– От князя Гостомысла, стало быть? – все же решился спросить боярин.
– От него! Мир теперь промеж нас. Не сомневайся, боярин!
– Ну, коли так… – Жирослав кивнул воинам у ворот. – Открывайте!
Ворота нехотя отворились. Первым въехал Вадим, за ним Павел и Юски. Следом во внутренний двор въехало два десятка вершников во главе с воеводой Брягом, далее сани и пешие дружинники. Во дворе сразу стало ярко от факелов и тесно от гостей.
– О, я погляжу, вас много… – озадаченно произнес Жирослав.
– Не переживай, боярин, – Вадим спрыгнул с седла. – Стеснить – стесним, но объедать тебя не станем. Своих запасов вдоволь.
– Милости прошу, гости… – хозяин усадьбы на секунду замялся, но затем добавил: – дорогие. Чупай! – окликнул боярин кого-то из слуг. – Проследи за гостями, чтоб всего было в достатке!
– Сделаем, – Чупай с поклоном удалился, на ходу раздавая приказания, кому куда становиться, куда заводить лошадей, где распрягать сани.
– Прошу в дом, – ласково улыбнулся Жирослав.
Вадим чуть подотстал. Воевода, заметив взгляд князя, спешно подошел.
– Устроишь людей – подымись в терем и держи ухо востро, – шепнул Вадим воеводе.
Бряг хитро прищурил глаза и едва заметно кивнул головой, мол, обижаешь, княже…
Боярин, сопровождая гостей, первым поднялся на крыльцо. Почти перед самым его носом дверь распахнулась, едва не сбив боярина.
– Вадим! – радостный девичий голос пропел, словно соловей.
– Квета, – князь руссов оттеснил Жирослава в сторону, широко распахивая объятия. – Квета, да тебя не узнать!
Девушка кинулась вперед… Она хотела с разбегу очутиться в этих объятиях, но сбоку раздалось нервное сопение отца. Соблюдая приличия, она позволила только взять себя за руки. Объятий не получилось…
– Вадим, я так рада, так рада…
– Квета…
– А где же Валуй? – девушка выглянула из-за плеча князя и окинула взором его спутников.
– Нет Валуя, – продолжая улыбаться, ответил Вадим, – в Новгороде он остался… дочь у него там…
– М-м…
– Пойдемте в дом, – подал голос боярин, зажатый у стены дверью. – Чего напрасно…
– Пойдем, Вадим, – Квета поманила князя за собой. – Я батюшке все-все рассказала…
И отчего Вадиму почудилось, что это ее все-все значило нечто большее…
– Как вы меня спасли от татей… от Бокула Шибайло, помнишь?
– Как не помнить – помню!
Гости проследовали в большой зал, где уже горели глиняные светильники и несколько толстых сальных свечей. Тут же, важная как пава, в зал вошла хозяйка. Высокая и статная, в синем платье, с аккуратно забранными волосами.
– Бажана… – заприметив супружницу, окликнул боярин.
Она подошла. При виде мачехи у Кветы скривились губки.
– Вот, – Жирослав указал на Вадима, – будем знакомы…
– Так вроде знакомы мы, в прошлый-то раз… – перебила его Бажана.
– Се князь руссов – Вадим Белозерский.
Женщина недоверчиво посмотрела на мужа, потом на Вадима, на Квету, что продолжала держать гостя за руку, и вновь на мужа.
– Князь руссов? – она тряхнула головой, и ее серебряные височные кольца[58] издали тонкий мелодичный звон.
– А что, Бажана, прям и не вериться тебе? – цокнув языком, спросил Вадим. Он не стал дожидаться ответа, а обернувшись к боярину, вопросил. – А где ваш пострыленыш… Растислав, кажется…
– Так тут он, – поспешил заверить Жирослав, – сейчас кликну… пошлю за ним…
Краем глаза Вадим уловил движение Бажаны – «Ты смотри, как напряглась…»
– Прошу к столу, – хозяин усадьбы сделал гостеприимный жест. – Бажана… Квета…
Гости стали усаживаться. Жирослав тут же отослал дочь к себе. Девушка вспыхнула румянцем.
– Батюшка, а как же гости? Я хотела…
– После, – оборвал ее боярин.
Квета стрельнула глазами в сторону князя руссов. Вадим перехватил ее взгляд и ласково улыбнулся. Девушка, зардевшись пуще прежнего, чуть не приплясывая, выбежала из зала.
На стол расторопные слуги уже начали выставлять яства. А боярин увлек супругу за локоток и что-то усердно втолковывал ей в уголке. Их шептание продолжалось не более одной минуты, после чего женщина, недовольно фыркнув, удалилась из помещения.
В зал ворвались ароматы чеснока, и следом на столе появилось несколько жирных гусей, зажаренных до румяных корочек. Слуги внесли ковриги[59]. Вадим, да и Павел, пребывая в этом времени, уже успели оценить местную кухню. Она была с виду простой, но четко бьющей в цель. В особенности друзьям нравился хлеб. Пшеница в здешних краях была роскошью, а вот рожь, ячмень и овес родились на славу. Муку еще не научились измельчать в пыль, и оттого хлеба часто запекали с попадающимися половинками зерен. Но именно этот факт придавал ковригам неповторимый вкус и приятную сытность.
Далее последовали разносолы…
В больших глиняных тарелках заманчиво расположились огурчики, источающие ароматы дуба, и капуста с яркими вкраплениями брусники и клюквы. Большие лопухи черных и белых груздей разместились на тарелках поменьше, обильно политые сметаной. Павел, восседавший рядом с Вадимом, толкнул друга локтем.
– Икра…
– Отлично, – согласился Вадим.
Слуги поставили рядом с князем руссов глубокую тарелку с бледно-желтой икрой.
Юски, едва пристав со своего места, бегло оценил сей деликатес и изрек со знанием дела:
– Щучья…
В довершение, на столе появились кружки и крынки с ароматной брагой. У гостей навернулись слюни…
– Рад видеть у себя в доме столь именитых гостей, – поднял боярин первый тост, когда слуги окончили сервировать стол. – Хочу выпить за здоровье князя руссов на многие лета.
– Ой ли, – чуть слышно вырвалось у Павла.
Жирослав, однако, не расслышал или сделал вид, что не расслышал. Он продолжил:
– На многие лета, чтоб мир стоял промеж Белоозером и Новгородом.
– Хорошо сказал! – подхватил тост Вадим. – Вот можешь, когда хочешь.
Дружно выпили.
– Угощайтесь… – боярин сделал широкий жест.
Лишь только три тоста прозвучали за столом в боярском тереме, когда в помещение вошел Радаслав. Он, коротко поприветствовав гостей, подошел к Жирославу и, склонившись над ухом, что-то зашептал.
– Больше двух говорят вслух, – отбросив на блюдо объеденную гусиную ножку, заметил князь руссов. – Что-то стряслось, боярин?
Вадим, верно, уловил беспокойство во взгляде хозяина.
– Гонец к тебе, княже… – боярин жестом отстранил Радаслава.
Пасынок отошел и, пройдя вдоль стола, занял место напротив гостей.
– Вон оно как.… И от кого? – с интересом спросил Вадим.
– От господина нашего, князя Гостомысла.
– Вот тебе новость… – Павел отер рот от следов сметаны.
– Да уж… – протянул князь руссов. – Так чего ждешь – зови гонца!
– Радаслав, – воззвал боярин, отвлекая юношу от квашеной капусты. – Кликни гонца!
– Хорошо, отец.
Заинтригованные гости отложили чревоугодие…
Первым в дверь вошел воевода Бряг.
– Дозволь, княже, – в нарушение традиции обратился он не к хозяину дома, а к своему господину.
– Давай, воевода.
Бряг сделал шаг в сторону, пропуская вперед незнакомца.
– Се Улеб, княже. Гонец князя Гостомысла, – воевода жестом указал гонцу место.
Тот прошел пару шагов, поклонился. Дверь плотно притворилась за вошедшим следом Радаславом. Юноша бочком-бочком обошел гостей и уселся подле боярина. Он тут же накинулся на еду с таким видом, что все происходившее в зале его вообще не касается.
– С чем пожаловал? – вопросил Вадим, глядя в глаза гонцу.
– Почерк[60] у меня к тебе, княже, – гонец вновь поклонился и полез за пазуху.
Юски нервно дернулся, опустил руку на рукоять ножа, но, заметив абсолютное спокойствие воеводы, возвернул ладони на стол. Улеб извлек из-под одежды кожаный футляр, развернул его. Бряг принял небольшую деревянную табличку и поднес князю.
– Так… Опа… Баар, глянь-ко, резы и черты, – Вадим показал письмена другу.
– Забавные каракули, – вполголоса подивился Павел.
– Ага, забавные, – князь руссов понизил голос до шепота, – только я читать это не умею. Резы и черты вообще не существуют…
– Как так?
– А вот так. В институте говорили, что резы и черты недоказанный факт. Мы изучали только глаголицу и кириллицу[61]…
– Ну, пусть в вашем институте что угодно говорят, но эти черты с резами вот – на лицо.
Они говорили на своем, на родном… И хотя переговаривались они тихо-тихо, все присутствующие поглядывали на них с настороженностью. А боярин Жирослав так и вовсе навострил уши.
Признаваться было не очень удобно, а надо, поэтому Вадим, повертев в руках почерк, вопросил:
– Кто в грамоте силен?
Народ быстро переглянулся, но первым подал голос воевода.
– Дозволь, княже?
Вадим протянул ему послание. Бряг оправил бороду, взял почерк и долго изучал содержимое. Его губы беззвучно шевелились, вчитываясь в руны.
– Так ты умеешь читать, воевода? Что там? – князь отпил браги. – Ну?
Воевода обвел взглядом всех присутствующих.
– Княже, Гостомысл предлагает скрепить союз промеж вами женитьбой…
На лице Вадима расплылась улыбка.
– Хм… – он чуть запрокинул голову.
– Новгородский князь обещает тебе в жены свою младшую дочь Умилу.
При этих словах боярин Жирослав окаменел на несколько секунд. Потом, вдруг схватив кружку, вскочил и радостно провозгласил:
– Вот это радость…
– Погоди, боярин! – прервал его Вадим. – Чего ты скачешь? Не решено еще… – он взглянул на гонца. – На словах, что велено передать?
– Князь повелел дождаться твоего ответа.
– Дожидайся, – позволительно кивнул Вадим, мол, аудиенция окончена.
Улеб поклонился и вышел.
– Чего застыл, воевода? Проходи к столу.