Но едва карета скрылась за поворотом и Даррит поставил Омарейл на ноги, над собравшимися раздался мощный голос:
– Узрите, слепцы! Она – среди нас. Каждый шаг ее – шаг в бездну.
«Мир Ленар! Это Мир Ленар», – понесся гомон средь толпы. Омарейл начала озираться и наконец увидела его. «Мессия» стоял на цоколе одного из зданий, что ограничивали площадь, у основания толстой колонны. Возвышаясь над толпой, он говорил в специальное устройство, собранное конусом из бронзовых листов, скрепленных болтами. Оно усиливало его голос многократно, позволяя звуку достигать не только каждого уголка площади Храма Света, но и соседних улиц.
– Конец приближается! И сегодня мы узнаем правду! Есть одно истинное пророчество. Доказательство, которое не оставит сомнений в том, что Ордор ждут перемены! И я вам его предоставлю. Предоставлю, чтобы у вас больше не было сомнений. Правда, которая навсегда положит конец всем кривотолкам!
Омарейл слушала как завороженная, но Даррит твердо подхватил ее под локоть и потащил за собой, расталкивая людей. Выступление Ленара придало ему сил, и собравшиеся будто бы даже сами расступались перед ним.
– Ты что, не хочешь послушать, как наступит мой конец, Норт?
– Это еще не конец.
Голос Мира Ленара доносился до них все время, пока Норт и Омарейл добирались до лавки Часовщика. Сперва они слышали его вполне отчетливо. Ленар обещал раскрыть какой-то большой секрет, доказать, что был прав все это время. Затем речь его стала неразборчивой. Зато хорошо был слышен возбужденный гомон толпы.
Через большие окна с частым переплетом было видно, что лавка пустовала. Не переставая озираться, боясь снова столкнуться с гвардейцами, Омарейл вошла внутрь. Звякнул колокольчик на двери, скрипнули половицы. В помещении царила атмосфера безмятежности: пылинки в свете солнца медленно танцевали в воздухе, мерное тиканье сотен часов убаюкивало. Бронзовые корпуса, стеклянные циферблаты и выставленные для обозрения механизмы ловили блики или прятались в тени.
– Может, он тоже пошел смотреть на Севастьяну? – предположила принцесса.
– И не закрыл лавку?
Даррит задумчиво провел ладонью по деревянному прилавку, обогнул его и заглянул в проем, что вел в подсобное помещение.
– Время – податливая материя, – раздался оттуда хрипловатый голос, – но не настолько, чтобы его так тянуть.
Переглянувшись, Даррит и Омарейл прошли в небольшую комнату. Часовщик сидел за столом. На его лице, как и прежде, был окуляр с кожаными ремешками, которые расходились от внушительного объектива и обнимали голову, виски и щеку, как щупальца кальмара. Несколько дополнительных увеличительных стекол крепились к основному, чтобы можно было рассматривать мельчайшие детали часовых механизмов. Последних в помещении было не счесть.
– Добрый день. Меня зовут Норт Даррит, и у меня в книге…
Часовщик не позволил закончить фразу. Он встал и резко сорвал с пола небольшой ковер. Когда пыль чуть осела, на каменной поверхности стал заметен высеченный циферблат не меньше метра диаметром. Ткнув длинным узловатым пальцем в угол комнаты, старик жестко сказал:
– Там на полке – Турбийон. Возьми его.
Круглый механизм размером с тарелку состоял из множества шестеренок и металлических пластин. В самом центре похожие на лапки насекомого детали удерживали диск с выгравированной осой. Под ним плавно вращалась тонкая металлическая спираль. С сомнением во взгляде и осторожностью в движениях, как Шторм некоторое время назад держала руль автомобиля, Даррит взял Турбийон с двух сторон и сделал шаг к Часовщику.
Но тот вновь остановил его, приказав:
– Встаньте оба в центр циферблата и крепко держите Турбийон.
С этими словами Часовщик открыл неприметную дверь, спрятавшуюся между двумя стеллажами. Омарейл ошеломленно уставилась на то, что скрывалось за нею: сотни, если не тысячи шестеренок, стеклянных колб и металлических труб наполняли комнату, делая ее похожей на огромную коробку для гигантского механизма. В самом центре к потолку был подвешен маятник в человеческий рост.
Часовщик подошел к нему и обернулся. Даррит и Омарейл с нескрываемым интересом смотрели на непрестанно движущиеся детали. Вставать в центр изображенного на полу циферблата они не спешили.
– Вы что, оглохли? – грубо спросил старик, а затем, словно решил снизойти до вежливой просьбы, произнес: – Будьте добры, любезные, встаньте куда велено.
– Мне кажется, самое время объяснить нам, что происходит, – заявил Норт.
– Верно. Тебе кажется. – Сомнений быть не могло, Часовщик ухмылялся.
– Кто вы такой и что это все значит? – не сдавался Даррит.
Он сделал шаг, как будто хотел зайти в комнату с маятником, и Омарейл заметила, как это движение заставило Часовщика напрячься. Вопреки голосу рассудка, она испытывала неясное чувство доверия к старику, поэтому схватила Даррита за рукав.
– Это же была твоя идея, послушаться книжку, – заметила она негромко.
Вопросительно подняв брови, Даррит взглянул на принцессу, словно не мог поверить, что она не на его стороне.
– Давай сделаем, что он говорит, и будь что будет. Ну что такого может произойти, если мы встанем на нацарапанный на полу рисунок?
Несколько секунд Норт внимательно смотрел ей в глаза, и Омарейл начала думать, что он откажется.
– Уверена, сразу после мы получим все объяснения. А пока он слишком нервничает, чтобы отвечать на наши вопросы.
Они посмотрели на Часовщика, который ответил им крайне нетерпеливым взглядом. Окуляр воинственно блеснул, отразив латунный маятник.
Даррит и Омарейл медленно шагнули в начертанный на полу круг.
Удовлетворенно кивнув, Часовщик принялся раскачивать маятник, считая вслух:
– Один, два, три…
Шестеренки в комнате начали вращаться быстрее, из некоторых труб пошел пар.
– …четыре, пять, шесть, семь…
Стало шумно, и казалось, что-то должно непременно взорваться, выйти из строя, воспламениться.
– …восемь, девять, десять, одиннадцать…
Норт поднял Турбийон повыше, чтобы иметь возможность получше рассмотреть механизм, и принцесса против воли тоже взглянула на загадочный предмет. Тот мягко гудел.
– …двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…
Спирали на Турбийоне начали вертеться с невероятной скоростью.
– …шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать…
Омарейл взглянула на Даррита – тот завороженно следил за механизмом, блики таинственно играли на его лице.
– …двадцать один, двадцать два, двадцать три… – громко и монотонно, почти нараспев говорил Часовщик, продолжая ритмично качать маятник.
– двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь…
Он резко остановил качающийся диск.
Была ли это лишь игра света и тени на металлических гранях или в центре Турбийона начала появляться черная воронка? Оса завибрировала.
Мир пошатнулся.
Глава 2Приют песчаника
Невидимая волна прошла сквозь Омарейл, а затем воронка на спирали начала затягивать принцессу в свою черную глубину. Вселенная вздрогнула, и все закончилось. Даррит все так же стоял рядом и сжимал Турбийон.
Потребовалось несколько секунд, чтобы Омарейл пришла в себя и обратила внимание на обстановку комнаты – а та заметно изменилась. Расположение двери и отсутствие окон говорили о том, что это было то же помещение, но теперь вместо множества часов на полках стояли бесконечные ряды книг. Присмотревшись, принцесса увидела, что книги расположились и на полу, стопками разной высоты создавая причудливый ландшафт. Пахло тоже иначе: старой бумагой, библиотечной пылью и деревом. Дверь, ведущая к шестеренкам, была заперта.
Даррит и Омарейл переглянулись, но не успели обменяться и парой слов, как раздался знакомый голос:
– А вот и вы!
Обернувшись, принцесса обомлела: в дверном проеме стоял господин Лодья. В последний раз с учителем истории из Астардара они виделись в Клоустене, когда он помог Дарриту после нападения. И вот Лодья снова появился на их пути, но сейчас он выглядел гораздо моложе: в светлых волосах не проглядывала седина, лицо было гладким, хотя морщины на высоком лбу уже прочертили несколько полос.
Омарейл впервые по-настоящему смогла увидеть и осознать, как возраст меняет людей, в то же время сохраняя знакомые черты. Вот только она боялась думать, почему этот мужчина так внезапно помолодел.
– Полагаю, вы ждете объяснений? – скучающе уточнил тем временем Лодья. – «Где мы? Что происходит?» Садитесь. – Он указал на круглый стол и добротные деревянные стулья.
Даррит не отрывал от мужчины взгляда, будто в любой момент ожидал нападения. Омарейл же слишком хотела услышать ответы на вопросы, крутящиеся, как верно угадал Лодья, в ее голове. Поэтому она приняла приглашение и даже согласилась на чашку чая.
– Меня зовут Лодья. Тон Лодья, но прошу называть просто Лодья, – сказал он, снимая с небольшой печки чайник.
– Да мы, вообще-то, знаем, как вас зовут, – ответила Омарейл, и тот с грохотом опустил чайник обратно на угли.
– Не говорите ничего! – Лодья поднял руки. – Если, по-вашему, мы и встречались раньше, я не должен об этом знать. Садись уже, – обратился он к Дарриту, – я не опасен. И бежать никуда не собираюсь, если ты этого боишься. Я здесь исключительно для того, чтобы помочь вам.
– Помочь с чем? – уточнил Даррит, соглашаясь наконец сесть.
– Этого я не знаю.
– Вы издеваетесь?! – воскликнула Омарейл, а Норт раздраженно застучал пальцем по столу.
Лодья налил две чашки крепкого черного чая и поставил их перед гостями.
– У вас есть какая-то проблема, – терпеливо пояснил он, – и Часовщик отправил вас сюда, чтобы решить ее. Моя задача – объяснить, что к чему, как это все работает, а затем отправить обратно.
– Сюда – это куда? – озвучил Норт витающий в воздухе вопрос.
– В прошлое, дорогой мой друг, в прошлое.
Первую порцию чая сменила вторая. Омарейл все еще чувствовала себя немного глупо, думая о путешествии во времени всерьез. Она не могла уложить в голове, что Турбийон отправил их сквозь года. Но других объяснений не находилось: никакой розыгрыш или обман не смог бы так омолодить человека и изменить интерьер комнаты за считаные секунды. Если верить Лодье, они оказались в 535 году Доминасолис, то есть за пять лет до рождения Омарейл и за двадцать семь лет до свадьбы Бериота и Севастьяны.