— Подальше отсюда, как ты и хотела. Весьма далеко. Так что, если хочешь вернуться домой вперёд твоей мамы, то нужно поторопиться.
Да, она попросила Сэмми поставить их чёрный внедорожник как можно дальше от пляжа. Рикки нравилось быть своей среди ребят из команды, а дорогие вещи, тачки, охранники и обслуга лишили бы её этой маленькой радости. И да, вернуться домой вперёд Линды — задача первостепенной важности, чтобы не пришлось объяснять, где она пропадала с самого утра, откуда взялся очередной кубок и почему Рикки выглядит, как человек, отоваривающийся в секонд-хенде. Стремление дочери одеваться, как все нормальные люди, Линда воспринимала как подростковый бунт, как оскорбление хорошего вкуса и желание насолить лично ей. Помимо прочего, Линда не принимала занятия дочери сёрфингом, считая, что Рикки следовало уделять больше времени учёбе, а не «всякой бесполезной ерунде», а Сэму стоило бы перестать поощрять подобное увлечение. В общем, портить настроение миссис Роуз себе дороже: достанется всем, начиная от горничных, работающих у них в доме, и заканчивая самой Рикки.
Уже несколько поколений семьи Роузов жили финансово обеспеченную жизнь. Много лет назад прапрадед Рикки основал небольшой редакторский отдел и стал выпускать газету. Со временем газета трансформировалась в модный глянцевый журнал «VM», по-прежнему довольно популярный и на материке, и в остальных частях света. До своего таинственного исчезновения журналом руководил папа Рикки — Артур; после — его жена, мать Рикки. Линда чувствовала себя на этой должности как рыба в воде: у неё был безупречный вкус, она знала толк в моде, помпезность и роскошь очень органично вплетались в её будни. При этом Линда была любящей женой и всегда оставалась заботливой матерью. Она стремилась дать любимой дочери всё самое лучшее, даже вопреки сопротивлению со стороны своего чада. Ну а занятия серфингом… Просто это увлечение явно не входило в её понимание «лучшего».
— Да, ты прав, — согласилась Рикки. — Нам лучше поторопиться.
Дорога до дома не заняла много времени. Через полчаса они стояли у ворот роскошного особняка — большого белого двухэтажного строения с высокими окнами и колоннами у входа. Их встретили услужливые охранники стандартным вопросом: «Как прошёл день?». Один из них взялся отогнать машину в гараж, другой сообщил по рации коллегам, что Рикки и Сэм прибыли домой.
В холле обеспокоенная домработница Соня, размахивая руками, как наседка крыльями, сообщила, что Линда и её ухажёр Джерри приедут с минуты на минуту, и что им двоим чертовски повезло прибыть раньше них. Линда, как выяснилось, запланировала семейный ужин, во время которого намеревалась сообщить некую важную новость.
Рикки и Сэм поспешили припрятать доску и новенький кубок в специально отведённую для этого комнату, уже давным-давно под завязку забитую трофеями и спортивным инвентарём юной сёрфингистки. Затем они разбежались по своим комнатам переодеваться, и как раз в тот момент, когда Рикки натягивала ситцевый сарафан, внизу раздался командный бас Джерри:
— Соня, будь добра, подай к обеду что-нибудь из линейки «Мадера Массандра».
— Что⁇ — завопила Рикки. — Мам, Джерри собирается разграбить папину коллекцию вин!
Дверь в комнату девушки распахнулась, в проёме стояла мама. Она была одета в строгий костюм: пиджак и узкую юбку, а волосы, как всегда, убраны в тугую шишку на затылке. Всё вместе говорило о том, что они приехали прямиком из офиса.
— Милая, я разрешила Джерри выбрать любое из вин.
— Но…
— Никаких «но». Я тоже пополняла коллекцию. Не порть мне, пожалуйста, настроение. Спускайся к столу, у нас для тебя новость.
С этими словами дверь закрылась. Рикки про себя посылала Джерри проклятья, но делать было нечего. Она взяла тайм-аут, чтобы успокоить нервы, поправила растрёпанные, до сих пор чуть влажные волосы и пошла в столовую.
За столом сидел Джерри и держал руку Линды, он что-то нашёптывал ей на ушко, отчего у той на лице расплылась истома, а уголки губ поползли вверх. Увидев дочь, Линда отдёрнула руку и села ровно. Рикки заняла стул напротив.
— Милая, — излишне мягким голосом начала мама, выждала секунды три-четыре и изрекла: — Мы с Джерри решили пожениться.
Рикки и бровью не повела, поскольку давно ожидала этих слов, однако они её вовсе не радовали. Она считала Джерри самым настоящим альфонсом, её раздражала его лысеющая макушка, надутый живот и скверный характер.
— Смотри, что он мне подарил, — продолжила мама и вытянула руку с прекрасным кольцом на безымянном пальце.
— О! Джерри, ты ограбил ювелирный магазин? — съехидничала Рикки.
— Я его купил, дорогая, — ответил он, горделиво улыбаясь.
— На деньги мамы… — пробубнила девушка еле слышно.
— Рикки! — возмутилась Линда. — Прекрати! Ты могла бы порадоваться за меня! Я впервые за столько лет по-настоящему счастлива!
Рикки рывком поднялась с места и, сверля мать глазами, выпалила:
— Отлично! Наслаждайтесь обществом друг друга! Не буду вам мешать!
Она пересекла столовую, в несколько шагов преодолела лестницу и влетела в свою комнату. Рикки едва сдерживала слёзы, она открыла прикроватную тумбу и достала оттуда толстую рыжую тетрадь в твёрдой обложке. Пролистав исписанные страницы, остановилась на чистом листе и начала писать:
Дорогой Симончик, мама выходит замуж за Джерри.
Когда в конце предложения появилась точка, слёзы сдерживать стало невозможно, и Рикки дала им волю.
В комнату тихонько вошёл Сэм. Он присел на краешек кровати и положил свою большую ладонь Рикки на плечо.
— Сэм, — всхлипнула она. — Ты слышал?
Тот кивнул. Девушка обняла его и заплакала ещё сильнее. Сэм потрепал ей волосы и тяжело вздохнул:
— Послушай, ну если она его действительно так любит, может быть…
— Да не может, Сэмми!
Сэм смолчал. Рикки немного отсела и покосилась на него. Тот, похоже, не разделял её негодования. Он вообще, казалось, пропустил её слова. Сэма отчего-то очень заинтересовала рыжая тетрадка.
— Неужели это Симон? — спросил он.
— Что?
— Это, — он взял тетрадь.
— А, ну да… Мой Симончик.
— Он раньше принадлежал Артуру. Давно он у тебя? — спросил Сэм.
— Мама отдала его мне пару лет назад…
— Можно полистать?
Рикки кивнула. В дневнике хранились самые сокровенные мысли и тайны. Её и её папы. Но Сэмми и Артура связывала крепкая дружба с ранних лет: между ними не было секретов. Сэм знал о Роузах всё, что знал любой человек, вхожий в близкий круг семьи, включая самый большой секрет Артура о его способности контролировать стихию Воды. Знал он и о том, что такая же способность проснулась у Рикки, когда ей стукнуло восемь.
— Интересно вспомнить прошлые деньки… — пробормотал Сэмми себе под нос и принялся листать тетрадь.
Он пропустил страницы, где Артур писал о том, как узнал о Силе, и остановился на странице, где разместилась выцветшая чёрно-белая фотография. На ней были изображены трое мальчишек на фоне громадного белого особняка — дома Роузов.
— Надо же! Посмотри, — он повернул дневник к Рикки, — это ведь мы! Твой отец, — он указал на светловолосого парнишку в центре, — я, — худой и длинный справа, — и, собственно, Симон, — самый низкий мальчик слева, с торчащими волосами и конопатым лицом. — Симон был нашим лучшим другом. Такой забавный паренёк: рыжий, весь в веснушках…
Рикки удивилась. Раньше она никогда не слышала ни о каком лучшем друге по имени Симон.
— Как ты сказал, вот у этого имя?
— Симон. Ты так свой дневник называешь, верно?
— Так его папа называл… Все его записи начинаются с обращения — «Симончик».
Сэмми ностальгически заулыбался.
— Когда нам было лет по двенадцать-тринадцать, родители Симона собрались переезжать в другую страну. Тогда он дал нам эту тетрадку и взял обещание, что всё интересное, что с нами происходит, мы будем записывать сюда. Так он надеялся ничего не пропустить. Я сразу сказал, что не стану ничего делать, а вот Артур согласился…
— И где он сейчас?
— Не знаю, наши пути, увы, давно разошлись. Последний раз он приезжал в конце восьмидесятых.
Сэм продолжил листать, задержался на фотографии свадьбы Линды и Артура, на которой он был шафером, долго разглядывал фото, где сидели молодые супруги и держали на руках маленькую девочку в платьице синего цвета в тон глазам. У Линды развивались на ветру волосы, а на лице сияла счастливая улыбка, Артур влюблённо смотрел на жену и держал крошку-дочь за ручку. На фото он был таким, каким Рикки хранила его образ в памяти: с добрыми голубыми глазами, светлыми растрёпанными волосами, лёгкой щетиной на скулах и подбородке и доброй улыбкой.
Рикки мало что помнила об отце: какие-то общие моменты, вроде того, что Артур никогда не стремился занять пост главы VM, но мечтал о большой семье. Его голос почти забылся, но помнилось, что он любил простую одежду, не столь пристально следил за внешним видом, как полагалось человеку его статуса, много читал, коллекционировал вина. Вроде бы это была его идея назвать дочь в честь своего знаменитого деда Ричарда, несмотря на то, что все вокруг твердили, что подобное имя не совсем подходит для юной принцессы. И это он оставил шрам на душе, когда однажды, уйдя и поцеловав Рикки вечером, не вернулся и не поцеловал её утром.
Губы Рикки опять задрожали.
— Ну чего ты… — протянул Сэм.
Она уткнулась ему в плечо, тот её обнял.
— Я скучаю без него, — проскулила Рикки и, прокашлявшись, с серьёзностью добавила: — Лучше бы она вышла за тебя.
Сэм усмехнулся:
— Это не так работает. Я люблю твою маму как сестру, как близкого друга. Равно как и она меня. Кроме того, мы с ней, можно сказать, деловые партнёры…
— Деловое партнёрство с Джерри не помешало ей закрутить с ним интрижку, — проворчала Рикки. — Хотя «деловой» это не про Джерри. В свои сорок пять он до сих пор всего лишь заурядный фотограф!
— Ему тридцать шесть, — сказал Сэм.