Подземелье крепости сотни лет использовалось как склад для провизии и оружия, но с моим приходом интенданту и командующему пришлось провести уборку и освободить для меня несколько помещений.
Ведь моя магия требовала крови.
Молодой орк был все так же надежно закован в цепи и дополнительно — пристегнут к массивным кольцам в стене.
Камеру эту я оборудовал лично. На стенах — нанесены охранные контуры, которые я вдоволь насытил кровью Нильф. Сторожевым демонам был дан строгий наказ: все, в ком отсутствует сила Третьей, являются нарушителями. Таким образом, эльфы, как и я, свободно перемещались из камеры и обратно, но вот любому пленнику путь наружу был заказан. Единственный способ — использовать ключ-амулет, по своему свойству похожий на монетку, которую я когда-то зачаровал для маленькой Лиан. Этот ключ временно нацепили на шею орку, когда заволакивали его в камеру, и только с ним он сможет покинуть камеру. В противном случае демоны просто замуруют любую брешь собственными телами, будь то открытый дверной проем или дыра в стене, если у пленника хватит сил разворотить древнюю крепостную кладку. Такой вариант развития событий я тоже не исключал.
Пленник оказался очень молод, на вид — не старше двадцати пяти лет. Жили орки дольше людей, около сотни-полутора лет и приближались к этому показателю к подгорцам. Но вот только суровые условия жизни и кровавые традиции серьезно сокращали продолжительность жизни представителей этого народа. Если орк старел и уже не мог держать оружие в руках или эффективно помогать по хозяйству своему племени, он выходил на последний бой — бросал вызов собственному сыну, лучшему воину племени или даже вождю. По сути, ритуальное самоубийство, но для милости Харла каждый представитель землекожих должен умереть в бою — это касалось именно мужчин — так что другого выбора у них не было.
О женщинах этого племени знали мало. Те, кто сражался вместе с мужьями — ничем в традиционном смысле от них не отличались. Только что были в размерах поменьше. Тех же, что вели хозяйство, рожали и оставались в тылу, многие сотни лет никто не видел. Я этим вопросом тоже не сильно интересовался — родовая система племен орков это не та тема, на которую бы я хотел проводить изыскания. Как не слишком интересовался я и тем, через что проходили человеческие женщины, которые в итоге порождали полуорков. Род людской от вымирания, в общем-то, берегли две вещи: темные эльфы Н’аэлора, которые блокировали орочью орду в северных степях, и то, что мужчины-полуорки были в основной своей массе бесплодны и не могли продолжить размытие крови.
Едва я переступил порог, то сразу же почувствовал, что пленник пришел в себя. Нет, орк не подал виду, даже ровный темп дыхания не изменился. Но сразу же качнулась магическая сила в комнате, насторожились мои демоны — и в контуре, и в печатях на ладонях.
Полностью игнорируя возможную опасность, я присел на корточки и внимательно осмотрел рану на груди. Эрегор был опытным бойцом, да и в его отряде было несколько полевых целителей, так что подлатали орка неплохо. Вытягивающие компрессы, чистая, крепкая повязка. Кое-где рана еще кровила, но ее края прихватили нитью, а ускоренная регенерация землекожих сделала все остальное. Уже сейчас этот представитель кочевых племен был готов снова идти в бой.
— Если попробуешь дернуться, то пожалеешь, — спокойно сказал я, едва почувствовал, как напряглись мышцы на теле пленника. — Сейчас сниму повязку, терпи.
Орк немного приотрыл глаза и зло посмотрел на меня сверху вниз — если бы он осмелился, то мог бы попытаться укусить меня за голову, но какой в этом толк? — но дергаться не стал. Только оскалился и отвел взгляд в стену.
Я лишь ухмыльнулся. Все же, они были довольно близки к животным. Молодой кочевник чувствовал мою силу и понимал, что я не немощный старик, а самая большая опасность, с которой он мог встретиться в своей жизни. Хотя бы потому, что я находился в Минхталле и вел себя крайне свободно. Если пришел один, без эльфов — значит, я важная шишка. О высокомерии красноглазых соседей орки знали не понаслышке, так что связываться со странным стариком в моем лице точно не стоило. А еще кровь Харла сейчас просто бурлила в венах орка — от присутствия моих демонов и моих печатей. И вся эта совокупность деталей давала ему явное представление, что меня лучше слушаться.
Покорность орка была мнимой. Я понимал, что едва у него появится реальный шанс — он попытается меня убить. Но случится это не сейчас. Я делал ставку на мой третий-четвертый визит.
— Зачем ты опозорил меня? — прохрипел пленник, пока я отлеплял от его груди прикоревшую повязку, чуть срывая корки. Размачивать ткань, чтобы она отошла без проблем, у меня не было ни времени, ни желания. Все равно слишком долго этот землекожий не проживет. Как и десяток его собратьев, ранее схваченных эльфами по моему приказу.
Я поднял взгляд от заживающей раны и посмотрел в маленькие черные бусинки глаз, что скрывались за массивными надбровными дугами орка.
— Не беспокойся, скоро ты умрешь, — спокойно ответил я. — И ты сможешь умереть в бою, как хочет твой темный бог. И не в попытках сбежать, а как настоящий воин, с оружием в руках. Если не будешь делать глупостей и примешь свою судьбу, орк.
При всем моем отвращении к Харлу и его сути, он все еще был богом Темной Тройки, а значит, его воля требовалась при создании некоторых заклинаний. Мой разум был надежно защищен Нильф, так что думать о кровавом Втором божестве я мог все, что заблагорассудится, но вот вслух оскорблять его все же не стоило. Особенно в присутствии представителя избранного Харлом народа.
Глаза орка сузились еще сильнее, но больше он мне ничего не сказал. В моих словах не было лжи — заколоть, как бешеную собаку, мне пришлось лишь одного пленника. Все остальные пошли со мной на сделку и вышли на последний бой. Приняв свою судьбу и предпочтя предстать перед Харлом павшими в реальном бою, нежели быть убитыми при попытке сбежать, они сделали правильный выбор.
Они получали достойную смерть — я получал силу их крови для создания своих заклинаний. Все честно, а самое главное, подобная сделка устраивала Нильф.
Разумное отношение к ресурсам — та моя черта, которую так любила и поощряла Третья.
Я аккуратно нанес свежую мазь и сменил повязку на груди пленника. А еще я узнал все, что мне было необходимо.
Мое чутье и глаза демона не подвели — кровь молодого орка была сильна. Вполне возможно, он был из рода какого-нибудь шамана своего племени, то есть уже склонен к магии и колдовству. Это делало его еще более ценным приобретением, чем жертвы, привезенные мне эльфами до этого.
Может быть, с помощью крови этого землекожего я смогу сотворить достаточно мощное колдовство, чтобы пробиться через барьер из тотемов, установленных его соплеменниками прямо отсюда, из Минтхалла. В противном случае мне придется выбирать — или поездка в Налор, или рейд на границу. И оба этих предприятия были чрезвычайно важными.
На следующее утро я встретился с Лиан. Девушка выглядела довольно бодро и энергично — в этом и была прелесть молодости, даже после многонедельных тягот эльфийка восстанавливалась буквально за день-два и была готова к новым свершениям.
Столкнулись мы с ней на тренировочной площадке, где девушка упражнялась, к моему удивлению, с копьем, отложив в сторону и тонкий эльфийский меч, и свою выкованную-на-крови саблю.
— Решила вспомнить детство? — усмехнулся я, сбрасывая с плеч плащ и хватая с оружейной стойки одно из крепких копий.
— Эти твари ловки, словно кошки, и при этом размера с быка, — ответила девушка, даже не сбившись с ритма выпадов. — Мне кажется, копье не будет лишним.
Я аккуратно шагнул вперед и коснулся кончиком тупого наконечника древка копья эльфийки, бросая ей вызов. Лиан тут же хлопнула по моему копью в ответ, и мы оба встали в нижнюю стойку, направив острия в землю.
— Их шкуры слишком прочны, а еще у них плотные дубленые доспехи. Копье будет бесполезно, — заметил я, делая первый выпад и заставляя свою воспитанницу сделать шаг назад. — Но твое рвение похвально.
— Если я буду напитывать острие магией, то прошью их доспех и шкуру, словно бумагу, — ответила эльфийка, делая контрвыпад.
— Обычное копье не выдержит таких издевательств, — парировал я и аргумент, и очередной удар эльфийки, — ты не забывай, что в твоей сабле есть и моя кровь. Эрегор говорил, что ты наловчилась орудовать и мелкими демонами, и чистой силой в бою. Но простая сталь рассыплется в прах за два-три применения магии. Ты слишком неумела, чтобы концентрировать силу на гранях наконечника.
— Значит, мне понадобится несколько копий, — усмехнулась девушка, отпрыгивая в сторону, чтобы разорвать между нами дистанцию. — Я просто пытаюсь найти лучший способ…
— Лучший способ — делать то, что хорошо умеешь, — продолжил наседать я, не давая Лиан передышки и продолжая атаковать ее опорную ногу, выводя девушку из равновесия. — У тебя есть хорошее оружие и свой стиль, его и используй…
— Мне этого недостаточно! — воскликнула эльфийка, распаляясь и делая опрометчивый шаг навстречу, пытаясь войти в мой удар, чтобы получить преимущество в позиции.
Я этот ее шаг предвидел, так что едва моя воспитанница пересекла линию наконечника копья — тоже шагнул к ней, разворачивая свое оружие плашмя. Тупым концом я закрутил копье Лиан, уводя в итоге острие в землю, после чего без затей переломил древко ударом пятки, оставив эльфийку лишь в обломком в руках.
— Потерять оружие на поле боя — худшее, что может с тобой произойти, а ты хочешь сама приводить его в негодность своей магической силой, — сказал я, после чего с силой ударил тупым концом копья Лиан в грудь, сажая эльфийку на пятую точку.
Моя воспитанница зло зыркнула на меня, но ничего не сказала — только чуть зашипела, растирая ушибленное место ладонью. Я хорошо рассчитал силу удара. До конца дня легкая боль в грудине будет ей напоминанием о том, что она оказалась невнимательна и поверхностна, а уже завтра ничего у Лиан болеть и не будет. Ну и, справедливости ради, она и раньше нечасто выигрывала у меня дуэли на копьях, а в последний год и вовсе практически с этим оружием и не практиковалась. Ее поражение было логичным и закономерным.