| The commander sighed, thought a moment, and said in a loud voice: | Командир вздохнул, подумал и сказал громко: |
| "I am thinking of going to see Alexandra Yevgrafovna. | -- А я еще думаю к Александре Евграфовне съездить. |
| I must call on her. | Надо ее проведать. |
| Well, good-bye. | Ну, прощайте. |
| I shall catch you up in the evening." | К вечеру я вас догоню. |
| A quarter of an hour later the brigade set off on its way. | Через четверть часа бригада тронулась в путь. |
| When it was moving along the road by the granaries, Ryabovitch looked at the house on the right. | Когда она двигалась по дороге мимо господских амбаров, Рябович поглядел вправо на дом. |
| The blinds were down in all the windows. | Окна были закрыты жалюзи. |
| Evidently the household was still asleep. | Очевидно, в доме все еще спали. |
| The one who had kissed Ryabovitch the day before was asleep, too. | Спала и та, которая вчера целовала Рябовича. |
| He tried to imagine her asleep. | Он захотел вообразить ее спящею. |
| The wide-open windows of the bedroom, the green branches peeping in, the morning freshness, the scent of the poplars, lilac, and roses, the bed, a chair, and on it the skirts that had rustled the day before, the little slippers, the little watch on the table -- all this he pictured to himself clearly and distinctly, but the features of the face, the sweet sleepy smile, just what was characteristic and important, slipped through his imagination like quicksilver through the fingers. | Открытое настежь окно спальни, зеленые ветки, заглядывающие в это окно, утреннюю свежесть, запах тополя, сирени и роз, кровать, стул и на нем платье, которое вчера шуршало, туфельки, часики на столе -- все это нарисовал он себе ясно и отчетливо, но черты лица, милая сонная улыбка, именно то, что важно и характерно, ускользало от его воображения, как ртуть из-под пальца. |
| When he had ridden on half a mile, he looked back: the yellow church, the house, and the river, were all bathed in light; the river with its bright green banks, with the blue sky reflected in it and glints of silver in the sunshine here and there, was very beautiful. | Проехав полверсты, он оглянулся назад: желтая церковь, дом, река и сад были залиты светом; река со своими ярко-зелеными берегами, отражая в себе голубое небо и кое-где серебрясь на солнце, была очень красива. |
| Ryabovitch gazed for the last time at Myestetchki, and he felt as sad as though he were parting with something very near and dear to him. | Рябович взглянул в последний раз на Местечки, и ему стало так грустно, как будто он расставался с чем-то очень близким и родным. |
| And before him on the road lay nothing but long familiar, uninteresting pictures. . . . | А на пути перед глазами лежали одни только давно знакомые, неинтересные картины... |
| To right and to left, fields of young rye and buckwheat with rooks hopping about in them. If one looked ahead, one saw dust and the backs of men's heads; if one looked back, one saw the same dust and faces. . . . | Направо и налево поля молодой ржи и гречихи, с прыгающими грачами; взглянешь вперед -- видишь пыль и затылки, оглянешься назад -- видишь ту же пыль и лица... |
| Foremost of all marched four men with sabres -- this was the vanguard. | Впереди всех шагают четыре человека с шашками -- это авангард. |
| Next, behind, the crowd of singers, and behind them the trumpeters on horseback. | За ними толпа песельников, а за песельниками трубачи верхами. |
| The vanguard and the chorus of singers, like torch-bearers in a funeral procession, often forgot to keep the regulation distance and pushed a long way ahead. . .. | Авангард и песельники, как факельщики в похоронной процессии, то и дело забывают об уставном расстоянии и заходят далеко вперед... |
| Ryabovitch was with the first cannon of the fifth battery. | Рябович находится у первого орудия пятой батареи. |
| He could see all the four batteries moving in front of him. | Ему видны все четыре батареи, идущие впереди его. |
| For any one not a military man this long tedious procession of a moving brigade seems an intricate and unintelligible muddle; one cannot understand why there are so many people round one cannon, and why it is drawn by so many horses in such a strange network of harness, as though it really were so terrible and heavy. | Для человека невоенного эта длинная, тяжелая вереница, какою представляется движущаяся бригада, кажется мудреной и мало понятной кашей; непонятно, почему около одного орудия столько людей и почему его везут столько лошадей, опутанных странной сбруей, точно оно и в самом деле так страшно и тяжело. |
| To Ryabovitch it was all perfectly comprehensible and therefore uninteresting. | Для Рябовича же все понятно, а потому крайне неинтересно. |
| He had known for ever so long why at the head of each battery there rode a stalwart bombardier, and why he was called a bombardier; immediately behind this bombardier could be seen the horsemen of the first and then of the middle units. Ryabovitch knew that the horses on which they rode, those on the left, were called one name, while those on the right were called another -- it was extremely uninteresting. | Он давно уже знает, для чего впереди каждой батареи рядом с офицером едет солидный фейерверке? и почему он называется уносным; вслед за спиной этого фейерверкера видны ездовые первого, потом среднего выноса; Рябович знает, что левые лошади, на которых они сидят, называются подседельными, а правые подручными -- это очень неинтересно. |
| Behind the horsemen came two shaft-horses. | За ездовым следуют две коренные лошади. |
| On one of them sat a rider with the dust of yesterday on his back and a clumsy and funny-looking piece of wood on his leg. Ryabovitch knew the object of this piece of wood, and did not think it funny. | На одной из них сидит ездовой со вчерашней пылью на спине и с неуклюжей, очень смешной деревяшкой на правой ноге; Рябович знает назначение этой деревяшки, и она не кажется ему смешною. |
| All the riders waved their whips mechanically and shouted from time to time. | Ездовые, все, сколько их есть, машинально взмахивают нагайками и изредка покрикивают. |
| The cannon itself was ugly. | Само орудие некрасиво. |
| On the fore part lay sacks of oats covered with canvas, and the cannon itself was hung all over with kettles, soldiers' knapsacks, bags, and looked like some small harmless animal surrounded for some unknown reason by men and horses. | На передке лежат мешки с овсом, прикрытые брезентами, а орудие все завешано чайниками, солдатскими сумками, мешочками и имеет вид маленького безвредного животного, которое неизвестно для чего окружили люди и лошади. |
| To the leeward of it marched six men, the gunners, swinging their arms. | По бокам его, с подветренной стороны, размахивая руками, шагают шесть человек прислуги. |
| After the cannon there came again more bombardiers, riders, shaft-horses, and behind them another cannon, as ugly and unimpressive as the first. | За орудием опять начинаются новые уносные, ездовые, коренные, а за ними тянется новое орудие, такое же некрасивое и невнушительное, как и первое. |
| After the second followed a third, a fourth; near the fourth an officer, and so on. | За вторым следует третье, четвертое; около четвертого офицер и т. д. |
| There were six batteries in all in the brigade, and four cannons in each battery. | Всех батарей в бригаде шесть, а в каждой батарее по четыре орудия. |
| The procession covered half a mile; it ended in a string of wagons near which an extremely attractive creature -- the ass, Magar, brought by a battery commander from Turkey -- paced pensively with his long-eared head drooping. |