Но кем бы ни был человек, вошедший в историю под именем Петра Великого – Императора всероссийского, налицо два бесспорных факта: в Россию свет масонства, как утверждают «вольные каменщики», проник именно при нем; и второе – его откровенное вероотступничество.
Если предшественники Петра Алексеевича на царском троне свято оберегали «территорию православия», то в пору его правления представители иных конфессий получили неслыханные доселе привилегии. Первая лютеранская церковь была построена в Санкт-Петербурге уже через год после его основания – в 1704 году. А едва новорожденный город получил статус столицы, с 1711 года, на берега Невы «высадился десант» из европейских миссионеров разных толков.
В 1717–1719 годах в Петербург прибыли первые голландский и англиканский пасторы. В 1723-м появился священник реформатской церкви. Годом позже – французский кюре и немецкий пастор. Ясно, что они духовно окормляли не православных строителей Петербурга, а множество иностранцев, приехавших по приглашению Петра или соблазнившись заманчивыми слухами о предоставляемых им привилегиях. Но не слишком ли густой толпой хлынули в Россию иноверцы?..
Петр I в одежде корабельного плотника. Конец XVIII в. Неизв. англ. художник
Что касается флота, то его «основатель» не только сменил лик Святого Николая Угодника на русском морском флаге на Андреевский крест. Он пошел и того дальше: этого Святого «русский» царь вообще… запретил.
Протестантский пастор, обосновавшийся в Петербурге, восторженно писал домой о «благотворном» влиянии Запада на русского царя: «В Голландии и в Германии он узнал, какая вера наилучшая, истинная и спасающая, и крепко запечатлел это в своем уме. Мы не ошибемся, если скажем, что Его Величество представляет себе истинную религию в виде лютеранской. Система обучения в школах совершенно лютеранская (надо полагать, что имелась в виду основанная Петром I Академия морской гвардии – будущий Морской корпус – первое светское учебное заведение, где готовили офицеров. – Прим. А.С.), и юношество воспитывается в правилах нашей истинной религии. Что касается до призвания Святых, то Его императорское величество указал, чтобы изображение Святого Николая нигде не ставили в комнатах, чтобы не было обычая, приходя в дом, сначала кланяться иконам, а потом хозяину. Чудеса и мощи уже не пользуются прежним уважением».
Для чего Петр I начал войну против веры своих предков и своего народа? Одно дело – гарантировать в новорожденной столице равенство религий для ее жителей. Другое – вытеснять православие из домов, из жизни своих поданных.
До сих пор в общественном сознании сохранился еще один миф о Петре – радетеле русского воинства: после поражения под Нарвой Петр повелел поснимать колокола с колоколен православных храмов и перелить в пушки. Кто не верит автору – проверьте, обратившись к ресурсам Интернета или специалистам, кому лень – поверьте мне на слово: технология металлургии не позволяет колокольный металл использовать для производства артиллерийских орудий. Цель Петра, по моему мнению, была другой. В начале XVIII века на Руси храм был и «клубом», и «сельсоветом», и даже местом знакомств будущих супругов. А церковные колокола выполняли универсальные функции часов-курантов: призывали к заутренней, обедне и вечерней молитве; радостно трезвонили в праздники, траурно пели в дни скорби; извещали о грозящей опасности и призывали к борьбе с ней. Сняли их с колоколен – и вся православная округа «ослепла» и «оглохла». Весьма странный поступок для православного царя. И абсолютно логичный для сторонника «евроинтеграции».
Судя по воспоминаниям современников Петра I, после возвращения царя из Великого посольства его отношение к православной вере стало носить исключительно утилитарный характер. Вильгельм Оранский, с которым Петр не раз вел доверительные беседы, советовал устроить Церковь в России на манер англиканской, объявив себя ее Главою. Следует полагать, эти советы были приняты Петром Алексеевичем близко к сердцу. Сам Вильгельм Оранский в 1869 году получил корону из рук масонов и присягнул подготовленной масонами конституции, а заодно подписал акт о веротерпимости, исключая католиков.
Знакомство с архивами МИДа Императорской России показывает, что нужда в духовных пастырях в «петровском» флоте для православных нижних чинов возникла довольно скоро. Так, в письме адмирала-лютеранина Крюйса Петру I, отправленном с Балтийского флота в 1704 году, отмечается, что «надобно на 7 галер 7 попов и на 100 бригантин – 3 попа, есть только 2». Скорее всего, лютеранин Крюйс воспринимал православных священников на русских кораблях как элемент штатного расписания экипажа, не совсем понимая, для чего они нужны.
Да что там иноземец-Крюйс! Рожденный православным генерал-адмирал Ф.М. Апраксин недалеко от него ушел. 24 августа 1710 года в Адмиралтейств-коллегию, которую возглавлял Федор Михайлович, был направлен вдовый священник – иеромонах Иван Антонов. Так, по крайней мере, мы узнали, кто благословлял русских моряков на победу в битве при Гангуте и, вероятно, в других морских баталиях Северной войны. А сухопутному генерал-адмиралу Апраксину лично сей «поп» был и не к чему. 9 мая 1714 года из Корабельного Приказа на флот была спущена инструкция, регламентирующая службу «корабельных попов»: «Келейные правила должны читать тихо в своей каюте, никого не отвлекая, дабы чтением партикулярным помех в делах общих и корабельных не делали». То есть сиди, святой отец, в своей каютке и на глаза не попадайся, и под ногами не путайся своей рясой! Чтобы не видно тебя было и не слышно…
В апреле 1717 года вышло высочайшее повеление государя: «В Российском Флоте содержать на кораблях и других военных судах 39 священников». Через два года, 8 апреля 1719-го, последовало новое повеление, согласно которому на каждом корабле под Андреевским флагом должен был находиться иеромонах!
А 15 мая 1721 года Петрспустил на флот «Инструкцию флотским иеромонахам», больше известную как «Пункты о иеромонахах, состоящих при флоте» (всего пунктов было 11). Мысль в целом здравая. Ниже будет описано, как она реализовывалась на практике. Осмыслим другое: регулярный флот, как нам рассказывают штатные историки «родился» в 1696 году. А его «папа» до призыва на флот православных священников додумался лишь спустя 25 лет. Четверть века без них обходились? Не исключено, что «царь-плотник», придя в себя после очередного заседания Всешутейшего собора, вдруг подумал: «А чего это у нас уже 25 лет на кораблях попов нету?!» И решил: «Быть по сему!»
По правде говоря, архивы свидетельствуют, что потребность в корабельных священниках возникала и раньше. Запросы по этому поводу отправлял и адмирал Крюйс, и Меньшиков, и сам Петр. Тот же Корнелий Крюйс в письме еще от 1701 года требовал, чтобы в состав экипажа каждого корабля был включен священник. А 1 января 1717 Адмиралтейств-коллегия приняла решение иметь в своем штате «1 протопопа, 3 попов, 3 дьяконов, 3 подьячих и пономаря».
Кстати, пренебрежительное значение слово «поп» обрело лишь во второй половине XIX века, когда умы интеллигентов поразил нигилизм. А в начале XVIII века оно было самым обычным обозначением профессии священнослужителя.
Но, если говорить серьезно, истинными хозяевами «петровского» флота были протестанты, тогда как личный состав его оставался православным. И становился все более неуправляемым. Тем более, что в начале XVIII века для службы во флоте часто «ссылали» преступников. Князь Долгорукий – посол в Дании писал царю о том, как эти «птенцы гнезда Петрова» срамно отличились в Копенгагене в 1711 году: «…такие люди на фрегатах, делают стыд такой, чего здесь не видано. Непрестанно пьяны, валяются по улицам, дерутся, ходят все чуть не наги… сами они ярыжки кабацкие собраны». Такие «прогрессивные» моряки могли попасть в Европу только через «окно», в «дверь» войти не могли бы – на ногах не стояли. То есть дисциплина на флоте Петра I была хуже, чем на каперах Карибского моря, там хоть царствовал «сухой закон» во время плавания. А с чего радиморякам было блюсти себя? Почитайте сами текст «Морского устава», утвержденного «Петром Великим» – подсчитайте, сколько статей в нем о том, за что моряка можно было казнить. Или подвергнуть наказаниям – по сути пыткам.
Удивительно, что на «петровском» флоте не случилось своего «Потемкина», что православные матросы не вышвырнули за борт своих мучителей – иностранных офицеров, еле говоривших по-русски. И не вздернули на рее иноверцев-адмиралов, которые, не скрывая, относились к матросамкак к говорящему скоту.
Ответ один – духовное угнетение моряков было настолько сильным, что даже на организацию восстания не хватало энергии и воли. При этом самый тупой русофоб в капитанской каюте понимал, что если выполнять статьи «петровского» Устава буквально, то на корабле скоро останется только он один и трюмные крысы. Остальные либо будут перевешаны согласно статьям Морского устава о наказаниях, либо сбегут до этого.
Наказание батогами. 1731 г.
Поскольку угрозы повешения и лупцевание «кошками» по спинам помогали мало, кто-то подсказал царю воздействовать на православных матросов проповедями батюшек, дескать, всякая власть от Бога – терпите и подчиняйтесь, дети мои.
Отличительной чертой большинства указов Петра Великого, на что указывают многие историки, невозможность их реального исполнения. Корабельный священник – это не батюшка провинциального деревенского прихода. Во-первых, он должен быть хотя бы «ограниченно годным к военно-морской службе». Конечно, лазать по вантам или палить из пушек его бы не заставили, но отправлять служить на боевой корабль старого, больного или просто слабого человека бессмысленно. Во-вторых, корабельный священник не может не пройти, хотя бы самый минимальный курс военно-морской подготовки, иначе он будет выглядеть посмешищем в глазах команды – а какой уж тут авторитет?
Великого реформатора ничуть не волновало, откуда настоятель Александро-Невской Лавры Архимандрит Феодосий Яновский, получив высочайшийуказ, сможет набрать сразу несколько десятков (это минимум) корабельных священников. Еще за год до этого, в январе 1718-го, просили прислать на флот из Псковской епархии 10 иеромонахов. Приехали всего четверо, да и то лишь спустя полгода, летом.