– Так-то вы собираетесь выиграть эту войну, герцог Бранд? – кричала Уитли. – Трусливо отсидевшись за своими толстыми стенами? Будете ждать и дрожать от страха, пока другие будут отдавать свои жизни за вашу свободу и ваше благополучие? – Она на секунду повернула голову к собравшейся в Стойле толпе и спросила: – А что скажут мне другие лорды Лонграйдингса? Бык из Калико пообещает дать вам надежное убежище, и вы с радостью примете его предложение? Станете лизать ему копыта? Неужели среди вас нет ни одного храбреца, готового прийти нам на помощь? Кто вы – гордые кони или ручные пони?
– Заткнись, девчонка! – проревел лорд-бык и громко притопнул своим копытом. – Замолчи немедленно, или я…
– Что или? – прорычала в ответ Уитли. Ее тело стремительно начало покрываться густой рыже-коричневой шерстью. – Нападешь на меня? Давай! Наверное, ты со мной справишься, ведь я всего лишь девушка. Конечно, как тебе со мной не справиться, ведь ты вон какой верзила! Но, – добавила она, выставляя вперед свои острые когти, – и у тебя останется кое-что на память о нашей встрече, это я тебе обещаю!
Лорд-бык бросился на Уитли. Она высоко подпрыгнула и вцепилась в голову Бранда. Бык и Медведица в обнимку повалились на пол, покатились по Стойлу под испуганные крики придворных. Уитли напрягла все свои силы, и ей удалось броском повалить Быка на спину. Бранд отчаянно бил копытами, вырывался, а когда это ему наконец удалось, он по инерции заскользил по полу до самой стены и врезался в нее так, что со стен Стойла посыпалась штукатурка. Ошеломленно тряся головой, Бык поднялся на ноги и крикнул своим охранникам:
– Топор! Бросьте мне топор! Немедленно!
Но прежде, чем кто-нибудь из солдат успел исполнить его приказание, из толпы вырвался и бросился к сражающимся верлордам молодой лорд-конь с белой гривой. Он уже почти полностью трансформировался и был готов включиться в драку.
– Вы с ума сошли, герцог Бранд? – крикнул лорд-конь, опаляя Быка своим взглядом и бешено раздувая ноздри. – Неужели я вернулся к вашему двору только для того, чтобы увидеть, как вы расправляетесь со своей гостьей? Позор!
– Она мне не гостья, – проревел Бык, глядя налитыми кровью глазами на лорда-коня, успевшего занять позицию между ним и Уитли. – Отойди в сторону, Конрад.
– Отойти? Зачем? Чтобы вы могли ее убить? – спросил лорд-конь.
– Нет, чтобы я мог вышвырнуть ее прочь из своего города! – ответил Бранд.
– А потом вы так же вышвырнете отсюда и меня, и моих собратьев, – уже спокойнее заметил Конрад, постепенно возвращая себе человеческий облик. – Уитли – друг народу Лонграйдингса. Она наша союзница.
– Она твоя подружка и союзница, мой юный конь.
– Нет, наша, – повторил Конрад, указывая рукой на девушку, с тела которой тоже постепенно начал пропадать бурый мех. – Медведи из Брекенхольма понесли потерь в этой войне больше, чем кто-либо другой, но они не сдались и продолжают сражаться. Я своими глазами видел, как король Лукас убил брата Уитли, видел и многих ее людей, лежавших убитыми на улицах Кейп Гала. Это им мы обязаны своей свободой, ваша светлость. Поэтому не нужно обходиться с ней так, как вы это делаете. И помните, что Волк – наш верный союзник.
– Ваш союзник – может быть, – проворчал Бранд, постепенно возвращая себе человеческий облик. С кирпичной стены у него за спиной продолжала осыпаться штукатурка. – Но не мой. Ты помнишь моего сына, девочка?
– Н-нет, – неуверенно покачала головой Уитли. Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь встречалась с ним. – Пожалуй, нет.
– Он находился на попечении барона Эвана, лорда-барана из Хаггарда. Мой дорогой, мой милый Дорн, совсем еще мальчик. А потом он встретил Волка. Смерть не заставила себя долго ждать, Медведица. Дорн выступил на стороне Дрю Феррана и погиб из-за его волчьих проблем. Я никогда не прощу Волку того, что случилось с моим сыном.
Уитли порылась в памяти, и в ней начали всплывать воспоминания – смутные, далекие. Гибель лорда Дорна прочно затерялась среди длинной череды других, не менее трагических смертей, свидетельницей которых ей довелось стать за последнее время. Но теперь она кое-что действительно припомнила. Да, был такой юный лорд-бычок Дорн, который помогал Дрю освобождать заключенных из тюрьмы лорда-козла Кесслара в Хаггарде. И Дорн действительно погиб, сражаясь рядом с Волком. Совсем мальчишкой был этот Дорн, примерно одного возраста с Дрю.
– Отправляйся вместе с ней, если считаешь это своим долгом, Конрад, – тусклым голосом сказал Бранд, оставаясь стоять возле стены. – Забирай своих братьев-жеребцов и уходи. А на меня вам рассчитывать не стоит. Я вашему Волку не обязан ничем.
Глава 2Обаятельный враг
Дрю Ферран смотрелся в висящее на стене потемневшее и облупившееся от времени зеркало. Корабль слегка покачивался на волнах, от этого поскрипывали подвешенные к потолку лампы и тихо позванивали болтающиеся рядом с ними колокольчики. Их вместе с другими экзотическими вещицами капитан «Мальстрема» годами собирал в самых разных уголках Семиземелья, теперь ими была забита почти вся его каюта. Как уже было сказано, зеркало оставляло желать лучшего, но это не мешало рассмотреть в нем уже, пожалуй, не юношу, но молодого человека с густыми, отросшими до плеч, темными волосами (давно пора было их подстричь!), пробившимися (жиденькими пока еще) усами, начинающейся бородкой и потемневшим от загара и соленых ветров (как у настоящего морского волка) лицом.
Неужели с тех пор, когда началось его нескончаемое путешествие, прошло уже почти два года? Невероятно! Дрю закрыл глаза и мысленно перенесся на ферму, где он вырос, вспомнил ту ночь, когда в нем впервые пробудился Зверь.
Он тряхнул головой и болезненно поморщился, когда в памяти промелькнул образ матери, горло которой растерзал чудовищный лорд-крыса Ванмортен. Да, много с тех пор воды утекло, и Дрю сильно изменился. Впрочем, не он один. А что произошло с его старым другом, бароном Гектором из Редмайра? Когда Дрю оставлял робкого «книжника» Гектора в Хайклиффе, он рассчитывал на то, что его друг будет там в безопасности. Как бы не так! Гектор свернул с прямого магистерского пути, увлекся некромантией, а занятия черной магией, в свою очередь, завели его на север, в Айсгарден. Остается ли он там до сих пор? И действительно ли Гектор превратился в такое чудовище, как о нем говорят теперь повсюду?
Открыв глаза, Дрю обнаружил, что в капитанской каюте он больше не один. В мутном зеркале появилось искривленное отражение графа Веги, который стоял сейчас за плечом Дрю.
– Великий Соша! Можно подумать, что мы с тобой родственники! – рассмеявшись, воскликнул граф и потрепал Дрю по его густым растрепанным волосам. Дрю подумал, что Вега, в общем-то, прав – они с графом стали похожи друг на друга. Два соленых морских волка.
– Претендуешь на то, чтобы называться моим отцом? – в шутку спросил Дрю.
– Нет, скорее на то, чтобы быть твоим красивым, неотразимым для женщин, братом. Чуть-чуть постарше тебя, – ответил Вега и хлопнул юношу по плечу. – Пойдем. Тебя ждут наверху.
Они поднялись по трапу и сразу окунулись в нестерпимую жару. По политой водой, побелевшей от палящих лучей палубе «Мальстрема» скакали солнечные зайчики. Укрыться от солнца на палубе было негде, поэтому Дрю немедленно прикрыл голову и лицо омирской куфией – повязкой из легкой хлопчатобумажной ткани. С тех пор как «Мальстрем» вышел в море Сабель, такие куфии носил практически весь экипаж пиратского судна – они худо-бедно спасали от зноя, который становился особенно невыносимым ближе к полудню.
Правда, была еще одна причина, заставлявшая Дрю надевать на палубе куфию. «Мальстрем» сейчас стоял на якоре в гавани Денджи, на виду других кораблей, зашедших в Кровавый залив – Блади Бей. Если кто-то из союзников Льва заметит Дрю на палубе и узнает его, предстоящая битва закончится неудачей, даже не успев начаться.
Кстати говоря, от посторонних глаз скрывался не только Дрю. Сам «Мальстрем» тоже замаскировался – матросы заменили его белоснежные паруса какими-то рваными грязными тряпками, разбросали по всей палубе рыбацкие сети и ловушки для лобстеров, скрыли под холстом и криво прибитыми рейками орудийные люки. В этом маскарадном «наряде» красавец-флагман пиратского флота с островов Кластер стал выглядеть потрепанным, неряшливым рыбацким судном, невзрачным и неприметным во всех отношениях. Еще три судна, входивших во флотилию Дрю, стояли на якоре ближе к берегу и были замаскированы таким же образом. В бастийском порту Фелос на борт четырех кораблей поднялось в общей сложности двести Фурий – одетых в кожаные кирасы воинов Тигра. Сейчас они сидели, спрятавшись в трюмах, потели и терпеливо ждали, когда придет их час выйти на сцену. Ждали начала кровавой схватки.
На палубу «Мальстрема» недавно подняли шлюпку, с нее до сих пор стекала вода, моментально высыхавшая на раскаленной от солнца палубе. На корме стояла Опал, леди-пантера из Баста, ее темная фигура почти полностью тонула в тени бизань-мачты. Из прорези куфии ярко блестели зеленые глаза Пантеры, которыми она внимательно осматривала гавань омирского порта Денджи. Опал и первый помощник капитана, Фиггис, только что возвратились на сохнущей сейчас шлюпке с берега, где прогулялись по портовым кабакам. В данный момент Фиггис о чем-то говорил Опал, энергично жестикулируя и то и дело указывая своим костистым пальцем в сторону города, а неподалеку от них стоял Флоримо.
Старому штурману очень шел омирский цветастый шелковый халат. На голове у лорда-крачки красовалась не куфия, а яркая бандана с торчащим из нее огромным розовым пером. Рядом с Флоримо, присев на корточки, расположился самый юный член экипажа – Каспер; он внимательно изучал разложенную на палубе карту местного побережья. Юнга лишь недавно открыл для себя, что он не человек, а верлорд-ястреб, сын Веги и леди-ястреба. Правда, ни имени своей матери, ни ее судьбы Каспер до сих пор не знал. Все последнее время он под доброжелательным руководством старого Флоримо постепенно осваивал свой дар лорда-ястреба – его отец, лорд-акула Вега, научить сына «птичьим» премудростям, разумеется, не мог.