Но, оступившись однажды, девушка потеряла право на мечты.
Регида заметила, как дочь замедлила шаг, завидев ворота Храма, но промолчала, не зная, какими словами может подбодрить своё дитя. Душа женщины рвалась на части от боли и чувства вины. Как она могла не уберечь единственную дочь, ту, ради которой жила все эти годы? Почему позволила ей уйти в тот вечер? И что ждёт впереди её кровиночку?
Столько вопросов, а ответов на них нет.
Переступая порог у ворот Храма, Кейра подняла глаза вверх, с молчаливой мольбой вглядываясь в далёкое синее небо. Пусть простят Боги её за греховные помыслы, пусть они простят ей необдуманные поступки, и пусть простит её матушка за решение, что приняла неразумная дочь…
Жрец в компании узника и двух охранников подоспели спустя несколько минут.
Мужчина, спасённый Кейрой, выглядел ужасно: одежда на нём была рваной грязной и смердела; лицо при ближайшем рассмотрении выглядело страшно — это были кости, обтянутые серой кожей, с прорезью вместо рта. Глаза он не открывал.
Регида, увидев будущего зятя, схватилась за сердце и грузно опустилась на скамью, не проронив до конца церемонии ни единого слова.
Всё прошло очень быстро. Жрец прочёл ритуальные слова и пригласил Кейру подойти. Девушка приблизилась и взяла у служителя Храма две ягоды парсы —
священного кушанья, благословлённого Богами. Первую ягодку она съела сама, второй ей предстояло накормить жениха. Нерешительно обернувшись к мужчине, удерживаемом на ногах охранниками, Кейра прошептала:
— Прошу тебя, прими эту пищу из моих рук. Эта ягода напоит и накормит, придаст сил, укрепит дух. Пусть парса станет символом нашего союза, ибо я, Кейра Миири, сегодня беру тебя в законные мужья.
В Храме повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь судорожными рыданиями
Региды. Внезапно веки приговорённого дрогнули, а в следующее мгновение девушка вновь увидела их — те самые глаза, что заставили её позабыть обо всём на свете.
— Я готов вкусить парсу из твоих рук… Кейра Элисон Миири, — слова мужчины звучали очень тихо, но уверенно. А уж имя девушки он произнёс так, что в душе её снова зашевелилось то самое новое не понятное пока чувство. Он словно знал о ней всё, и разделял её боль, а она хотела забрать часть его страданий себе. Протянув ягоду, Кейра ощутила лёгкое прикосновение сухих губ к кончикам своих пальцев и затаила дыхание, вслушиваясь в его низкий хрипловатый голос. — Пусть парса станет символом нашего союза, ибо я, Маркус Сивер Олд, сегодня беру тебя в законные жёны. И пусть три Бога благословят наш союз.
И грянул гром. Все в Храме подпрыгнули от неожиданности, а сам молодой супруг прикрыл глаза и обвис на руках охранников без признаков жизни.
— Слава Богам! — прокричала Регида, пытаясь обнять шокированную дочь. Но
Кейра отпрянула в сторону, взяла лицо супруга в ладошки, прислушалась…
— Он дышит. Он жив! Матушка, прошу, помогите, — в глазах девушки плескалось отчаяние и надежда.
— Куда его доставить? — спросил один из охранников, брезгливо придерживая бывшего узника под локоть. К вам в дом, или сразу в городской хладник? Всё равно издохнет в дороге.
— К нам в дом, — Кейра упрямо поджала губы и прошла вперёд, указывая направление. — Идите за мной.
Девушка не видела недоумённого взгляда матери, не обратила внимания на раздражение охранников, не стала больше смотреть на покачивающего головой жреца.
Впервые за долгое время, она точно знала, чего хочет. Чтобы он жил. Чтобы открыл свои глаза и снова, увидев её, назвал по имени. Чтобы рассказал, отчего в его взгляде столько невыразимой боли. И пусть только кто-нибудь попробует встать между ней и её новой мечтой!
ГЛАВА 3
Три дня Кейра не отходила от больного, стирала мокрой тряпкой пот с его лба, шеи, груди, поила отварами, выписанными лекарем, которого вызвала матушка по настоянию дочери. Мужчина с недоумением смотрел на девушку, но ни слова не сказал ей, в отличие от матери. Регида не собиралась больше молчать.
— Кейра, что с тобой, дочка? Мы ведь знали, на что шли. К чему все это? — женщина обвела рукой тазик с тряпкой, несколько склянок с мазью и зельями. — Зачем тебе такая обуза? Мы ничего не знаем про этого типа, а вдруг он…
— Я не могу дать ему умереть, — прервала мать девушка, заботливо поправляя одеяло на кровати больного. — Я просто чувствую, что так нужно. Знаю, что должна сделать всё возможное, понимаешь? Ох…
Кейра покачнулась, и схватилась руками за голову.
— Что с тобой? — Регида взволнованно приблизилась к дочери, продолжая при этом её распекать. — Посмотри, на кого ты стала похожа за три дня? Синяя вся, глаза впали, тело трясется…
— Мама, пожалуйста… — выставив правую руку вперёд, девушка упрямо покачала головой, давая понять, что от своего не отступится, при этом тело её в который раз охватил жар. В последние дни состояние здоровья Кейры действительно резко ухудшилось, и, если головные боли еще можно было терпеть, то спина сводила с ума. В
области лопаток всё жгло огнём, заставляя раздирать зудящую кожу до крови.
Не имея сил выдержать настолько сильную боль, Кейра потеряла сознание. Региде пришлось догонять лекаря и просить его осмотреть неразумную дочь.
— Она переутомилась, а ведь я говорила…
— Хм… Вот это да, — не слушая мать, лекарь поражённо смотрел на спину девушки, после того, как с нее сняли платье.
— Что там? — нетерпеливо спросила женщина. — Не томите. Что-то серьезное?
— Ох, — вздохнул мужчина. — Серьезнее некуда. Вам действительно необходимо вылечить этого парня, её мужа.
— При чем здесь он? — недоумевала Регида, неприязненно посматривая в сторону того, по чьей вине дочь себя мучала.
— Они связаны, — старый лекарь молча отодвинулся в сторону, демонстрируя женщине спину Кейры с замысловатым рисунком на правой лопатке. — Умрет он, и она отправится следом. Это магический брак, к тому же благословенный Богами. На моей практике такое впервые. Я читал об этом, но, честно говоря, слабо верил, ведь Боги давно покинули наш мир. И сейчас мне представилась уникальная возможность увидеть своими глазами магию единения.
Сказал и замолчал, понимая, насколько неправдоподобно прозвучали его слова.
— Но… Такие браки не заключаются уже очень давно. Маги предпочитают простой обряд, без последствий единения…
— Совершенно верно, — подтвердил лекарь. — Давненько такого не было. Точнее, на моём веку, не было вовсе, — снова повторил он, зачарованно разглядывая рисунок.
— От этих отметин можно избавиться? — с тревогой спросила женщина.
— Нет. Это исключено. Брак заключался в Храме Триединого, а значит сами Боги благословили молодых. На его спине, наверняка, такой же рисунок. В общем, суть такова: твоя дочь связала жизнь и судьбу с этим мальчиком. Он маг. Понятия не имею, насколько сильный. Но, в любом случае, если умрёт муж — за ним последует жена, и наоборот.
Только вдвоем они смогут окончательно восстановиться и окрепнуть.
— И как мне теперь быть? Мы совершенно не знаем, кто этот… маг. Откуда он? За что его приговорили? Чего ждать от него, когда он поправится?!
— Боюсь, у тебя нет выбора, Регида, — лекарь участливо посмотрел на подругу и, слегка сжав её плечо, кивнул в сторону Кейры. — Хочешь, чтобы дочь жила — выхаживай этого парня, как родного. И молись Триединому, не зря он благословил этих двоих.
Молиться женщина не стала. На Богов надеяться можно, но куда надёжнее всё сделать самой.
Больше пяти лет назад, Регида стала откладывать деньги на свадьбу своей дочери.
Однажды, мечтала она, её девочка встретит достойного мужчину и полюбит его. Он сделает ей предложение, они поженятся и уедут в его дом. И Кейра не будет ему обузой, мать даст за ней хорошее наследство. Сотня золотых — не много, но и не мало. Теперь её единственная девочка никогда не познает семейного счастья… Но зато останется жива.
Маг из столицы забрал за лечение паренька почти всё. Девяносто золотых, отложенных по копеечке, заработанных потом и кровью. Но это стоило того, Маркус
Сивер Олд, которого все местные лекари признали безнадежным, пришёл в себя.
Следом за ним из затяжного сна очнулась и Кейра.
Молодой человек вёл себя отстранённо. О прошлом и будущем не заговаривал, на новоиспечённых родственников в виде жены и тёщи смотрел с подозрением, предпочитая уединение их обществу.
Регида была рада такому повороту. Женщина мечтала, что Маркус, как только окончательно встанет на ноги, тут же покинет их дом, оставив молодую жену в покое.
А Кейра… Кейра не знала, не понимала, что ей делать дальше. У них с матушкой был план, но снова всё пошло не так. Более того, её необъяснимо тянуло к молодому мужчине. К мужу. Она старательно делала вид, что её не задевает его холодность и пренебрежение, но каждый раз, когда он отворачивался, на лице девушки появлялась печаль.
Несколько раз Кейра будто ненароком касалась Маркуса, пытаясь начать разговор, но он дергался и тут же отшатывался от девушки, как от прокаженной. Кейра едва сдерживала слезы. Такая ситуация ее еще больше угнетала.
— Неужели он не чувствует? Я ведь ему желаю только добра, — сидя вечером перед зеркалом, изливала она ему свою тоску. — Он от меня так шарахается, словно я… — девушка закрыла лицо ладонями и заплакала. — И ведь он прав. Для всех я именно такая: падшая и опозоренная.
— Доченька, что случилось? Ты плохо чувствуешь себя? — в комнату вошла встревоженная Регида. Она подошла к заплаканной девушке и прижала ту к себе, стараясь впитать её боль, разделить тоску и унять страх перед будущим. — Поделись со мной, доверься матери. Не молчи, родная, выговоришься и полегчает, вот увидишь.
— Я не знаю, что мне делать, — Кейра рыдала, больше не стараясь сдержать себя, — я несколько раз пыталась с ним поговорить. Мне важно понять, что он чувствует? Я ведь не знаю, кто он, за что был приговорён, но ощущаю, что он не плохой человек. Это странно, понимаю, но так и есть! Ах, мама, магический брак всему виной! Я словно потеряла часть себя, и цельной ощущаю себя только рядом с Маркусом. А он… За что он так со мной?