Мерцали светом фонари.
Ты шла куда-то, Незнакомка
Моих мечтаний, снов и грез,
И запах, ласковый и тонкий,
Шел за тобой, как верный пес.
И что-то сказочное было
В звучании твоих шагов.
И я смотрел, смотрел уныло,
Как шла во мрак моя любовь.
Эти стихи Люба буквально кричала, со злостью, обидой и горечью. Дождь не исчез полностью, лишь немного утих. Зато начало быстро темнеть. Не за окном, нет, в комнате.
Глава 12
Что имеем — не храним,
После плачем, ропщем!
Вот такая наша жизнь!
Зашибись все, в общем!
Частушка из Интернета
Будет и то, что и нам не помешает никто.
Пословица
— Предлагаешь сразу лечь спать, а проснуться завтра после свадьбы? — язвительно поинтересовался Владислав. Похоже, ему нравилось выводить Любу из себя. Он получал какое-то извращенное наслаждение, говоря ей гадости.
Люба фыркнула, замечая, что темнота сгущалась все больше. Этак скоро совсем нельзя будет разглядеть ничего хотя бы в паре шагов от самой Любы.
— Предлагаю придумать, что делать! Я не могу читать стихи сутки напролет! И почему вообще у меня проснулась эта магия?! Твоя невеста тоже владела словом?!
Люба говорила без остановки, все, что в голову взбредет, лишь бы не молчать. Иначе, она боялась, ее может окутать страх. А испуганная магичка с силой, но без знаний и умений… В общем, лучше было продолжать говорить.
— Ты — ее воплощение, но не она сама, — на этот раз в голосе Владислава, практически скрытого из глаз чернильной тьмой, не звучало ни иронии, ни сарказма, — но ты не Лала. И у тебя есть своя сила, свои знания, своя жизнь, наконец.
Владислав замолчал. Люба вздрогнула: темнота и тишина. Как в могиле. Отвратительные ощущения. По коже поползли мурашки от страха и напряжения.
Нежный взгляд. Легкий вздох.
Вечная бессонница.
А усну — приснится скоморох,
Иль кроваво-красная конница.
Что со мною? Я не знаю,
Но кошмары постоянные.
И никак их смысл не поймаю, —
Ускользают, окаянные.
Может, это все любовь?
Мучает бессонницей?
Может быть, не знаю; вновь
Снится мне та конница, -
— выдала в отчаянии Люба.
Вопреки ее ожиданиям, конница со скоморохами не появились, а вот темнота стала рассеиваться.
— Я удивлюсь, если ночью нас с вами не будут мучать кошмары, — заметил Владислав, так и стоявший напротив Любы.
Она обиженно надула губы:
— Предлагай сам. И вообще, эта гадость, со стихами, похоже, закончилась.
— Потому что вы признались мне в любви? — в глазах Владислава плясали бесенята.
— Я… Что?! — от удивления Люба потеряла дар речи. — Ты с ума сошел?! Какая любовь?! Я тебя пару дней знаю!
— А разве для тебя этого срока не достаточно?
Люба видела, что жених над ней смеется, практически издевается. И ей очень, очень сильно захотелось проучить его, показать, что и она на что-нибудь годится, что нельзя ее обижать, иначе получит сдачи!
— Чтоб у тебя волосы в косички заплелись, пока не научишься меня понимать и уважать, — от души пожелала она, не сомневаясь, что ее пожелание сбудется.
Владислав, видимо, тоже не сомневался, потому что сразу схватился за голову. И обнаружил там косички. Десятки недлинных косичек, по всей голове.
To, что он произнес, Люба не поняла, — язык был незнакомый. Но вряд ли слова являлись цензурными.
Расспросить Владислава о значении слов Люба не успела: пол под ней начал качаться, как будто палуба корабля во время шторма.
Люба почувствовала, что падает. А еще у нее жутко кружилась голова. Тьма накрыла ее теплым покрывалом, и Люба потеряла сознание.
Пришла в себя она от резкого неприятного запаха, так и бившего в ноздри.
— Что… — не понимая, в чем дело, попыталась спросить Люба и услышала грубоватый, но при этом усталый голос Владислава.
— Лежи уже, воительница. Все магические силы выплеснула. Теперь от тебя нескоро можно пакости ждать.
От нее?! Пакости?! Да он сам ее вывел из себя! Люба усиленно заморгала, стараясь убрать слезы обиды, так и катившиеся из-под закрытых век.
— Прости меня, — в голосе Владислава послышалось раскаяние. — Я отвык от потрясений, проблем и нестандартных ситуаций. — Тихий вздох. — Если честно, я понятия не имею, что случится после свадьбы завтра. И эта неизвестность сильно меня нервирует.
Люба открыла глаза: Владислав стоял возле постели, на которой она лежала, с покаянным видом.
— Эта… слабость, — даже говорить не было сил, не то что подниматься или пытаться ходить, — она… надолго?
— Пока не восстановятся твои магические силы. Думаю, до вечера точно.
Отличная перспектива: лежать в постели до самого вечера. Еще, наверное, и в одиночестве.
Люба подавила грустный вздох. Не так, ой не так ей раньше виделась приближавшаяся свадьба. Да и сами отношения — тоже. Романтичная особа, сейчас Люба чувствовала, что буквально навязывает себя Владиславу. И это унижало ее.
Глава 13
Жизнь плохая, уходи, На порог не пустим.
У нас лето впереди, Нам не надо грусти.
Частушка из Интернета
Что ни делается, все к лучшему.
Пословица
Насчет одиночества Люба ошиблась. Видимо, ощущая за собой вину из-за произошедшего, Владислав просидел с ней весь вечер, развлекал рассказами о своем прошлом, о различных девушках, которые попадали к нему в замок. Не все они адекватно воспринимали свое вынужденное «попаданчество», и Люба периодически ахала и смеялась, слушая повествование Владислава. Попытки найти кол, серебряный крест, зеркала, истерики, безостановочный смех — что только ни происходило в стенах замка. Слуги Владислава уже привыкли к неожиданным и не всегда нормальным гостьям и смотрели на них со снисхождением и в то же время настороженно.
За разговорами подошла ночь, подкралась, как вор, пожелавший украсть хорошее настроение и теплое общение.
Люба с сожалением попрощалась с Владиславом, про себя отметив, что больше ничего дурного, навеянного проклятием, не произошло. Люба искренне надеялась, что и завтра утром все пройдет успешно, и они спокойно принесут необходимые брачные клятвы. Правда, что будет потом? Вряд ли все пойдет по-старому. Но об этом Люба старалась не думать, упрямо прогоняя все негативные мысли куда подальше. Позитив! Ей нужно было много позитива! Очень много!
С такими мыслями она и заснула.
И снова ей приснился кошмар: тот самый черный маг, наложивший проклятие на Владислава и Лалу, бесновался невдалеке, угрожал Любе и кричал:
— Вы умрете! Оба умрете! Я не позволю вам стать счастливыми!
В этот раз Люба наблюдала за ним равнодушно: ее окружала плотной стеной какая- то прозрачная субстанция, и Люба чувствовала себя внутри нее в полной безопасности. Кричит? Пусть кричит. Истекло его время. Хватит уже ему издеваться над своими жертвами.
С этими мыслями Люба и проснулась, а едва попыталась встать с постели, как у нее закружилась голова.
В следующий миг Люба уже сидела на полу, с подвернутой ногой, всхлипывала от безнадежности и жалости к себе. Отлично начался день! Просто превосходно! А ведь ей замуж выходить! И как она пойдет к алтарю?! Запрыгает?! Нет, однозначно, день был испорчен, настроение Любы — тоже.
Владислав появился в комнате буквально через пару минут после происшествия. Одетый во фланелевый домашний костюм в серо-коричневую клетку, он выглядел уставшим и измученным.
Присев рядом с Любой, так и не поднимавшейся с пола, он пробормотал:
— Доброе утро, — вопросительно посмотрел на Любу.
— Ногу подвернула, — сдерживая рыдания, объяснила она. — Снова тот противный старик ночью снился! А утром, едва встала… — она не договорила, хлюпнув носом.
— Давно тут никто ничего не себе не ломал и не подворачивал, — задумчиво покачал головой Владислав. — Я постараюсь вправить, но сначала нужно подобрать материал для повязки, — он протянул руку Любе. — Вставай. Сначала — нога, потом — свадьба. Что говорил Аристарх?
— Смертью грозился, — Люба приняла руку Владислава, поднялась, уселась на кровать, вытянула больную левую ногу. — Кричал, что мы оба умрем, что он не позволит нам стать счастливыми.
Владислав нахмурился, но так и не сказал ничего и вышел из комнаты — искать перевязочный материал.
Не было его минут десять. За это время Люба успела придумать себе разные ужасы, вплоть до долгой и мучительной смерти их обоих прямо перед алтарем. Чем дальше, тем сильнее Любе не хотелось замуж. Не конкретно за Владислава (хотя и за него не особо), а вот именно здесь и сейчас, в этом дурацком мрачном замком, плававшем вне времени и пространства. Был бы отсюда выход, Люба сбежала бы, не раздумывая: даже с больной ногой. Но увы. Выхода не было.
Владислав вернулся вместе со служанкой. Пока она держала ногу Любы, он вправлял вывих и заматывал поврежденную конечность.
Люба честно старалась не кричать, но пару раз все же пискнула.
— Одевайся, — Владислав кивнул на платье, непонятным образом оказавшееся на кровати Любы. Красивый белоснежный наряд с ярко-розовыми цветами по подолу прямо- таки бросался в глаза.
Люба не стала уточнять, откуда появилось и кому принадлежало платье. Владислав вышел, служанка, молчаливая и не особо приветливая, споро зашнуровала не особо тугой корсет, помогла надеть платье, подала домашние тапочки, в которых Любе из-за больной ноги предстояло находиться у алтаря.
Чуть прихрамывая, Люба вышла за дверь, в коридор, где ее уже ждал облаченный в черный костюм-тройку Владислав. Окинув Любу внимательным взглядом, он одобрительно кивнул и подал ей руку:
— Пойдем. Уже пора.
Глава 14
У моей зазнобушки
Много дури в кровушке!
Ночью жизнь моя — сладка!
Днем она — гюрза, змея!
Частушка из Интернета
У молодых время тянется, у стариков — бежит.