Зря, ох как зря он это себе представил!
Откинувшись на спину и глядя остановившимся взглядом в уже почти прозрачное утреннее небо над головой, Гэл угрюмо и сосредоточенно размышлял над тем, что же ему теперь делать.
Может, пока она ещё не проснулась, встать и просто уйти, пожертвовав ради этого даже поношенным своим плащом?
Это мысль пришла и ушла, ибо Гэл уже понимал, знал наверняка, что просто уйти и бросить тут девушку он уже не сможет. Одновременно с этим, он понимал, что, оставив её при себе, делает тем самым большую, непоправимую даже ошибку. И что, взваливая на плечи этот дополнительный груз ответственности, он связывает себя, буквально, по рукам и ногам.
Он хорошо понимал всё это, но…
Он понимал и другое.
Проснувшись и не увидев его рядом, девушка может просто не вынести нового своего одиночества, не вынести ещё одного предательства, тем более, предательства со стороны близкого человека.
Близкого ли?
Вообще-то, Гэл не питал на сей счёт абсолютно никаких иллюзий. Девушка потянулась к нему потому лишь, что смертельно устала быть одной, потянулась, подсознательно, с потрясающей женской интуицией понимая, что только таким образом сможет удержать Гэла подле себя. Удержать хотя бы на некоторое время…
Что ж, интуиция не подвела, и девушка, в конце концов, оказалась права. Интересно, ушёл бы он, если бы ночью между ними ничего не было? Может быть, и ушёл.
Но, как бы там ни было, Гэл уже принял решение, а, приняв – тотчас же отбросил в сторону всякие сомнения и колебания. Итак, дальше они двинуться вдвоём, это уже решено…
Вопрос только в том, куда им сейчас податься?
Гэл осторожно пошевелился, затем сел. И тотчас же ощутил, как тоненькие, но на удивление крепкие пальчики отчаянно вцепились в правое его запястье.
– Ты что, уходишь?!
Гэл повернул голову. Девушка смотрела ему прямо в глаза своими испуганными и широко распахнутыми глазами, и глаза эти оказались совсем не зелёными, как он почему-то решил вчера, а небесно-голубыми, скорее даже бездонно-голубыми…
– Ты хочешь уйти, да?
– С чего ты взяла? – Гэл улыбнулся и ободряюще подмигнул девушке. – Я просто встаю вот и всё. Я всегда поднимаюсь рано, это у меня привычка. А ты можешь ещё полежать, пока я разведу костёр и всё такое прочее. Но сперва я хочу умыться, тут водопад неподалеку…
– Ты умываешься в водопаде? – девушка недоверчиво улыбнулась и, отпустив руку Гэла, вновь закрыла глаза. – Ладно, иди, умывайся! Только не бросай меня потом, договорились?
– Договорились, – сказал Гэл, заботливо укрывая девушку плащом. – А теперь спи!
Неподалёку от расщелины и в самом деле был водопад, совсем небольшой, с холодной, ледяной даже водой. Но к холоду Гэлу было не привыкать, к тому же он всегда гораздо лучше чувствовал себя чисто вымытым.
Ступив под хлёсткие ледяные эти струи, Гэл едва не заорал от буквально обжёгшего всё тело холода. Потом ощущение холода, хоть и не исчезло совсем, но в значительной степени притупилось, и Гэл принялся мыться более основательно, используя для этой цели почти новенькое лыковое мочало и чудом сохранившийся ещё у него кусок мыла, вернее, небольшой уже обмылок.
Мыло, как и многое другое, доставляли людям горные гномы. Секрет его изготовления гномы держали в тайне, сами же люди делать его, увы, не умели, потому мыло стоило довольно дорого и не все имели возможность пользоваться такой роскошью. И, намыливая в очередной раз мочало, Гэл с грустью подумал о том, что теперь, когда регулярная торговля между людьми и гномами почти прекратилась, стоимость мыла должна будет резко подскочить.
Впрочем, это касалось не одного только мыла…
Наполоскавшись, наконец, вдоволь (и основательно окоченев при этом), Гэл выскользнул из-под хлещущих струй и, схватив кусок грубой домотканой материи, служащей ему вместо полотенца, принялся с каким-то даже ожесточением растирать этим полотенцем почти онемевшую кожу, постепенно возобновляя в ней нормальное кровообращение. И тут только обнаружил, что девушка, завёрнутая с ног до головы в уродливое своё одеяние, стоит совсем неподалёку и внимательно за ним наблюдает. Увидев, что Гэл тоже смотрит в её сторону, девушка вдруг лучезарно улыбнулась и подняла руку, как бы в знак приветствия.
– Отвернись! – несколько смущённо буркнул Гэл, прикрывшись, насколько это было возможно, импровизированным своим полотенцем. – Что, ночью не насмотрелась?
– На тебе столько шрамов! – как ни в чём, ни бывало, проговорила девушка и подошла поближе. – Откуда они у тебя?
– От хорошей жизни! – буркнул Гэл, торопливо принявшись одеваться. – Хочешь, я скажу, о чём ты сейчас подумала?
– Хочу! – с явным интересом проговорила девушка. – Скажи!
– Ты, глядя на меня, сейчас подумала: ну и урода же я себе отыскала!
– Ничего подобного! – щёки девушки внезапно порозовели. – Шрамы украшают мужчин! И вообще, урод – это мужчина, не имеющий ни одного боевого шрама! Это, вообще, не мужчина, если хочешь знать! Я бы к такому и близко не подошла!
Выпалив единым духом гневную эту тираду, она тут же направилась в сторону бешено грохочущего водопада, протянула к нему руку и тотчас же вновь её отдёрнула.
– Что, холодно? – спросил Гэл.
– Ничего подобного!
Девушка решительно сбросила с плеч покрывала и шагнула прямо под падающий водяной поток. И тотчас же пронзительно взвизгнула, то ли испуганно, то ли восторженно.
– Ну, как? – спросил Гэл, с интересом за ней наблюдая.
– Здорово! – стуча зубами, проговорила девушка. – У тебя, кажется, мочало было?
– И мыло тоже!
Завернув мыло в мочало, Гэл бросил его девушке. Потом подумал немного и переложил чуть подальше, туда, куда не долетали брызги, сброшенное девушкой покрывало. Положив сверху полотенце, Гэл отвернулся и с арбалетом наготове принялся внимательно осматриваться по сторонам. Конечно, горные склоны – это совсем не то, что страшные дебри Чёрного леса, но осторожность и тут не помешает. Тем более, сейчас…
Гэл простоял так всё то время, пока девушка мылась (а мылась она на удивление долго, наверное, и сам он столько бы не выдержал в ледяной этой воде), и всё то время, пока она мылась, Гэл охранял её с арбалетом наготове. Потом плеск и восторженные вопли позади его прекратилось, и Гэл понял, что девушка, наконец-таки, закончила утреннее своё умывание.
– Ну что, всё уже? – проговорил он нетерпеливо. – Можно на тебя смотреть?
– А разве я запрещала тебе это делать? – искренне удивилась девушка, не переставая стучать при этом зубами. – Вот уж не припомню!
Гэл повернулся в её сторону и увидел, что она и не думала ещё одеваться. Впрочем, частично девушка всё же была одета, она повязала на бёдра мокрое полотенце и стояла так, держа в руках серое своё покрывало и буквально трясясь всем телом от холода.
– Такое грязное! – стуча зубами, с трудом проговорила девушка. – И такое колючее! И как я в нём всё это время ходила, не представляю!
– У тебя есть выбор? – осведомился с некоторой иронией Гэл. – В одежде, я имею в виду. Есть выбор?
– Нет! – трясясь всем телом, но, так и не натягивая на себя покрывало, проговорила девушка упавшим голосом. Потом она умоляюще взглянула на Гэла и добавила нерешительно: – Я думала, может… может, у тебя что найдётся…
– Правильно думала!
– Правильно?! – девушка от радости даже дрожать позабыла. – У тебя есть что-нибудь для меня?
– Поищем!
Гэл подобрал мочало и мыло, сунул их в одну из поясных сумок. Потом, перехватив поудобнее арбалет, он быстро зашагал в сторону расщелины.
– Идём, пока совсем в ледышку не превратилась!
Девушка почти бегом устремилась за ним.
Порывшись в походном своём мешке, Гэл, наконец, извлёк из неё длинную и широкую мужскую рубаху. Не глядя, сунул её в дрожащие руки девушки.
– На, одевай!
Девушка, всё ещё стуча зубами, торопливо натянула на себя рубаху и та оказалась ей почти до колен. Потом девушка затянула на талии пояс с кинжалом… Гэл, впрочем, не смотрел на неё, он возился с костром, осторожно раздувая ещё не успевшие остыть за ночь вчерашние уголья.
– Здорово! – оглядывая себя со всех сторон, проговорила восхищённо девушка. – Спасибо!
– Носи на здоровье!
Огонь, наконец-то, взметнулся вверх из-под наложенных несколькими слоями поленцев, принялся торопливо и жадно их обгладывать.
– Иди, грейся!
Подойдя к костру вплотную, девушка опустилась на корточки и доверчиво протянула в сторону огня мокрые розовые ладошки. Так она и сидела некоторое время, осторожно поворачиваясь к костру то одной, то другой стороной, а Гэл всё это время украдкой за ней наблюдал.
Купание, пусть даже и в ледяных струях водопада (а, может, именно благодаря этому), самым чудесным образом преобразило девушку. Гэл даже стал почти сомневаться, что перед ним та самая замарашка, испуганная и озлобленная на весь белый свет, которую он вчера довольно опрометчиво пригласил к своему костру. Впрочем, жалеть об этом было уже поздновато… а, возможно, девушка и сама пришла бы вчера, ведь не зря она так долго за ним наблюдала.
Густые, пышные волосы девушки, постепенно просыхая, и в самом деле оказались чудесного, медно-золотистого цвета… а грубая рубаха эта, вместо того, чтобы обезобразить её, наоборот, придала юной красоте девушки ещё больше красоты и обаяния. А, может, дело тут вовсе и не в рубахе…
«Красавице и лохмотья к лицу» – вспомнилась вдруг Гэлу старая поговорка. И ещё острее, нежели прежде ощутил вдруг пропасть, разделяющую его и юную прекрасную эту незнакомку. Хорошо ещё, что вчера она выглядела совсем по-другому, иначе вряд ли осмелился бы он навязывать ей скромное своё общество…
Впрочем, он-то как раз ничего ей и не навязывал…
– О чём ты думаешь? – поинтересовалась вдруг девушка, искоса и с некоторой даже долей лукавства разглядывая хмурое, озабоченное лицо Гэла.
– Что?
Вздрогнув, Гэл поднял голову от огня, взгляд его неожиданно упал на босые, исцарапанные в кровь ноги девушки.