Касс покачала головой.
– В хорошеньком же местечке ты вырос!
– А почему бы и нет. Все было совершенно невинно. Мы верили в преданность, а большинство девушек хранили девственность. Мы слушали довольно спокойную музыку, не то что какой-нибудь эйсид-рок. Мы ходили где вздумается, не боясь, что кто-нибудь пристрелит, так просто, проезжая мимо. Девушек не насиловали, и никто не ходил с пистолетом. Ну, почти никто.
– Держу пари, Фрэнни Маккейб ходил. Эта история про Фрэнни?
– Нет, и он так и не простил нам этого. Фрэнни всегда удавалось взять над нами верх, но, как потом оказалось, тут мы его обставили. В общем, мы с Джо О'Брайеном пришли туда первыми. Было около десяти часов утра, жарко. Действительно жарко. У воды было местечко, где мы всегда загорали. В нескольких сотнях ярдов от железнодорожной станции. Мы расстелили полотенца и разделись до плавок... Мы не могли дождаться остальных. В городке появилась новая девушка, Джеральдина Фортузо, с прекраснейшей фигурой, какую мы только видели. У нее, правда, росли усики, но у каждого свои недостатки. Все парни соперничали за нее, а мы знали, что она придет. Джо и я встали у воды, глядя на лодки и обсуждая божественную фигуру Джеральдины. Мимо прошел быстроходный катер, и от него к берегу побежали волны. Не знаю, кто заметил ее первым. Странно, ведь это очень важная деталь, но я честно не помню. Тот, кто ее увидел, сказал: «А это еще что за хреновина?» На волнах, футах в сорока от нас, покачивалось, как гигантская медуза, что-то большое, белесое, полупрозрачное. Мы оба пошли поближе, чтобы рассмотреть, но я зашел слишком далеко, поскользнулся и упал в воду. «Видишь? – спросил Джо. – Подойди поближе и погляди, что это такое. Может быть, парашют».
Касс подалась вперед и проговорила таким же неуверенным голосом, как я в тот день:
– Парашют?
Я пожал плечами.
– Эта штука в воде была похожа на маленький парашют или на самую большую медузу, которую мне приходилось видеть. Ты знаешь, как бесстрашны дети, пока не узнают, как жестока бывает жизнь. Когда я зашел на глубину, а потом поплыл к странному предмету, мне и в голову не приходило, что это может быть опасно, что это что-то зловещее.
– И когда ты понял, что это труп?
– Только когда оказался футах в пяти от него. Вода на солнце отсвечивала удивительно светлым оттенком зеленого, так что ничего нельзя было разобрать, пока не подплывешь вплотную... Она покачивалась на воде лицом вниз, в мужской рубашке. Рубашка была расстегнута, и потому труп казался огромным и раздутым. С тех пор прошло немало времени, но насколько помню сначала я подумал, что это рубашка, и только потом заметил, что она на что-то надета. Я так и подумал – она надета на что-то, а не на кого-то... Я был совершенно спокоен, Касс. Удивительно! Случись такое теперь, я бы наверняка испугался и удивился куда больше. Возможно, оттого что молод, ты еще думаешь, что с тобой непременно должны происходить какие-то истории. А поскольку ждешь начала приключений, то если обнаруживаешь труп, тебе просто вспоминается фильм про Джеймса Бонда. Именно там ты и должен рано или поздно оказаться.
– Джеймс Бонд – это отстой.
– Тогда мы так не думали. Тогда он был самым крутым стилягой на свете... Так вот, поняв, что это рубашка и что она надета на какую-то штуку, я издал радостный вопль, который мог бы поезд остановить. Джо на берегу тоже начал вопить, но я его даже не слышал. Я подплыл поближе, и в этот момент волна от проходящего катера перевернула тело. И я увидел ее лицо. Хотя оно было под водой, я ясно разглядел каждую черточку. Ее глаза были открыты, но возле рта, как облачко, плавало что-то белое.
– Боже, папа, и ты ни капельки не испугался?
– Нет, и это удивительно. Я был зачарован. Возможно, в детстве у тебя какое-то иное мужество, которое с годами пропадает. Меня лишь разбирало любопытство, я хотел все рассмотреть. Мои родители думали, что меня травмировало это приключение, но оно меня совсем не тронуло. Прошло несколько секунд, прежде чем до меня дошло, что это, но осознав, я крикнул Джо, чтобы он вызвал полицию. Потому что это труп. Он исчез в мгновение ока, а я стал плавать вокруг, не зная, что делать дальше. Смотря на нее, я лишь думал: «Она мертва. Эта девушка мертва». Но ярче всего мне запомнилось, что от поверхности воды ее лицо отделяли всего несколько дюймов – как будто, чуть приподняв голову, она снова могла вздохнуть и ожить. Странно правда? Ты все понимаешь, но частью сознания придумываешь безумные вещи... Я ухватил девушку за руку – ее тело было уже совсем окоченевшим – и, неуклюже подгребая, поплыл к берегу. Через несколько минут, изрядно запыхавшись, я уже был на мелководье – и тогда, двумя руками, выволок ее на сушу. Как я уже сказал, на ней не было ничего, кроме мужской рубашки и узеньких трусиков от бикини. Мне не следует тебе этого говорить, но я впервые увидел женщину так. Мне было видно все. Я не мог поверить. То, о чем все ребята говорили, что годами снилось, оказалось прямо передо мной – почти голая девушка.
– Папа, она же была мертвая! – простонала Касс – Тебе это показалось эротичным?
– Определенно да. Она была красивой, и на ней почти ничего не было. Я не мог удержаться, чтобы не посмотреть.
– Это мерзко. Не могу поверить. Ты глазел на мертвое тело!
– Нет! Пятнадцатилетний мальчишка с гормонами молодого лося впервые в жизни увидел женщину. Это большая разница, милая.
Она сложила ладони, как на молитве.
– Как я рада, что я не мужчина! И что было потом?
– Я протянул руку и стер пленку с ее лица. Наверное, это была какая-то слизь. И ничего больше не случилось. Я стоял там и смотрел, пока не вернулся Джо. Интересно, что, вернувшись, он к ней не подошел. Стоял на мостках, разинув рот, но спуститься отказался... Крейнс-Вью был сонный городишко, и потому, я уверен, полицейские были просто вне себя – так им не терпелось расследовать это дело. Они приехали меньше чем через десять минут. Капитан Кристелло и Пи-пи Буччи.
– Пи-пи?
– Питер. Этого копа мы особенно ненавидели. Он закончил школу несколько лет назад и вечно задавал нам жару, когда мы попадались на чем-нибудь.
– Неужели ты был хулиганом, папа? Судя по историям, которые ты рассказываешь о своем детстве, можно подумать, будто ты был малолетний преступник.
– Нет, я просто прикидывался. Я не годился для этого. И хулиганил только потому, что так вели себя ребята, с которыми я водился. Мне хотелось им понравиться, но они знали, что при первой же возможности я уеду из Крейнс-Вью. Я и правда уехал. Но в детстве всегда плывешь по течению. Таковы правила игры. Думаешь, панки и хиппи были не такие же? У них просто другие прикиды и прически, но все ребята хотят, чтобы их приняли в компанию. Они продадут за это душу. Из всех, кого я знал, ты, наверное, единственная, кто идет своим путем. За это я и восхищаюсь тобой.
Я не лгал. С детства Кассандра мыслила самостоятельно и была независима в суждениях и поступках. Когда мы с ее матерью развелись, она восприняла это так спокойно, что я встревожился. До сих пор она не нравилась мальчишкам, потому что была серьезна и честна. Сама она, к сожалению, думала, что виной тому внешность. Большой красиво очерченный нос, скулы ее матери и слегка раскосые глаза. Она была высокой, носила очки в черепаховой оправе и, как правило, скрывала свою прелестную фигуру под простыми мужскими рубашками и джинсами.
Я обожал ее и очень дорожил временем, что мы проводили вместе. Большую часть своей жизни я превратил в грандиозный бардак, но оказался на удивление хорошим отцом. Мы могли говорить с ней на любые темы, ее непосредственность открывала мне глаза на многое, о чем я раньше даже не догадывался, и я гордился тем, что она всегда искренна со мной. Одним из моих утешений была наша дружба, пронесенная через годы, несмотря на все последствия развода.
– Хорошо, значит, приехали Пи-пи с начальником полиции, а ты все это время оставался рядом с трупом?
– Да. Джо стоял на берегу, а я в воде, и тут приезжают они с сиренами. Как это обычно бывает. В городке было две полицейских машины, и обе приехали, под оглушительный вой сирен. Неужели им не хватило одной...
– Папа, не отвлекайся.
– Приехали полицейские и взялись за дело. Кристелло велел мне отойти от трупа. Минуту назад она была моя, и вот уже – общественная собственность. Пи-пи заставил меня вылезти на берег и дать ему показания. Мне показалось, это круто: я действительно давал показания полиции! Это было как в «Преступной сети» или «Голом городе» – моих любимых телепрограммах. Я видел, что Пи-пи мне завидует. Он все задавал мне дурацкие вопросы вроде: «Что вы имеете в виду, говоря, что увидели в воде рубашку?» или «Что вы вообще делали у реки?».
– И чего он ожидал услышать? Ты же был просто мальчишка.
– Именно. Потому-то он мне и завидовал. Полицейские в маленьких городках всю жизнь ждут момента, когда найдут жертву преступления. А тут два сопляка натыкаются на труп, а Пи-пи остается только снять показания. Это было здорово. И мы давали показания, дожидаясь, когда приедет «скорая» из местной больницы. Кристелло достал из машины ярко-желтый брезент, чтобы накрыть тело. Мне хорошо запомнился этот момент – как будто я прощался с ней. На самом деле так оно и было, потому что когда приехала «скорая», тело быстро увезли, и я больше никогда эту девушку не видел... Нам пришлось поехать в участок и вновь дать показания. Когда мы сели в полицейскую машину, радио там было включено, и ди-джей объявил: «А теперь то, чего все мы ждали, – новая битловская песня: „A Hard Days Night“». Тогда я впервые ее услышал. И с тех пор при звуках этой песни мне вспоминается тот день.
– А потом нашли того, кто ее убил?
– Трудно сказать. Ее парня из колледжа обвинили в убийстве и засадили за решетку, но потом ходили разные слухи. К тому же у нас на этот счет были собственные мысли, а ты знаешь, ребята чего только ни придумают. Полиция объявила, что накануне вечером она была у реки с парнем, с которым встречалась. Он ударил ее по голове, запаниковал и сбросил тело в воду. Вот и все.