Повести о чекистах
В условиях наращивания подрывной деятельности спецслужб империализма против Советского Союза и других социалистических стран значительно возрастает ответственность, лежащая на органах государственной безопасности. Под руководством партии, строго соблюдая советские законы, они ведут большую работу по разоблачению враждебных происков, пресечению всякого рода подрывных действий, охране священных рубежей нашей Родины. Мы убеждены, что советские чекисты всегда будут находиться на высоте предъявляемых к ним требований, будут проявлять бдительность, выдержку и твердость в борьбе с любыми посягательствами на наш государственный и общественный строй.
В. СтенькинОПЕРАЦИЯ «СКОРПИОН»
ОТ АВТОРА
Только был погашен губительный пожар второй мировой войны. Еще тлели руины заводов и жилищ, человечество не освободилось от кошмара и страха, не успели зарубцеваться солдатские раны и высохнуть вдовьи слезы, а американские генералы уже разрабатывали планы новой войны против нашей страны. Они исходили из ошибочного расчета, будто бы монополия на атомное оружие обеспечит им легкую победу.
Самые реакционные деятели Запада предлагали ввести в действие планы военных штабов — начать превентивную войну против Советского Союза.
Над нашей Родиной, спасшей мир от фашистской чумы, снова нависла смертельная угроза.
В сорок шестом году СССР выступил с предложением навечно запретить производство и применение атомного оружия, уничтожить его запасы. Но эта благородная инициатива не была поддержана, и наш народ вынужден был отказывать себе во многом и расходовать огромные средства на разработку атомного оружия: другого выхода у нас не было.
За короткий срок наши ученые, инженеры и рабочие совершили исторический подвиг, овладели секретом атомного оружия и положили конец американской монополии на него.
В сентябре сорок девятого года ТАСС сообщил, что секрета атомного оружия давно не существует, и разъяснил: «Что касается тревоги, распространяемой по этому поводу некоторыми иностранными кругами, то для тревоги нет никаких оснований. Следует сказать, что Советское правительство, несмотря на наличие у него атомного оружия, стоит и намерено стоять в будущем на своей старой позиции безусловного запрещения применения атомного оружия».
Вот уже больше четверти века Советский Союз придерживается этой линии: последовательно добивается того, чтобы ядерное оружие никогда не было пущено в ход, чтобы на деле было обеспечено первейшее право человека — право на жизнь.
СССР уже принял на себя обязательство не применять первым ядерное оружие, предлагает заморозить ядерные арсеналы, договориться о полном прекращении испытаний ядерного оружия.
В наши дни первостепенное значение имеет предотвращение милитаризации космоса, потому что она подтолкнет гонку вооружений и резко усилит угрозу ядерной войны. Советский Союз прилагает все усилия к тому, чтобы эта проблема была решена; он готов на самые радикальные меры, которые позволили бы продвинуться вперед в деле прекращения гонки вооружений, запрещения и в конечном счете полной ликвидации ядерного оружия.
Вместе с тем СССР и его союзники не раз предупреждали руководителей блока НАТО, что их претензиям на достижение военного превосходства никогда не суждено сбыться.
В основу повести положены подлинные факты и события, показывающие работу небольшого коллектива чекистов по разоблачению опасного американского шпиона и обеспечению сохранности особо важной государственной тайны; по известным причинам изменены фамилии некоторых персонажей и названия населенных пунктов.
О событиях, в которых участвовал лично, я пишу по своим воспоминаниям; другие восстанавливаю по рассказам бывших сослуживцев и по документам тех лет; лишь немногие эпизоды воссозданы авторским воображением.
В жизни каждого человека, наверное, есть незабываемые страницы. Я и мои коллеги до сих пор хорошо помним нашу работу на объекте «П», где готовилось первое испытание атомного оружия.
Чекистская служба часто бывает захватывающе интересной. Но там, на строго засекреченном объекте, все чувствовали небывалый душевный подъем: решалось государственное дело, имеющее величайшее значение для судьбы Родины, и мы считали себя в той или иной мере причастными к нему.
1
В марте сорок девятого года я приехал на объект «П» в распоряжение Особого отдела войсковой части. Хотя было только начало весны, горячий ветер со стороны пустыни поднимал и кружил смерчевые воронки из песка и пыли.
В Забайкалье, где я постоянно работал, песчаные бури тоже не редкость, но там в это время еще дуют холодные ветры, поэтому моя одежда — шерстяное армейское белье, драповое пальто и шапка — явно не соответствовала здешнему климату.
В служебном автобусе, который шел от Краснореченска до объекта, было душно, и я пропотел до последней нитки.
Особый отдел размещался в пятиэтажном здании из силикатного кирпича. Меня принял начальник отдела майор Павлов, он был предупрежден о моем приезде.
Расспросив о том, как я доехал, майор коротко рассказал о войсковой части и стоящих перед отделом задачах.
Я узнал: подразделения части разбросаны на безлюдных просторах, ведут особой важности и секретности строительство, именуемое в переписке объектом «П». Лишь в секретных документах допускаются выражения «Площадка» или «Полигон». Об истинном назначении объекта — готовился экспериментальный взрыв атомного устройства — знал ограниченный круг высших офицеров и представители ведомства.
— Я вчера возвратился из округа, — сказал Павлов. — Генерал предупредил, что даже за малейшую утечку сведений об объекте будут взыскивать на полную катушку. — Майор посмотрел на часы. — Ладно, у нас будет время поговорить, сейчас меня ждет командир части. Пойдемте, покажу, ваше рабочее место, жилье для вас подготовлено, устраивайтесь.
Гражданские специалисты и офицеры имели небольшие квартиры в щитовых финских домах. Солдаты и сержанты, а также строевые офицеры на отдаленных участках, как правило, жили в войлочных юртах или в утепленных палатках.
Мне отвели комнату по соседству с Павловым. Он тоже приехал один — привезти семью не мог из-за двух дочерей-школьниц: школы вблизи тогда еще не было.
Через несколько дней Павлов предложил мне объехать вместе с ним подразделения нашей войсковой части. Я обрадовался возможности полнее ознакомиться с объектом и быстрее войти в курс дела.
Мы ехали на потрепанном «виллисе» по степному бездорожью. Вначале изредка попадались березовые и осиновые рощицы, а затем без конца и края потянулись травы: ковыль и типчак, овсец и тимофеевка.
В сухих травах суетились, свистели и пищали разные зверушки: суслики, полевки, тушканчики… Величаво вышагивали дрофы (у нас в Заволжье их называют дудаками), бегали юркие стрепеты. В невообразимо синем и прозрачном небе, распластав крылья, парили коршуны, трепетали жаворонки.
Южнее степь переходила в полупустыню — первозданное царство белой и черной полыни, приспособившихся к безводью кустарников — чингиля и татарника.
Мы знакомились с командирами подразделений, обсуждали с ними порядок организации охраны и режима; встречались со строителями и саперами, военными инженерами и летчиками, интересовались условиями их жизни и работы; присматривались к людям.
К концу недели мы вернулись в отдел, и я постепенно стал осваивать порученное мне дело.
В одном кабинете со мной сидел немолодой капитан Вдовин, усидчивый и старательный. Может быть, у него не хватало быстроты действий, как у нас, молодых оперативных работников, но зато был большой опыт, выдержка, интуиция.
Мы с ним много говорили о работе, о личных делах, и я всегда получал от него умные советы.
Павлов установил такой порядок: в конце дня каждый сотрудник докладывал ему о том, что сделано, какие поступили сигналы.
Помню, я сидел в кабинете начальника отдела, когда, осторожно постучав в дверь, вошел Вдовин.
— Садитесь, Петр Акимович, — пригласил Павлов. Учитывая возраст Вдовина, майор относился к нему с большим уважением.
Вдовин сел, откашлялся, открыл коричневую папку, Сверху лежал листок с его заметками.
— Докладывайте, — поторопил Павлов, видя смущение подчиненного.
— Докладывать-то не о чем, товарищ начальник. Сделано много, а толку мало. Вот, пожалуй, одно только, — капитан замолчал и стал рыться в папке.
— Слушаю, слушаю вас.
— Есть заявление: инженер Лиговский в группе офицеров довольно прозрачно рассказывал о назначении объекта.
— Что значит прозрачно?
— Ну в общем люди могли понять, что готовится мощный взрыв, и, естественно, строят всякие догадки.
— Кто такой Лиговский?
— Представитель ведомства, член партии с сорок шестого года.
— Дайте мне все материалы на Лиговского, я сам побеседую с ним. У вас больше ничего нет?
— Хорошего нет, а мелочь кое-какая есть.
— В больших делах не бывает мелочей, — заметил Павлов. Собственно, не мне учить вас, Петр Акимович, с вашим опытом. Рассказывайте, что за мелочи?
— Вчера просматривал личные дела работников военторга, — начал Вдовин, — в личном деле бухгалтера Белова Алексея Ивановича какая-то путаница получается.
— А что именно?
— В автобиографии Белов ничего не пишет о наградах, а в справке Белорусского штаба партизанского движения указано: награжден орденом Красной Звезды и медалью «Партизану Отечественной войны» первой степени.
— А где он жил до войны? Как попал к партизанам?
— Родился в пятнадцатом году в Тамбовской области, в начале войны был мобилизован в армию, попал в плен к немцам, бежал, перешел к партизанам.