Животные от невероятной жары стали необузданными. Воины лизали железо, пили масло, а некоторые дошли до такого отчаяния, что пили свою мочу. Я был невероятно напуган этим и более тревожился за своих людей, чем за собственную жизнь. Я повелел, чтобы все шли вооруженными, сказав, что те, кого увижу безоружными, будут наказаны, хотя многие удивлялись, какая нужда в том, чтобы вооружаться, когда никаких врагов нет и в помине. Но мне было известно, что мы должны пересечь места, изобилующие зверями и змеями.
V. Мы проследовали вдоль берега уже упомянутой реки с горькой водою и в восьмом часу дня приблизились к одной крепости, расположенной на острове посреди этой реки и построенной из того самого необыкновенного тростника. Там мы увидели немногочисленных людей, индийцев, которые скрылись тут же, как нас заметили. Я хотел поговорить с ними, дабы они указали мне, где есть вода. Но, поскольку никто из них не появлялся, я велел выпустить по этой крепости несколько стрел, дабы если они не желали выходить по своей воле, то вышли бы из страха. Но они попрятались, испугавшись еще больше. Тогда я послал к острову двести легковооруженных македонцев.
Едва они переплыли четвертую часть реки, как вдруг нам явилась новая напасть. Мы увидели, как из глубины поднялись гиппопотамы, которые своей силой превосходили слонов. Гиппопотамами их называют потому, что они наполовину люди, наполовину лошади. Они пожрали македонцев, посланных переплыть реку, а мы смотрели на это и проливали слезы. И вот я, разгневавшись на тех, кто привел нас в эти места, приказал сотню из них бросить в воду. Тогда гиппопотамы полезли из реки, словно муравьи, и пожрали их. Но, дабы не сражаться с этими чудовищами ночью, мы ушли оттуда.
VI. Когда наступил одиннадцатый час дня, мы увидели посреди этой реки людей в круглых суденышках, сделанных из тростника, и спросили их, где можно найти пресную воду. Они же на своем языке ответили, что неподалеку есть озеро и туда отведут нас проводники. Мы проблуждали всю ночь, страдая от жажды, к тому же все были вооружены, поскольку нас подстерегали всевозможные опасности. Но тут на нас обрушилось новое бедствие: навстречу нам вышли львы, медведи, барсы, тигры и мы сражались с ними до самого утра. На следующий день мы уже были совсем изнурены, когда в восьмом часу добрались до этого озера. Испив пресной воды, я весьма обрадовался, и все войско и животные тоже смогли утолить жажду. Затем я приказал поставить лагерь длиной и шириной по три мили и сжечь камышовый лес, росший по берегам этого озера, которое достигало мили в ширину. Слонов разместили посреди лагеря, ибо так воинам легче было удержать их в повиновении, если кто-нибудь нападет ночью. Потом мы разожгли полторы тысячи костров. Ибо у нас было достаточно дерева.
VII. В одиннадцатом часу протрубили трубы, и я приказал всем воинам ужинать, при этом были зажжены около двух тысяч золотых светильников. Как только на небе взошла луна, стали появляться скорпионы, пришедшие к этому озеру на водопой. Затем начали собираться большие звери и змеи, и они были самых разных цветов: одни красные, другие черные, третьи белые, четвертые золотистые, — и вся земля задрожала от их свиста, и нас охватил великий страх.
По краю лагеря я велел расставить в ряд большие щиты, мы взяли в руки длинные копья и протыкали ими нападавших на нас змей. Некоторых из них мы уничтожили огнем и так выстояли в этом сражении. Змеи напились воды и уползли прочь, а мы весьма обрадовались этому. Был третий час ночи, когда мы уже надеялись отдохнуть, и вдруг появились другие змеи, с гребнем на голове и толщиной с колонну, спустились же они с гор, возвышавшихся неподалеку, и приползли к воде. Они приближались, расправив грудь и надув щеки, а из очей источали яд. Их дыхание было смертоносным. Мы сражались с ними больше часа ночи[20], и они убили тридцать наших слуг и двадцать воинов. Я призвал македонцев не терять присутствия духа. После того как уползли змеи, появились раки, у которых спины были крепкие, как у крокодилов, и когда мы метали в них копья, то копья наши не пробивали их панцири. Однако многих из них мы уничтожили огнем, а прочие уползли в озеро.
Наступила четвертая ночная стража, и мы собрались отдохнуть, но тут появились белые львы и с громким рыком, потрясая своими гривами, напали на нас. Мы же перебили их, протыкая охотничьими рогатинами. Из-за всех этих напастей в лагере поднялось волнение. После этого появились свиньи удивительной величины и разных цветов, с ними нам тоже пришлось сразиться. Затем появились летучие мыши величиной с сизых голубей, а зубы у них были острые, словно у людей, и они впивались прямо в лица, и некоторые наши воины скончались от ран.
VIII. Между тем вышел некий зверь гораздо сильнее слона, на голове у него было три рога, и на индийском языке этот зверь назывался дендентираном. Внешне он походил на лошадь, а голова у него была черной. Сначала он попил воды, но вдруг, увидев лагерь, стремительно бросился на нас. Я выставил против него македонцев. Он убил из них двадцать четыре [воина], а пятьдесят два человека растоптал. Однако нам удалось убить его. Затем в лагере появилось землеройки величиной с лис, покусавшие наших животных, которые умерли на месте. Для людей же их укусы были не опасны. С приближением рассвета прилетели птицы, похожие на коршунов, они были красного цвета, а лапы и носы у них черные. Они не причинили нам вреда, но заполонили весь берег и принялись ловить рыбу и угрей и поедать их. Они не нападали на нас, и мы на них. Я разгневался на проводников, которые привели нас в столь негостеприимные места. И приказал, перебив голени в тех местах, где находятся скакательные суставы, и отрубить кисти рук, бросить их на съедение змеям.
IX. Затем я призвал своих воинов быть мужественными и не отступать. Под звуки труб мы двинулись в путь, ибо, объединившись, варвары и индийцы решились снова воевать против нас. Удача и одержанные победы вселили в моих воинов великую храбрость. Покинув опасные месте, мы пришли в земли, изобиловавшие золотом и прочими богатствами, и жители той страны приняли нас благосклонно. Я решил провести там двадцать дней, чтобы дать отдых войску, затем мы за семь дней достигли того места, где уже обосновался Пор.
Он хотел разузнать обо мне и спрашивал моих воинов, где я нахожусь и что делаю. Мои воины ответили ему: «Мы не знаем, чем занимается Александр», — а сами пришли ко мне и рассказали о том, про что их спрашивал Пор. Услышав это, я снял с себя царское платье, облачился в одежды воина и притворился, будто отправляюсь в крепость, чтобы доставить вина и мяса. Увидев меня, Пор приказал подойти и спросил о том, что делает Александр и сколько ему лет. Тогда я, притворяясь, солгал, ответив так: «О годах мне его известно, что старец он и скорее всего сидит у огня, как все старцы». И тогда он возрадовался, ибо ему предстояло вступить в сражение со старым человеком, а поскольку он был юн, то он преисполнился гордыни и сказал: «Неужели он решается воевать с юношей?» На что я ответил: «Чем занимается Александр, мне неведомо, ибо я — пастух одного из македонских воинов». Он тут же дал мне письмо, полное угроз, чтобы я вручил его Александру, и за это пообещал наградить меня. Я поклялся ему исполнить это и сказал: «Знай, что твое послание непременно попадет в руки Александру». Еще до того, как сам я, словно на крыльях, возвратился в лагерь, и потом, когда я читал письмо, много смеялся, а поэтому копию письма посылаю тебе, мой наставник, равно как матери моей и сестрам, чтобы вы подивились гордыне и высокомерию этого варвара[21].
X. Я тут же выступил против индийцев и покорил их своей десницей, как того хотел. Но потом возвратил Пору царство, отнятое у него оружием. Он, когда ему неожиданно была оказана такая милость, показал мне свои сокровища, о которых я не ведал и из которых он обогатил меня и моих полководцев и все войско, и, превратившись из врага македонцев в друга, отвел [нас] к столпам Геркулеса и Диониса (Либера). У крайних пределов востока он поставил золотые изображения обоих богов. Я, пожелав узнать, цельные ли они внутри, продырявил их насквозь и, как увидел, что они целиком отлиты из золота, заделал их тем же металлом, умилостив Диониса (Либера) и Геркулеса лучшими[22] жертвами.
Мы собрались отправиться дальше, дабы увидеть что-либо достойное памяти, но узнали, что там, у Океана, нет ничего, кроме пустынных равнин, лесов и гор, где, как говорят, обитают слоны и змеи. Однако я отправился к морю, желая пуститься в плавание по Океану, опоясывающему со всех сторон круг земной. Местные жители уверяли меня, что там места темные и мелководные и что никто не осмеливался заходить дальше тех мест, которых достигли стопы Диониса (Либера) и Геркулеса, самых неустрашимых богов. Однако я хочу, чтобы меня считали превыше их, ибо с упорством смертного я собираюсь продлить священные следы, [оставленные богами]. Оказав им почтение и восславив их, я решил исследовать те области Индии, что расположены слева, дабы от меня ничего не укрылось в местах неведомых и чтобы не унизить царя Пора подозрением, что он утаивает какие-либо сокровища и чудеса своего царства.
XI. Когда мы попытались перейти высохшее болото, изобиловавшее камышом, выскочило невиданное чудище с зубчатой спиной, грудью гиппопотама и двумя головами. Одна из них была подобна голове львицы, а другая подобна голове крокодила, и эта голова, вооруженная огромными зубами, сделав внезапный выпад, убила двух воинов. Этого зверя мы едва сокрушили молотами, ибо копьями его проткнуть не смогли. Долгое время мы удивлялись, насколько он необыкновенный.
XII. Затем мы достигли самых отдаленных лесов Индии. И там, возле реки Буэмар, разбили лагерь длиной и шириной в пятьдесят стадиев. И когда мы приготовились отойти ко сну в одиннадцатом часу дня, прибежали перепуганные фуражиры и дровосеки и сообщили, что из леса на нас идет огромное стадо слонов. Тогда я приказал фессалийским воинам вскочить в седла и взять с собой свиней (ибо нам было известна что слоны боятся их хрюканья) и появиться прямо перед слонами. А за ними должны были следовать другие всадники, вооруженные копьями, и трубачи верхом на лошадях, а всем пешим велел оставаться в лагере. Сам же я, отправившись вперед вместе с конницей и цар