Теперь ему было не по себе. Ни один енот не был достаточно силен, чтобы сделать это. Он знал некоторых мужчин, не способных сделать это без лома. Ситуация выходила из-под контроля. Ему вдруг захотелось спуститься вниз и запереть за собой дверь на чердак. Он бы вызвал профессионального дезинсектора, как только они вернутся из Орландо.
Он обернулся, уверенный, что что-то движется позади него, но все было неподвижно, все было темно, кроме лужи света под лампой. И все же…
Быстрым шагом он направился обратно к свету, к лестнице, к пустым ловушкам. Проходя мимо, он в последний раз проверил углы и карнизы и задался вопросом, как и почему ловушки сработали. Он ничего не увидел. Что бы это ни было, если оно и забралось сюда, то его здесь уже не было. Возможно, его спугнул свет на чердаке. Если это так, он оставит свет включенным на всю ночь. На всю неделю? Это было бы крайне дорого, но если этот шаг поможет — почему бы и нет.
Его большой ошибкой было то, что он искал ее вдоль пола. И ни разу не догадался поднять голову.
Оно настигло его, когда он обходил отопительный агрегат. Он увидел вспышку движения, когда оно спустилось со стропил — большое, как взрослый ротвейлер, коричневая шерсть, морда с огромной пастью и бесчисленными острыми зубами, четыре когтистые руки, протянутые к нему, когда оно держалось за балки наверху еще двумя конечностями — мгновение и все.
Оно охватило его голову и одним движением оторвало от пола. В течение нескольких судорожных секунд его пальцы бесполезно рвали матовую шерсть, а ноги беззвучно брыкались и извивались в воздухе. Когда жизнь и сознание улетучились из этой удушающей невыносимой агонии, он почувствовал бездонный аппетит этого существа и беспомощно подумал об открытой двери на чердак, о лестнице, ведущей вниз, и о Глории и близнецах, мирно спящих внизу.
Теперь они в ловушке.
Перевод: Константин Хотимченко
Проволока
F. Paul Wilson, " Wires", 1988
Когда человеку сносят голову, ему есть о чем вспомнить. Случилось это, между прочим, прямо у меня на дому.
Кто-то натянул поперек входной двери, на уровне шеи, тонкую-претонкую проволочку. Заметить ее я, конечно, не мог, вот и прошел, так сказать, сквозь нее. Или она прошла сквозь меня, тут уж кому как нравится. Этакая микроскопическая цепочка молекул, вытянутая в струну. Если бы не тихий щелчок шейных позвонков, то я бы отправился на тот свет, так и не узнав способа перемещения.
Теперь способ стал мне понятен, но это было единственное достижение.
Не очень-то увлекательно: малейший поворот головы в любую сторону — и она свалится с плеч и покатится по полу, оставляя за собой алую полоску.
Я, конечно, ничего не почувствовал. Работа типичной молекулярной проволоки. Я даже догадался, какой она марки: сплав Гуссмана выдерживающий стокилограммовый груз. Проходит сквозь человеческое тело, словно нож сквозь ломоть псевдосыра.
Как только за мной захлопнулась дверь, я почувствовал жжение во всем теле — от адамова яблока до пальцев ног. Казалось, в меня вонзился миллион раскаленных игл, колени стали ватными — так ответило тело. А душа откликнулась дикой паникой.
Что делать? Что?
Обхватив слабеющими пальцами шею, я захромал поперек своей единственной комнаты к своему единственному креслу. Двигался я осторожно, словно нес на голове сумку ручных гранат. Чем ближе я подходил к стулу, тем хуже меня слушались ноги. Если бы я упал, даже оступился, голова слетела бы с плеч и со мной было бы кончено. Я заставил себя повернуться и бесконечно медленно опустился в кресло. Руки устали удерживать голову на месте, зато я уже сидел.
Облегчение, конечно, не слишком большое. Я должен был сидеть выпрямившись — надолго ли меня хватит? Собравшись с духом, я убрал от шеи одну руку и поспешно нажал ближайшую кнопку. Спинка стула приняла форму моей спины. Я не отпускал кнопку до тех пор, пока затылок не подперла удобная подушка, а между торсом и руками не протиснулись подлокотники. Все-таки не напрасно я потратился на ультрасовременное креслице!
Угроза мгновенной смерти временно миновала. Я непроизвольно сглотнул и почувствовал острую боль в горле. Пришлось мгновенно вернуть на прежнее место вторую руку. Только вряд ли мне удастся долго поддерживать голову обеими руками… Все тело стремительно теряло чувствительность.
Но способность думать пока что сохранилась. Я еще жив — надо же, какая неожиданность… Кому потребовалась моя смерть? Кто вздумал оторвать мне голову?
Увидев движение за дверью, я получил ответ на свой вопрос, только не совсем тот, какого ожидал. Хитрое кресло и прозрачная в одну сторону дверь — дань жажде потребительства, охватившей меня пару лет назад, после удачного завершения дела Йокомото. Установив такую дверь, я, видимо, потрафил своей тайной страсти подглядывать за людьми.
Моя секция расположена в начале коридора, дверь выходит в холл. Я могу наблюдать за своими соседями, хотя они меня не видят. Разве не здорово?
Однако человек, приближавшийся к моей двери, соседом не был. И выглядел он довольно мерзко: бледный толстяк с высоким лбом, глазами-бусинами, приплюснутым носом и маленьким злым ртом. Никогда раньше его не видал. Он подошел к двери, огляделся и вынул из кармана аэрозольный баллончик. В глубине холла кто-то прошмыгнул, но я не сводил глаз с толстяка. Он побрызгал из баллончика на уровне шеи, подождал секунду-другую и помахал баллончиком в рассеивающемся тумане. Проволочка исчезла, молекулярная цепочка распалась. Орудие убийства превратилось в щепотку молекул, разлетевшуюся по коридору.
Вместо того чтобы сбежать, толстяк пялился на дверь. Выражение его лица свидетельствовало об остром желании полюбоваться делом своих рук. Я пожалел, что дверь у меня не прозрачная с обеих сторон: вот бы он увидел, как я сижу и смотрю на него в упор, показывая средний палец!
Постояв немного, он вздохнул, удрученно скривился и побрел прочь.
Знать бы, кто он! И зачем пытался меня убить…
Пытался?.. Уже чудо, что мне удалось прожить на свете лишний пяток минут. Мне требовалась немедленная помощь. Я подъехал в своем чудо-кресле к пульту связи и дал команду соединить меня с Элмеро.
— Эл! — сказал я хрипло при виде его изможденной физиономии.
— Сиг? Что с твоим голосом? И почему ты держишься за горло? Заболел?
— Мне нужна помощь, Эл. Срочно!
Улыбочка у него, я вам скажу, — только ребятишек пугать!
— Опять вляпался в неприятности?
— Док у тебя?
— Вышел в ванную курнуть.
— Пришли его ко мне. Скорее. Я помру, если он не поторопится.
— Да в чем дело?
— Молекулярная проволока!
Он уже не ухмылялся.
— Держись!
Экран погас. Я развернулся в кресле, чтобы видеть пустой холл. Зачем толстяку понадобилось меня убивать? Прошло каких-то две недели, как я вернулся к своему ремеслу, а меня уже решили отправить на тот свет…
Жизнь богатого бездельника превращается в тоскливое прозябание, если он не может воспользоваться своим богатством. Когда срываешь куш на чем-то запрещенном, вроде золота, готовься к куче проблем. Я сбывал золотишко через Элмеро и воздерживался от крупных расходов, чтобы не привлечь внимание Центрального банка данных.
Впрочем, расходы мои всегда были невелики. Путешествовать я не люблю, не пью, не нюхаю, не колюсь, любовниц у меня тоже нет. Ну, решил побаловаться — накупил классных «пуговиц» и доставил себе массу удовольствия, вставляя их по очереди в черепушку. И лишь осознав, что свихнусь, решил удалить микросхему из головы. Три недели мучений без «пуговиц» заставили меня хоть чем-то заняться.
Поэтому я решил снова открыть свою контору. И в первый же день ко мне заявился — кто бы вы думали? — Нэд Спиннер! Не позвонил, даже не постучался, а просто ввалился в кабинет и давай на меня орать:
— Дрейер, паршивый подонок! Так и знал, что ты рано или поздно объявишься! Где она?
— Кто?
Конечно, Спиннер говорил о Джин — о ком же еще? После ее исчезновения он месяцами не давал мне проходу. В конце концов я перебрался в секцию на внешнем фасаде и временно от него избавился. И вот он снова передо мной.
До чего же я его ненавидел — этого заносчивого коротышку чуть старше меня, с вьющимися светлыми волосами, перехваченными лентой, всегда в одном и том же комбинезоне из искусственного бархата! Он воображал, будто у него есть связи, влияние, мнил себя талантливым предпринимателем. Все это было правдой — но исключительно в его воображении. В жизни он был жалким сутенером. Понятно, зачем ему понадобилась Джин. Сам он отказался от права завести ребенка и потратил крупные деньги на покупку клона, полученного из ДНК Джин Харлоу. Потом поместил клон в Дидитаун и жил за его счет.
Так что надо еще разобраться, кто из нас двоих подонок.
— Я знаю только то, что сообщает Центральный банк данных. Она улетела с планеты. Эмигрировала.
— Не ври, Дрейер! Она на Земле, и ты знаешь где!
— Не знаю. Но даже если бы знал, все равно не сказал бы.
Он побагровел.
— Ты все равно проиграешь. Я поймаю тебя с ней, и тебе придет конец, Дрейер! Я даже не стану обвинять тебя в грабеже, я сам с тобой расправлюсь. Да так, что тебя не примет даже мусоропровод в этом тараканьем гнезде!
Умеет он находить обидные словечки!
Вскоре после его ухода ко мне наведался настоящий клиент. Худой, гладкий, лет тридцати, с головой, облепленной блестящими волосами, загорелый, в лимонном обтягивающем комбинезоне с перьями. Последний писк моды! Терпеть таких не могу. Может, потому, что на моем корявом туловище его одежда смотрелась бы смехотворно, возможно, из-за того, что, одеваясь таким образом, он демонстрировал отсутствие мозгов.
Он назвался Эрлом Хэмботом и сказал, что кое-кого разыскивает.
— Розыск — моя специальность, — ответил я. — Итак, кого надо найти?