламировал:
Гостю тут же подали умыться.
– Я рад видеть тебя, Вемунд Сказитель! – во всеуслышание объявил Атли. – Мы ждали тебя!
Скальд утерся поданным рушником и ответил:
– Твой гонец, ярл, нашел меня.
– Рад! Поди сюда, Сказитель, сядь подле меня! Мои хирдманы будут счастливы услышать твои песни!
Вемунд неспешно двинулся вдоль столов.
– Но сперва, – продолжил Атли, – испей меду и отведай угощенья.
– Благодарю, добрый хозяин, – скальд поклонился и сел на указанное место, слева подле ярла.
Хозяин борга хлопнул в ладоши, и слуги мигом поставили перед Сказителем полную кружку и тарелку с вареным мясом, обильно посыпанным луком.
– За радость у нашего очага! За скальда Вемунда! Пусть его память не истощится, пока тьма не опустится на Мидгард и не наступит день Рагнарёк! – торжественно произнес Атли и поднял кружку.
– Скрёль!
– За Вемунда!
– Слава скальду!!!
Дружина разом опрокинула кружки. Выпил и Сигурд. Он сразу узнал своего врачевателя, да и как же было забыть его. Он первый, кому Сигурд-варяг смог довериться и рассказать правду…
Мысли молодого херсира прервал оклик ярла:
– Эй, херсир! Довольно твои друзья наслушались твоих сказок! Иди сюда! Отныне твое место подле ярла!
Хирдманы ободряюще заулюлюкали, мол, давай, иди!
– Ступай! – хлопнул херсира по плечу Олаф, хлопнул, словно благословил. – Давай, парень!
Сигурд поднялся и, прихватив с собой кружку, направился к ярлу.
– Садись! Вот твое место! – Атли сверкнул своим одиноким глазом и указал на стул с резной спинкой, справа от себя.
Пирующим пришлось ждать довольно долго, прежде чем скальд утолит жажду и голод. Он ел не спеша, явно смакуя блюда, ибо в последнее время его желудок отвык от подобных изысков. Вемунд отведал мяса, попробовал каши с куриными потрохами и выпил совсем немного меда. Гости ждали…
Наконец, Сказитель повернулся к ярлу и, поблагодарив за угощение, изрек:
– Славные воины Альдегьюборга! Я вкусил от вашего стола и теперь готов усладить ваш слух песней.
Это были слова, которых все ждали. Тут же со всех сторон стали сыпаться пожелания и заказы.
– Про дисов давай!
– Сагу про Торира Босоногого!
– Про йотунов[41]!
– Да!
– Давай про великанов! Пусть про йотунов расскажет!
– Уваж, скальд, расскажи про йотунов!
– Как их обхитрил Тор!
Вемунд поднялся и воздел руки к потолку. Практически тут же смолки голоса – гости притихли. И скальд начал:
Встал Тор-метатель,
глянул, взъярился:
где, мол, мой молот
запропастился;
брадою метет,
власами трясет
сын матери – Йорд —
всюду искал.
И первым делом
тогда он молвил:
«Слушай-ка, Локи,
тебе открою,
о чем не знает
никто ни на небе,
ни на земли:
асов молот украли!»
Тут кто-то не выдержал и произнес:
– Вот пакостники!
На нарушителя тишины разом цыкнули соседи, и тот умолк.
Скальд набрал в легкие побольше воздуха и повел свой сказ дальше:
Вошли они к Фрейе
в дом распрекрасный,
и первым словом
тогда он молвил:
«Дашь ли мне, Фрейя,
наряд пернатый?
Авось мой молот
сыщу где-нибудь».
Фрейя сказала:
«Дам, даже будь он
золототканый,
ссужу, даже будь он
из серебра».
Локи взлетел —
перья запели —
и в путь пустился
из мира богов,
а опустился
в земле великанов.
Трюм на пригорке,
йотун-владыка
ошейники псам
из золота плел
и сам расчесывал
гривы коням.
Трюм сказал:
«Что слышно у асов?
Что слышно у альвов?
Зачем ты явился
к нам в Йотунхейм?»
«Худо у асов!
Худо у альвов!
У Хлорриди молот
не ты ли украл?»
«Я Хлорриди молот
украл и укрыл —
на восемь поприщ
в землю вкопал, —
никто не достанет
оттуда его,
покуда не станет мне
Фрейя женой».
– Нет, ну ты погляди…
Звонкая оплеуха скинула горлопана со скамьи.
– Ах ты… Меня бить?!
Трое викингов оказались рядом с нарушителем, и его быстро скрутили.
– Отнесите его! – грозно скомандовал Атли. – Напировался – хватит, пусть проспится! Дружина загудела, мол, конечно, правильно, нечего мешать. Нарушителя выдворили из зала, и Вемунд продолжил:
Локи взлетел —
перья запели —
и в путь пустился
из земли великанов,
а опустился
в мире богов;
Тор поджидал его
в мире богов
и первым словом
тогда он молвил:
«Какие вести?
Удача есть ли?
Скажи мне сразу,
прежде чем сесть,
ибо сидящий
все забывает,
ибо лежащий
врать горазд».
«Удача есть
и добрая весть:
у турса-владыки,
у Трюма твой молот,
никто не добудет
оттуда его,
покуда не будет
женой ему Фрейя».
Вошли они к Фрейе
в дом распрекрасный,
и первым словом
тогда он молвил:
«Покров невестий
надень-ка, Фрейя, —
мы вместе поедем
с тобой в Йотунхейм».
Взъярилась Фрейя,
так расфырчалась,
аж закачались
асов дома,
и гривну Брисингов
бросила на пол:
«Меня же ославят
бабой распутной,
коли поеду
с тобой в Йотунхейм!»
Сходились тут боги
все для совета,
сходились богини
все для сужденья,
судили-рядили
могучие асы,
как бы им Хлорриди
молот вернуть.
Тут молвил Хеймдалль,
светлейший из асов,
а был он провидцем
таким же, как ваны:
«Наденем на Тора
покров невестий
и Брисингов гривну
на шею повесим;
бренчала бы сбоку
связка отмычек,
под бабьим подолом
упрятать бы ноги,
на грудь нацепить бы
камней драгоценных,
а на макушку —
приличный убор».
Хирдманы содрогнули стены зала молодецким смехом. Сказитель остановился и переждал, пока страсти улягутся.
– Выпей, скальд, – протянул ему кружку ярл, широко улыбаясь, – клянусь мечом, давно я так не веселился.
– Благодарю, – степенно молвил скальд.