Feuerbach Robotics, – прочитала Диана, – Лиза Майер, бухгалтерия. А вот и место работы.
Тезер посмотрел на просвет пузырек с таблетками. На самом дне виднелись последние три штучки.
– Нервная, похоже, работа.
– Что там? – вытянула шею Диана.
– Похоже, антидепрессант, – протянул мужчина, разглядывая этикетку.
– Да, я бы тоже в депрессию впала, если бы жила в таком месте, – хмыкнула она.
У самой Дианы дома был целый музей «Формулы-1» – ретроафиши, которые собирал еще отец, шлемы пилотов и даже автомобильный диск, который служил ей подставкой под телевизор, который она, правда, никогда не включала.
Тезер извлек на свет телефон устаревшей модели с кнопками и монохромным экраном.
– Посмотри.
– Не знаю, – с сомнением покачала головой Диана. – Либо это запасной телефон, либо наша девушка – ретроград. Я делаю ставку на первое.
– Почему? – спросил Тезер, пролистывая список вызовов.
– Потому что эту сумку она не забыла дома, а намеренно оставила. Судя по тому, как она была одета, при ней, скорее всего, был какой-нибудь небольшой клатч.
– Тем не менее с этого телефона в последний раз звонили вчера в семь часов вечера некой Лоле, и вызов продолжался пятнадцать секунд. Да и вообще, она активно пользовалась им. Каждый день звонила… маме.
Тезер повернулся к Диане. Она глубоко вздохнула и закрыла лицо руками.
– Ненавижу это. Больше всего ненавижу это в нашей работе.
Тезер сочувственно посмотрел на нее. Ему никогда не доводилось сообщать родственникам о погибших, но он знал, что вряд ли смог бы – не хватило бы хладнокровия и беспристрастности.
– Не скучаешь по дорожной полиции? – спросил он.
– Гонять с «мигалками», нарушая правила, можно и здесь, – слабо улыбнулась Диана. – Только здесь платят больше… А тебя-то как в криминальную полицию занесло?
– Любил детективы в детстве смотреть.
– Да ладно! Серьезно?
Тезер кивнул, Диана прикрыла рот ладонью и издала смешок. Серая кошка запрыгнула на диван и принялась громко умываться.
– Ладно, что там еще в телефоне?
Тезер потер нос и начал просматривать список контактов.
– Агнесс, ветеринар, Габи, Зизи, Лола, мама, парикмахер, работа.
Тезер остановился.
– А дальше?
– А все, больше нет.
– Какая богатая социальная жизнь.
Диана потянулась за ноутбуком. Пароль на нем, к счастью, не стоял. На весь экран был открыт интернет-браузер. Среди сохраненных вкладок Диана нашла несколько сайтов по кулинарии, пару женских журналов, форум для кошатников и одну популярную социальную сеть.
Хотя в друзьях у Лизы Майер значилось порядка пятидесяти человек, никто не оставлял комментарии под новыми фотографиями ее кошек и постами про любовь и отношения, от которых так и веяло осенней депрессией. В истории сообщений хранились только редкие поздравления с Рождеством и Днем рождения.
И только последнее сообщение, полученное на прошлой неделе, отличалось от всех остальных. Оно пришло от той же Лолы.
– «Привет, Лиза! – прочитала вслух Диана. – Как дела? Я знаю, что мы давно не виделись, но Рори мне сделал предложение!!! НАКОНЕЦ-ТО!!! Мы женимся через две недели!!! Я устраиваю девичник – ничего особенного, так, небольшие посиделки. Приходи! Буду рада тебя видеть! Соберемся, как раньше. Позвони мне. Обнимаю…»
– Да что там за Лола?
Тезер наклонился поближе и заглянул в монитор. Диана открыла страничку Лолы и снова не удержалась от смешка. Коротко стриженная брюнетка на всех фотографиях размахивала руками, и на каждой из них у нее был раскрыт рот.
– Жизнерадостная девица, – прокомментировал Тезер.
– Свяжись с ней, – попросила Диана, закрывая ноутбук и поднимаясь с дивана. – Пусть приедет завтра в участок. А я позвоню матери жертвы. Но сначала мы выйдем отсюда, или я разрыдаюсь от этого запаха.
Тезер хмыкнул и начал собирать вещи обратно в сумку.
Глава 6
Сочинительством Эмма начала увлекаться еще в раннем детстве. Придумывала на ходу стишки и короткие истории, а родители в умилении записывали их. Потом, когда ей исполнилось лет девять, Эмма освоила старую бабушкину печатную машинку. Компьютеры она не признавала, считая, что ими пользуются только какие-то поддельные писатели, настоящие же доверяют исключительно печатным машинкам.
В старших классах Эмма решила продолжить свою «писательскую карьеру» и подалась в журналистику. Но, к сожалению или к счастью, рынок труда на тот момент мог предложить только один вариант – школьную газету, возглавляемую учительницей английского языка. Помимо Эммы, ею занималась еще парочка энтузиастов – мальчик, который хорошо рисовал, но ни с кем не общался, и девочка-студентка по обмену из Канады. Да и те вскоре нашли для себя более интересное занятие на почве совместного интереса к книгам, а точнее – к книжным шкафам, за которыми можно тайком целоваться. Для Эммы это был своего рода удар. Отчасти потому, что мальчик ей все-таки нравился, хотя она никогда и не рассчитывала оказаться с ним за шкафом, но больше из-за того, что он предал их общее дело.
Потом были маленькие заметки для местной газеты и одна большая статья для крупного молодежного журнала, которую так и не опубликовали.
Теперь Эмма практически не писала, разве только когда перепадало какое-то задание от шефа. И вдруг такое предложение…
Девушка отвернулась от окна и внимательно посмотрела на Фейербаха.
– Я вас правильно понимаю, вы предлагаете мне написать книгу?
– Именно так я и сказал, – утвердительно кивнул мужчина, продолжая улыбаться.
– О чем?
Штефан усмехнулся.
– Обо мне, естественно.
– Ах, ну да, – кивнула девушка, – простите, что я сразу не догадалась, – сказала она и снова смутилась.
Воспитание говорило ей, что нельзя дерзить Штефану Фейербаху, но вымотанные им нервы требовали возмездия.
– Я не думаю, что смогу выполнить эту почетную миссию.
Эмма поджала губки и скрестила руки на груди.
– Полагаю, вы справитесь, – дружелюбно возразил мужчина, пристально глядя ей в глаза.
Автомобиль повернул налево, за окном потянулись освещенные оранжевыми фонарями аллеи Тиргартена.
– Я не знаю, как писать книги, – пожала плечами Эмма. – И вообще, почему я?
– Вы напишете правду.
«О да, – мрачно подумала Эмма, покусывая нижнюю губу, – я напишу всю правду о том, как этот паршивец запугивает молоденьких девушек!»
Штефан рассмеялся.
– Вы мне нравитесь, Эмма, – сказал он. – Позвоните Кристине, моей помощнице, она перешлет вам мои условия и назначит время встречи.
– Я не думаю… – замотала головой девушка, глядя на визитку, которую протягивал ей Фейербах.
Лимузин остановился.
– До встречи, Эмма.
Штефан еще раз улыбнулся, взял ее руку и вложил в нее свою визитку. В этот же момент дверь автомобиля открылась.
– Я… не… до… до свидания! – пробормотала девушка и, не глядя на мужчину, вылезла из машины, отказавшись от предложенной охранником помощи.
Пронизывающий ветер, гулявший между небоскребами Потсдамской площади, сразу же растрепал ее волосы, забрался под распахнутое пальто и пробрал до самых костей. Она спешно застегнула пальто и, отчаянно стараясь не стучать зубами, пробежала мимо остатков Берлинской стены, пересекла Потсдамер-штрассе и скрылась в недрах подземки.
Я никогда ему не позвоню! Никогда! Никогда!!!
Позже Эмма лежала в горячей ванне, кутаясь в пушистую пену. Одинокая свечка на полочке у запотевшего зеркала отбрасывала причудливые тени на белые кафельные стены. Влажный воздух был наполнен ароматами шоколада, клубники и банана, но Эмма чувствовала лишь запахи парфюма Штефана Фейербаха и кожаного салона его лимузина.
Раз за разом она прокручивала в голове их разговор. Сколько остроумных фраз она могла бы ему сказать, как раскованно и самоуверенно могла бы себя вести! Она оставила бы за собой последнее слово, громко хлопнув дверью… Нет, она бы бросила его визитку ему в лицо и влепила бы пощечину за то, что он посмел прикоснуться к ней!..
Нет, лучше бы он прикасался еще. И еще. И еще! Ох, она бы стянула с него этот галстук и!..
Дверь стукнула о край ванны так, что Эмма от неожиданности чуть не захлебнулась. Огонек свечи потух, и тут же мир осветился таким ярким электрическим светом, что ей пришлось зажмуриться.
– Где моя тушь? – раздался совсем рядом недовольный голос Маргарет, сопровождаемый грохотом переставляемых бутыльков и тюбиков.
Эмма промолчала и медленно погрузилась под воду, притворившись, что ее здесь нет. Она понятия не имела, куда Маргарет дела свою тушь.
– Почему ты никогда не возвращаешь вещи на место? – продолжала бушевать соседка.
Это никогда не кончится…
Эмма вынырнула из ванны и протерла глаза. Маргарет, одетая в короткое синее платье, которое она называла почему-то «счастливым» – чем именно, Эмма даже не спрашивала, – стояла на коленях, перебирая содержимое шкафчика, которое теперь в полном беспорядке валялось на полу.
– Посмотри в своей сумке, – посоветовала Эмма.
– С какой стати ей быть у меня в сумке?
Рассерженно выдохнув, Маргарет тем не менее поднялась на ноги и исчезла за дверью.
Что-то с грохотом упало в коридоре и покатилось в сторону ванной. Потом что-то медленно сползло, и Эмма догадалась, что это ее пальто, которое она так небрежно бросила, когда вернулась домой. Теперь оно наверняка лежало в луже, которая натекла с ее осенних сапожек.
– Твою мать, – тихо выругалась Маргарет.
Эмма поняла, что это относится вовсе не к пальто. Просто тушь действительно оказалась в ее сумке. Как всегда.
– Я ушла, – зачем-то сообщила Маргарет, хотя обычно этого не делала, и щелкнула замком.
Какое-то время Эмма пыталась прийти в себя во внезапно наступившей тишине и даже снова вернуться к мыслям об этом «совершенно несносном паршивце», но яркий свет и холодный воздух, задувавший из коридора, не давали ей этого сделать. Тогда она протянула руку, чтобы открыть клапан и слить воду, но так и застыла на месте.