Они шли с мамой рядом с проезжей частью, и резкое дуновение ветра выдернуло скользкую атласную ленточку из его руки. Помните то чувство, когда в детстве случайно упускаешь шарик? Сердце замирает, будто улетаешь ты сам! Мальчик забыл обо всём на свете, отпустил руку мамы и выпрыгнул на проезжую часть за шариком, который пока низко летел над землёй.
Водитель грузовика вовремя заметил ребёнка на дороге, свернул в сторону и уже не смог справиться с управлением. Машину занесло в бетонную опору надземного перехода. Кабину рассекло надвое, оба колеса лопнули.
Человек, который мне это рассказывал, признался, что, даже когда всё это увидел, продолжал думать о своём шарике. Будучи ребёнком, он не понимал, что случилось непоправимое, но теперь постоянно винил себя за чужую гибель. Не было ни одного дня, когда бы он об этом хоть раз не подумал. Это его тяжёлый груз.
Я, разумеется, выразил поддержку тому человеку. Сказал, что он был всего лишь ребёнком, а произошедшее – не что иное, как несчастный случай. Я всерьёз так считал, но теперь и сам стал нечаянным убийцей.
Оказалось, что жить с этим не так просто, как думалось…
Моя кошка до сих пор имеет привычку водить глазами по потолку. А я по ночам слышу тихий стон в трубах и топот в пустом помещении надо мной.
Может, это всего лишь сквозняк воет в прохудившейся крыше и стучит проводами по полу? Или Барсик всё ещё там?
А я-то думал: почему привидения выбирают себе такие неуютные места, как пыльные чердаки? Оказывается, не по своей воле!
Я побывал на крыше одного из домов в переулке Пирогова. Оттуда виден Исаакиевский собор и улицы вокруг него. Полюбовался пейзажем, но привидений не увидел. Продолжаю поиски!
Перевёртыш
На работе меня знают как весёлого парня, который на всё реагирует шутками. Мне говорят: «Тебе что, на всё пофиг? Страшно ведь стало жить – не знаешь, каким будет завтра… для всех и для тебя лично. Неужели на тебя не давит повсеместная напряжённая атмосфера?»
Давит! Ещё как давит! И, кстати, я терпеть не могу нарочитый позитив.
Просто у меня всегда была непростая жизнь. Юмор – защитная реакция. Пошутил, посмеялся, и уже не так страшно. Жизнь полна неприятностей, с ними надо справляться. Иначе можно и чокнуться.
Мне всегда было тяжело. Во время учёбы в университете приходилось подрабатывать и часть денег отдавать за съёмную квартиру, а ещё надо было что-то есть. Не хотелось, чтобы меня содержали родители, поэтому я работал в доставке еды. Быть курьером непросто. Везде нужно успеть вовремя, и люди не всегда встречались приятные, не только среди клиентов, но и среди работников ресторанов – с доставщиком сторонней фирмы ведь не обязательно быть вежливым.
Я старался со всеми поддерживать хорошие отношения, но было одно кафе, которое мне особенно не нравилось. Оно называлось «Гектор». И мне, как на беду, пришёл заказ оттуда – острая лапша с курицей на имя Ани Рыковой.
Весь персонал в том кафе оказался среднего возраста. И все, как по сговору, были неприветливы с доставщиками. Такие сухари, что не хотели тратить на меня ни капли любезности. Я здоровался, а они молчали в ответ, дескать, жди заказ, получай, уходи.
Я зашёл в зал и сел напротив кухонного окна, где виднелась сутулая спина повара. Он уже отбивал и рубил куриное филе.
Поговорить там было не с кем, поэтому я вставил наушник в ухо и принялся смотреть, как поют корейские герлз-бэнды. К подобной музыке я был равнодушен, но мне нравились их яркие клипы и то, как эти девочки танцевали.
В потреблении развлекательного контента я себя не ограничивал. Всё делал, чтобы не терять хорошего настроения, особенно в таких хамоватых заведениях, как «Гектор».
Я вздрогнул, когда повар резко ударил по настольному звонку. Мог и просто сказать – я же тут, рядом!
Он выдал мне пакет с заказом. Я его поблагодарил. Каменное лицо повара и не дрогнуло. Вот так всегда!
До заказчицы было двадцать семь минут пешком. Я любил длительные походы. Во время пешей прогулки мысли становились чище или появлялось время послушать какой-нибудь интересный рассказ. У меня было много любимых каналов со страшными историями.
Улица Подвойского, дом двадцать один, недалеко от парка аттракционов. Запустелый дворик, обычный пятиэтажный дом, домофон не работал.
Я поднялся на третий этаж, позвонил в дверь и включил всё своё дружелюбие и обаяние. Всего-то надо улыбнуться, поздороваться, сказать «пожалуйста» и пожелать приятного аппетита. Но когда дверь открылась, у меня язык отнялся.
Передо мной стояла женщина, чей вид вызывал единственный вопрос: «Как она ещё жива?» Иссохшее туловище было чуть шире головы, такое худое, что край воротника бордового платья свесился с плеча. Она прятала лицо в волосах, чтобы уродства были не так заметны, но сразу бросались в глаза шрамы на подбородке. Не то от ожогов, не то от многочисленных порезов. Женщина оказалась почти лишена губ, и были видны все её зубы.
Я заставил себя выйти из ступора и спросил:
– Анна Рыкова?
– Не-е-ет. – Голос женщины напоминал тихое шипение змеи.
– Оплатили заказ на этот адрес, извините, наверное, ошиблись, – мне было жаль, что я побеспокоил настолько больного человека.
– Это для меня… – Казалось, женщине каждое слово стоило немалых усилий.
Она протянула руку, и теперь я заметил, что рука у неё была только одна.
Я отдал пакет, и у меня почему-то вырвалось: «Спасибо!» Получилось машинально, а вышло, будто благодарю за то, что теперь могу уйти!
Женщина склонила голову набок, волосы упали с лица, и мне открылось ужасное. У неё не было глаз, а только красноватые углубления, как у испорченной куклы. А ещё лоб был исполосован шрамами, словно её голову собирали по кусочкам!
Я не смог скрыть своего испуга. Да и какая разница? Она же не видела моё лицо, перекошенное от страха.
Я возвращался домой с тяжёлым сердцем. Жизнь в очередной раз напомнила, какие ужасы случались с некоторыми людьми.
Больно было не только от того, что подобное может случиться и с тобой. Больно, что это уже с кем-то случилось!
За выполненный заказ мне поставили пять звёзд и прислали щедрые чаевые. Их бы хватило на целый ужин, но аппетита не было…
Придя домой, я заперся в своей комнате, подальше от всех, и позвонил родителям, спросил, как у них дела. Мама и папа сказали, что у них всё по-старому. Это успокаивало. А когда я рассказал, что и у меня всё нормально, то и сам в это поверил. По учёбе не было проблем, со здоровьем тоже, на работе не сильно уставал. Всё хорошо!
Воспоминания о несчастной калеке стали уже не такими пугающими.
Тёплая и сухая погода вернулась. Я взял самокат и целый вечер резво развозил заказы. Мне захотелось побить свой рекорд по количеству – хватал одну доставку за другой из ближайших точек.
И вдруг, раз – поступила заявка из «Гектора» на острую лапшу с курицей… Аня Рыкова, улица Подвойского, дом двадцать один…
Проверить адрес!
Опять ехать в эту жральню, а потом к той женщине, которая меня напугала…
«Что ж, ладно! Я не ребёнок, чтобы бояться калек. Мой моральный долг – сочувствовать им и помогать», – решил я и поехал за острой лапшой.
В кафе сидели несколько человек, и все бездушного вида. Потухшие, немолодые лица. Крупные дядьки и полноватые тётки склонились над своими тарелками и молча жевали.
«Здесь не только работники суровые, но и посетители им под стать. Но! В этом есть свой колорит и шарм!» – подметил я, и моя неприязнь к этому кафе поубавилась.
Забрав у повара коробку с лапшой, я помчал, желая побить личный рекорд ещё и по скорости. Немного дрейфил, конечно, однако понимал, что ничего страшного не случится: отдам заказ, пожелаю приятного аппетита, уйду…
Звонить пришлось несколько раз – никто не открывал.
«Приехал раньше, и женщина не была готова», – подумал я, подождал пару минут и снова надавил на кнопку звонка.
Дверь медленно отворилась.
– Здравствуйте… – сказал я и увидел, что меня никто не встречает. Прихожая пуста. Дверь открылась сама по себе.
– Добрый вечер! Это доставка! – крикнул я.
Ни голоса, ни шагов. Только тихий писк телевизора висел в воздухе. Обстановка в квартире говорила о том, что у её обитателей сейчас плохие времена – всё старое и пыльное. Серо-жёлтые обои, странные узоры, похожие на те, какие были в нашем доме. Много лет таких не видел. И как можно было жить с такими обоями?..
Я посмотрел на тумбу в прихожей. Есть правило: отдавать заказ лично в руки, но хотя бы раз можно сделать исключение.
Я шагнул в квартиру. Мне открылся вид на ближайшую комнату. Там светился рябью старый телевизор, напротив стояло истрёпанное кресло, а в нём развалился жирдяй в полосатой майке. Он сидел ко мне полубоком. Я видел только плечо, пузо и складки на шее. Его храп был похож на свиное хрюканье.
Полный мужик, уснувший перед телевизором. Его вид заставил меня вспомнить то, чего я не вспоминал уже много лет. Моего отца… Моего настоящего отца!
Те люди, которых я называл мамой и папой, на самом деле мне не родные. Они меня усыновили, а родился я не в самой благополучной семье.
Мой настоящий отец остался в памяти как чужой человек. Вспыльчивый и сильно пьющий. Он тоже засыпал в кресле и храпел. Неприятно было это вспомнить…
Я поставил пакет на тумбу. Шорох разбудил жирдяя. Он взвизгнул и поднялся. Вздёрнув голову, хлопнул огромными ушами и развернулся.
На меня смотрели мелкие чёрные глаза, здоровенный пятак брызгал слизью. У него была свиная голова и свиные копыта! Жирдяй раззявил пасть и заголосил по-звериному. Это был злобный гортанный рёв! Как свёрлами в уши!
Я ещё никогда не бегал так быстро. Летел вниз и не чувствовал под собой ступенек, убегал из того двора, держа сложенный самокат в руках. Я был так напуган, что не сообразил встать на него и поехать.