— И не думал улыбаться.
— Мы не можем позволить себе бросить даже малую тень на наш театр, — сказал Иван Максимович, скорбно сложив брови.
— Да, я понимаю, — снова кивнул Турецкий. — Именно поэтому вы решили не обращаться в милицию?
— Совершено верно. Мы решили обратиться к вам. Вы поможете нам, Александр Борисович?
— Я готов попробовать, — ответил Турецкий деловито. — Если сойдемся в цене.
Иван Максимович сухо улыбнулся.
— Деньги не проблема. Сергей Николаевич, как вы понимаете, за ценой не постоит. Он готов на все ради счастья дочери и репутации театра.
— Он так любит театр?
— Да, любит. Всегда любил. В юности он даже пытался поступить в театральный институт. И не один раз. Даже став бизнесменом, Сергей Николаевич никогда не пропускал ни одной нашей премьеры.
— Стало быть, дочь осуществила его мечту, — сказал Турецкий. — А что насчет ее матери? Она такая же одержимая театралка?
— Увы, — грустно произнес Иван Максимович, — мать Екатерины Сергеевны умерла два года назад. Поскользнулась на льду и упала. Перелом позвоночника. Сейчас у Сергея Николаевича другая жена.
— Надо полагать, молодая и красивая?
— Угадали. — Прокофьев едва заметно усмехнулся. — Они вместе уже полтора года. Нинель — очень хорошая женщина.
— Екатерина с ней ладит?
Иван Максимович улыбнулся:
— Еще как! Молодая мачеха стала ей лучшей подругой. Хотя… Нинель не очень любит театр. Однако они вместе ходили в фитнесс-клуб, регулярно всей семьей выезжали за город на пикники. Несколько раз втроем ездили за границу. Так что, в этом плане у них было полное взаимопонимание.
«Как всегда, — подумал Турецкий. — В таких семьях всегда всё в порядке, пока не копнешь поглубже».
Прокофьев поднял руку и глянул на часы.
— Кстати, через пару минут Сергей Николаевич будет здесь, — сообщил он.
— Ясно, — сказал Турецкий. — Вы у него, вроде как, «на разогреве». Ввели меня в курс дела, чтобы он сразу взял быка за рога.
Прокофьев улыбнулся.
— Можно сказать и так. А, вон и он идет!
Турецкий глянул в окно. От стоянки к двери бара уверенной походкой шагал высокий, широкоплечий мужчина в коричневом пальто. Он был смугл и черноволос, но на висках уже серебрилась седина.
— Всегда точен, как часы! — с улыбкой сказал Прокофьев.
Не прошло и минуты, как Шиманов оказался возле стола.
— Сергей Николаевич Шиманов, — представился он густым басом, пожимая руку Турецкому.
— Александр Борисович Турецкий.
— Очень приятно.
Он сел за столик, подозвал официанта и сказал:
— Двойной эспрессо. Только быстро. — Затем повернулся к Турецкому. — Иван Максимович уже рассказал вам о нашей проблеме? — спросил он.
«Проблема, — подумал Турецкий. — Он называет это „проблема“. Любой другой на его месте сказал бы „горе“.
— Да, я уже в курсе.
— Когда вы можете выехать в Лебедянск?
— Если мы договоримся насчет гонорара, то прямо сегодня, — ответил Александр Борисович.
Прокофьев поднялся со стула.
— Прошу прощения, но мне пора идти, — сказал он с вежливой улыбкой. — Чрезвычайно рад был с вами познакомиться, Александр Борисович! И еще раз спасибо вам за моего Славика. Как выяснилось, вовремя «сесть» — это тоже удача.
Дождавшись, пока Прокофьев уйдет, Шиманов пробасил:
— Итак, обговорим вопрос гонорара. Сколько вы хотите, Александр Борисович?
— Тридцать тысяч долларов, — ответил Александр Борисович, спокойно глядя бизнесмену в глаза.
— Это большие деньги, — сказал Сергей Николаевич.
— Я знаю. Но речь идет о вашей дочери.
Шиманов подумал и кивнул:
— Да, вы правы. Но, кроме того, что я отец, я еще и бизнесмен. Как бы дико и неуместно это ни звучало. А потому давайте договоримся так: в случае, если моя дочь найдется и с ней все будет в порядке, вы получите… пятьдесят тысяч долларов. Если нет, я покрою ваши расходы и выпишу вам чек на пять тысяч. Как вам такие условия?
Турецкий склонил голову набок и задумчиво посмотрел на бизнесмена. В лице Шиманова, в его блестящих глазах, в цвете его лица, манере дергать уголком губ — было нечто такое, что безошибочно выдавало… «А может быть, я и не прав, — подумал Александр Борисович, осаживая себя. — Бизнесмен подобного уровня не может быть кокаинистом. Хотя почему нет? Втянуть носом дорожку кокаина — отличный способ снять стресс после тяжелого трудового дня».
— Видимо, вы очень хладнокровный человек, — сказал Турецкий. — Что ж, ваши условия кажутся мне справедливыми.
Сергей Николаевич кивнул:
— Вот и отлично. Должно быть, я кажусь вам чудовищем?
— Почему?
— Ну… вы, вероятно, ожидали, что я скажу что-нибудь вроде: «Я согласен на любые деньги, только найдите мне мою дочь!»
— Признаться, обычно родители пропавших детей говорят именно так, — заметил Турецкий.
Шиманов помолчал. Затем сказал — тихо и спокойно:
— Я очень люблю свою дочь, Александр Борисович. И я сделаю всё, чтобы найти ее. Однако вам я плачу не за дочь, а за вашу работу. Как любому наемному служащему. Полагаю, это справедливо?
— Вполне, — согласился Турецкий.
— Значит, мы договорились. Чек на пять тысяч я выпишу вам прямо сейчас. Плюс — две тысячи на расходы. Этого ведь достаточно?
— Увидим, — ответим Александр Борисович.
— В случае, если ваши усилия окажутся бесплодными, аванс останется у вас.
— Вы настоящий делец, — сказал Александр Турецкий, едва сдерживаясь, чтобы не усмехнуться. — Если вы не против, мы подпишем договор прямо сейчас.
Шиманов не возражал. Александр Борисович достал из сумки бланки договора и протянул их Сергею Николаевичу. Тот всё внимательно прочел, заполнил пустые графы и затем размашисто расписался.
— Дело сделано, — сказал он, протягивая Александру Борисовичу его вариант договора. — Осталось вручить вам деньги и получить от вас расписку.
Шиманов достал из кармана чековую книжку и авторучку. Проставил сумму, неторопливо расписался и протянул чек Турецкому. Взамен Александр Борисович быстро набросал расписку, украсил ее своим стремительным автографом и передал Шиманову. Сделка, таким образом, была совершена.
— Да, я забыл сказать вам еще про одно условие, — заговорил Сергей Николаевич странным голосом, который показался Турецкому зловещим.
— Что за условие?
— Если моя дочь погибнет, и я не найду виновных, за ее смерть ответите вы. Лично.
Брови Турецкого взлетели вверх.
— Это что, шутка? — холодно спросил он.
Сергей Николаевич покачал головой.
— Нет, я не шучу. Если Катя погибнет, я буду считать, что в ее смерти виноваты вы. Это будет для вас хорошим стимулом. И вы будете знать, что, рискуя ее жизнью, вы рискуете своей.
— Мне ваше условие кажется идиотским, — сказал Турецкий раздраженно. — Вы, похоже, не до конца понимаете, с кем имеете дело. При необходимости я могу привлечь к делу МУР и Генпрокуратуру.
Шиманов усмехнулся и кивнул.
— Да, я наводил о вас справки, и знаю, что у вас богатые связи. Но меня это не остановит. Ради дочери я пойду на всё. Надеюсь, что то же самое вы готовы сделать ради безопасности жены.
— При чем здесь моя жена? — насторожился Турецкий.
— Вашу жену зовут Ирина Генриховна Турецкая, — медленно и четко произнес Шиманов. — В данный момент она направляется в офис компании «Ти Джей Электроникс», чтобы провести с сотрудниками психологические тренинги.
— Что это значит? — сухо спросил Александр Борисович.
— Это значит, что пока вы ведете следствие, я буду следить за каждым шагом вашей жены, — спокойно пробасил Шиманов. — Если мне не понравится ваша работа, я оставляю за собой право наказать вас так, как посчитаю нужным.
Турецкий побледнел.
— Вы угрожаете моей семье?
Шиманов качнул большой головой:
— Нет. Но я хочу, чтобы вы знали: отныне жизнь вашей супруги зависит от того, насколько успешно вы проведете расследование. Мы совершили сделку. Вы получили аванс и теперь работаете на меня.
Некоторое время Александр Борисович молча и угрюмо разглядывая Шиманова. Потом вздохнул.
— Похоже, вы действительно, не шутите, — сказал он. — Хорошо, я возьмусь за это дело. Но имейте в виду: если с головы моей жены упадет хоть один волос, я достану вас из-под земли.
— В этом я не сомневаюсь, — спокойно ответил Сергей Николаевич. — И я запомню всё, что вы сказали. Приступайте к работе, господин Турецкий. Время не на нашей стороне, и мы не должны медлить.
— Ну, как? — с тревогой и любопытством спросила Ирина, когда Турецкий переоделся и сел за стол.
Александр Борисович откусил кусок пирога с рыбой и похвалил:
— Вкусно!
Ирина улыбнулась.
— Дурень, я не об этом. Как твое новое дело. Ты взялся за него?
— Слушай, Ир, а не слишком ли мало в пироге лука?
— Турецкий, не заговаривай мне зубы.
— Ладно. — Александр Борисович отхлебнул чаю и сказал: — Завтра утром я вылетаю в Лебедянск.
— О, Господи! Где это?
— Там! — неопределенно махнул рукой Турецкий. — С Плетневым я уже переговорил. Дело Митрохина они доведут до конца без меня.
Ирина прищурила голубые глаза.
— Ты же говорит, что тебе этот Митрохин не нравится. Собирался сам его контролировать.
— Ну, мало ли кто мне не нравится, — пожал плечами Александр Борисович. — Ты же знаешь, я часто склонен преувеличивать. Дело, в общем, пустяковое. Плетнев справится и без меня.
— Ну, допустим, — согласилась после паузы Ирина. — А что за дело в Лебедянске? Надолго?
— Не думаю, что надолго. У одного мецената пропала дочь. Актриса местного театра. Ехала на спектакль, да так и не доехала.
Веки Ирины дрогнули.
— Бедная девочка, — проговорила она. — Милиция ищет?
Александр Борисович покачал головой:
— Нет.
— Почему?
— Отец не хочет огласки.
— Глупости какие, — поморщилась Ирина. — Какая разница — огласка или нет. Главное, дочь найти!