— Докладывай, — высокомерно, совсем по-эльфийски махнул я пальцами, позволяя склонившему голову командиру подняться на ноги и начать говорить.
— С момента отправки депеши ничего не изменилось, — скупо сообщил Эрегор. — Припасы закончились, двое легко ранены, потерь нет.
— Орки? — спросил я.
— Девять лагерей уничтожили с вашей помощью, еще три нашли самостоятельно, — продолжил эльф, громко и четко чеканя слова.
Замковые работники, которые в отсутствие Эрегора перенимали повадки своих знатных господ и вели себя в моем присутствии довольно вольно, сейчас низко-низко опустили головы, так, что длинные уши торчали над затылками. Сами же эльфы молча делали то, что должно — помогали разгружать телегу, забирали лошадей, часть крепостной стражи сейчас волокла орка в казематы.
В отличие от меня, бесплотной легенды из старых сказок, Эрегор был легендой вполне осязаемой. Пять лет — что за срок для эльфа? Он был доверенным лицом королевы Ирен по эльфийским меркам буквально вчера, и даже его предательство собственного народа в попытке прорваться в мою долину, не могло в полной мере затмить былой славы.
Да, опозоренный, да, потерявший статус, но Эрегор все еще был жестоким и крайне опасным темным эльфом из дворца, из самой верхушки. И он, этот бывший капитан рейнджеров и советник королевы, без каких-либо приказов или принуждения склонял предо мной голову и с явным почтением, переходящим в удовольствие, становился на колено.
Меня подобное не слишком радовало — особенно, что касалось удовольствия, которое получал Эрегор от такого почтительного обращения. Я бы желал, что бы мой старый ученик в приватных беседах дерзил поменьше, и выполнял приказы побыстрее, а не занимался исторжением подобострастных речей на публике. Хорошо хоть, у эльфов холопство было не в почете, так что никто мне сапоги целовать не стремился, хотя такие дела, к примеру, очень любят за Южным морем.
Продолжили мы беседу с Эрегором уже в моем кабинете. Орка увели в камеру, Лиан и Ирнар — ушли вместе отсыпаться. Отряд всю ночь был на марше, чтобы не становиться на ночлег в одной из деревень, что была по пути в город, так что молодежь выглядела слегка измотанной.
Эрегор же даже капли усталости не показывал. Как обычно сдержанно-энергичный, глаз горит, подточенные зубы скалятся. Этим ранним утром он меня немного раздражал, но я смог взять себя в руки.
— Вам бы самому отправиться на границу, учитель, — дежурно сказал опальный советник, наливая себе в бокал паршивого эльфийского вина. Точнее, паршивым оно было по моим меркам, а вот местные очень даже уважали этот продукт. — Мне кажется, вы покрылись пылью, сидя столько лет в башне, а теперь и за крепостной стеной.
— Пыль я сбил с себя еще в Мибензите, — парировал я. — Мое место здесь, рядом с магическими конструктами в качестве командующего. Мой меч ничего толком не изменит. Тем более у вас есть Лиан.
— Девочка хороша, — кивнул головой Эрегор. — Впрочем, могло ли быть иначе?
От этой грубой лести я даже поморщился, а Эрегор — довольно оскалился. Знает, подлец, как меня позлить.
— Единственное, она слишком сильно полагается на силу своей сабли. Без нее она будет совершенно беспомощна.
— Не преувеличивай, — тряхнул я головой, заливая в чайник крутого кипятка из котелка. Мне для вина было рановато, лучше выпить бодрящего отвара, впереди целый день, полный забот и трудов.
— Ее стиль… Вы и сами знаете ее проблемы, — продолжил эльф. — Чересчур… человеческий.
— Даже в лучшие годы я не был таким же гибким, как дети Вечного Леса, — пожал я плечами. — Так чему я мог ее обучить? Это теперь ваша с Ирнаром забота.
Эрегор только покачал головой. Конечно же, знай я, что Лиан попадет в стан своих собратьев, что так рано найдет себе спутника и товарища в лице Ирнара — не стал бы вбивать в нее основы боя так жестко, как я это делал. Но былого не воротишь, даже боги не способны путешествовать во времени. Так что теперь юной эльфийке придется переучиваться. Ее тело было гораздо более гибким и крепким, нежели человеческое, так что пусть научится этим пользоваться.
— Ее сабля все равно полезна. Особенно на зачистке, — продолжил Эрегор. — Любой отряд рейнджеров примет ее с распростертыми объятиями даже после окончания войны.
Я с удивлением поднял бровь, после чего взял глиняную кружку, которая отлично держала тепло, и сделал небольшой глоток. Надо, чтобы травы еще постояли, аромат был слишком слабый.
— Она не останется в Н’аэлоре, — ответил я Эрегору. — Ей тут не место, мы оба это знаем.
Эльф только неопределенно дернул плечом, после чего глотнул еще вина.
Будущее Лиан было покрыто тайной и мраком. Они с Ирнаром могут попробовать вернуться на родину, но для этого был ряд препятствий. И самое большое — печать на спине эльфийки, которая в последние месяцы возобновила свой рост.
Передо мной на столе лежал небольшой кожаный футляр, в котором хранились походные записи Эрегора. Ничего необычного, просто отчетность, которую я вместе с замковым интендантом использую для расчета снабжения для последующих рейдов. Статистика — неумолимая штука, и чем больше информации ты соберешь, тем четче картина будет. Так что каждый отряд вел записи и учет расходов и поломок, чтобы получать ровно столько, сколько необходимо. Это снижало нагрузку на бойцов и позволяло оптимизировать расходы на приграничную войну с орками.
Но был в этом футляре и еще один отчет, который на глаза интенданту крепости не попадет. Отчет об изменениях в печати Лиан.
Эрегор с огромным мастерством зарисовывал те участки, которые претерпевали изменения, а острый эльфийский глаз и цепкая память позволяли старому командиру подмечать малейшие изменения.
Сначала девушка противилась подобным регулярным осмотрам, но после они вошли в привычку. Бывало, помогал делать записи и Ирнар — хотя я был не сильно доволен тем, что он видел Лиан полуобнаженной, но вмешиваться в эти дела мне хотелось еще меньше — но основную работу выполнял именно Эрегор. Со свойственной ему прилежностью и точностью.
— Рост ускорился, — хмуро сообщил эльф. — Если все продолжится в том же темпе, через пару лет на девчонке живого места не останется.
— Этот рисунок никак не мешает ей жить, — ответил я.
— Но он пришел в движение именно когда мы прибыли в Н’аэлор, — заметил Эрегор.
Я молча посмотрел на своего старого ученика. Эрегор был все так же непреклонен и сохранял молчание по поводу причин, по которым они пытались отбить у меня Лиан, а Ирен уклонилась от разговора о моей подопечной, сославшись на то, что время еще не пришло. Эти двое юлили из последних сил, и признаваться не собирались. Но я в ближайшее время планировал посетить Налор — вот там я вытяну из королевы всю правду.
— Когда мы в крепости, рост активнее, — продолжил Эрегор.
— Потому что мы дальше от границы и ближе к Вечному Лесу, — ответил я.
Назывался Н’аэлор страной Вечного Леса не просто так. Тут на самом деле была огромная чаща — на юге, у подножья хребта. Не слишком обитаемая, она больше использовалась как охотничьи угодья, но далеко на запад, к подножью ледника, никто не заходил. И не потому, что существовали какие-то запреты. В этом просто не было надобности. Основная часть народа темных эльфов жила на юго-востоке, востоке и северо-востоке Н’аэлора, поближе к северному морю и торговым путям. Фермеры же, которых мы сейчас защищали, располагались на северо-западных равнинах. Вот Вечный Лес и оставался невостребованным, хотя, справедливости ради стоит заметить, что лесистой была вся территория королевства. Все же, эльфы предпочитали закупать зерно и скот, а не выращивать их самостоятельно. Взамен Н’аэлор торговал баснословно дорогими предметами роскоши и прочими изделиями эльфийских мастеров, которые высоко ценились за свое качество в Бриме, Кольце Королей, Даркане и даже в землях Трех Орденов.
Когда Эрегор наконец-то ушел, я вернулся к своим обычным делам. Документы, купчие, списки снабжения и отчеты отрядов рейнджеров. Все это я аккуратно сводил в одну книгу и отмечал на карте перемещения войск, анализировал происходящее и старался предугадать следующие места высадки орочьей разведки.
Мои демоны не могли перейти через реку; первое, что сделали шаманы орков — установили столбы Харла вдоль всего берега, надежно закрыв силой Второго темного бога свою территорию. Я бы смог провести разведку, если бы находился на берегу — там какие-то тотемы меня не остановят, но отсюда, из Минтхалла, моих сил не хватало.
Точнее, я не хотел тратить больше необходимого.
Подземные темницы крепости Минтхалла до недавнего времени пустовали. Из-за запрета проливать кровь избранного народа, преступности у эльфов — такой, за которую стоило бы держать в цепях — почти не существовало, а нарушителей быстро казнили или изгоняли из Н’аэлора.
Среди хладнокровных темных эльфов не было убийц, насильников или истязателей. Культура детей Нильф строилась на познании и почтительном взаимоуважении, но из-за этого они прекрасно освоили другой вид насилия — моральный.
Более тяжелых для общения и взаимоотношений существ, чем темные эльфы Вечного Леса представить было сложно. Идеальные манипуляторы, они часто подавляли волю своих противников и изничтожали самое ценное, что есть у разумного существа — разум оппонента. Агрессию свою эльфы выплескивали дозированно и через совершенствование в навыках владения мечом, копьем и другими видами оружия.
Вопреки легендам, которые ходили в человеческих королевствах, эльфы не любили лук и стрелы — это оружие в условиях леса было не эффективно, предпочитая ему метательные дротики или самострелы малой дальности. Ну и, конечно же, они поголовно были талантливыми мечниками, а рейнджеры еще и обученными кавалеристами.
Нет, лук и стрелы эльфы использовали, но скорее это были короткие луки для конной стрельбы пограничных отрядов, чем большие ростовые луки того же Брима или святого воинства Трех Орденов, которые могли покрыть стрелами поле боя. Темные эльфы многие сотни лет в войнах не участвовали, а только охраняли свои границы от вторженцев, так что они больше полагались на крепкую сталь клинка, чем на капризную стрелу.