Знаете, мне часто говорят: «Я не интересуюсь политикой, поэтому я не голосую». Это, конечно, ваше право, но имейте в виду – политика интересуется вами.
Вы, возможно, заметили, что я, как правило, никогда не говорю, кто у меня будет в гостях через неделю. По разным причинам. Во-первых, порой я и сам не знаю, это решается в последний момент, в связи с каким-то событием. Бывает так, что предполагаемый гость никак не решится, то ли он будет, то ли его не будет, приходится ждать и гадать, как это получится.
Но чаще всего просто я не хочу, чтобы имя этого человека было заранее известно зрителю, то есть вам, ну, чтобы было некоторое ожидание. Сегодня я, пожалуй, нарушу это правило, которое я сам для себя установил.
В понедельник, 30 октября, гостем будет человек, к которому я давно и безуспешно пытался пробиться. И по целому ряду причин он просто окружен всякими защитными структурами, и как я ни пытался преодолеть это все, не удавалось. Но помог случай.
Мы с товарищами сейчас снимаем фильм о Скандинавии. И вот совсем недавно, будучи в Швеции, я познакомился с одним молодым человеком и по ходу разговора, абсолютно неожиданно, я узнал от него, что он знаком с тем, у кого я хочу взять интервью. Я его спросил: «Можете ли вы мне помочь в этом?» Он сказал: «Конечно, я ему просто позвоню». То есть он мог ему напрямую позвонить. И сказал, что сообщит мне. Я уехал в Москву, и через три-четыре дня он позвонил мне и сказал: «Да, он готов дать вам интервью, вот телефон его помощника, которому вы должны позвонить». Я позвонил – и дальше было дело техники.
В общем, получилось так, что я полетел в Лондон и там брал это интервью. Это было в прошедший четверг, повторяю, это было в Лондоне, в посольстве Эквадора. Этим человеком и моим гостем 30 октября будет создатель WikiLeaks Джулиан Ассанж.
Вот такая история. Лишний раз я убедился в том, что если очень стараться, очень хотеть и добиваться, то, как правило, получается.
Много лет тому назад я познакомился с одним американцем, зовут его Даниэль Эллсберг. Это тот человек, который работал в закрытых архивах и натолкнулся на документы, из которых стало ясно, что президент страны Линдон Джонсон солгал, когда сказал, что на американский корабль напали северовьетнамские торпедные катера в Тонкинском заливе. До этого момента, во время вьетнамской войны, Америка не бомбила Северный Вьетнам, но вот этот случай давал повод. Однако, как выяснилось из этих документов, никакого нападения и не было – это была ложь, это было придумано специально, для того чтобы бомбить Северный Вьетнам. И вот Эллсберг это обнаружил.
Он растерялся поначалу. Как же быть? Ведь если каким-то образом обнародовать эту информацию, можно нанести большой ущерб репутации и президента, и самой страны, ее престиж очень серьезно пострадает. И все-таки Эллсберг решил, что он обязан это сделать: он должен обнародовать эту информацию, и власть должна отвечать за обман своего народа. За то, что солдаты гибнут из-за лжи.
Эти секретные документы он передал газетам The New York Times и Washington Post. Им надо было решить, что делать, публиковать или не публиковать. Они в конце концов это все опубликовали. И в результате Линдон Джонсон не стал баллотироваться на второй срок, и антивоенные настроения или даже движения в Америке очень сильно выросли. Решение было тяжелое, но все-таки оно было принято.
Так вот, спрашивается, как вы думаете, вот этот поступок Эллсберга – патриотический? На мой взгляд – да, но многие считают, что нет. А если бы вы были на месте его, как бы вы поступили? Непростой вопрос, но простых вопросов вообще нет.
Я не стал в программе «Познер» говорить с госпожой Бурджанадзе об Абхазии, решил не сыпать соль на раны.
Года полтора тому назад я был в Тбилиси по личному делу, и меня попросили дать интервью для телевизионного канала «Имеди». Он был создан Бадри Патаркацишвили, и поскольку я, в отличие от многих, не только любил Бадри, но и говорю об этом сегодня, хотя это совсем не модно, я согласился.
По ходу этого интервью возник вопрос Абхазии. Я, конечно, не помню дословно, что я сказал, но я рассказал о том, что начиная с 1976 года в течение нескольких лет кряду я отдыхал в Пицунде, то есть в Абхазии. И за эти годы у меня возникло довольно много знакомых, как среди грузин, так и среди абхазцев. И вот наблюдая за ними, я убедился, что особой дружбы между ними нет.
Грузины относились к абхазцам, скажем так, свысока, как к людям второго сорта, и не стеснялись говорить об этом вполне громко и в моем присутствии. Я был свидетелем нескольких драк между грузинами и абхазцами. Я отчетливо помню ощущение, что эти отношения ничем хорошим не закончатся. И хотя это, конечно, не научное исследование, но такое у меня, я повторяю, было ощущение, что вообще абхазцы не особенно хотели быть частью Грузии.
Об этом я и сказал в интервью.
Боже мой, что тут началось! В грузинских СМИ сказали, что я агент Москвы, что я засланный казачок, что я враг грузинского народа… ну, в общем, чего только обо мне не сказали. А ведь я только рассказал о том, что я видел, и это правда, о том, что я подумал, не более того. И особой толерантности у свободолюбивых грузинских господ и дам я не встретил.
Вообще право народа на самоотделение и вопрос сохранения целостности государства противостоят друг другу. И к сожалению, международное право никак не говорит, что важнее, нет ответа на этот вопрос. И поэтому он такой тяжелый и болезненный.
Конечно, если бы не было истории с Косово, не было бы, возможно, и истории с Абхазией, и с Каталонией, например. Но история-то с Косово была, спасибо НАТО и, конечно, моим дорогим Соединенным Штатам Америки. И не совсем понятно, как это все расхлебывать.
Я никогда не думал, что скажу что-нибудь похвальное по поводу телевизионного канала RT. Я, человек, проработавший двадцать пять лет во внешнеполитической пропаганде в советское время, сильно невзлюбил этот жанр, ну и отсюда мое отношение к этому каналу, оно не меняется. Но глядя на то, как в Конгрессе США, да и не только в Конгрессе, а целом ряде американских СМИ добиваются того, чтобы «припаять» к RT ярлык «иностранного агента», я неожиданно для себя испытал некое странное дежавю.
В советское время порядка сорока миллионов человек регулярно слушали разные голоса: «Голос Америки», «Свободу», «Русскую службу BBC», Deutsche Welle, ну и прочее. Эту цифру, сорок миллионов, мне назвал человек, работавший в соответствующем учреждении, можете догадаться, в каком. Он, правда, был в легком подпитии, но я думаю, что это цифра более или менее соответствующая действительности. Так вот они слушали эти «голоса», и эти «голоса» глушились советским руководством. Делалось все возможное, чтобы люди эти «голоса» не могли слушать. Тратилась на это очень большая сумма денег, довольно бесполезно, потому что все равно можно было каким-то образом устроиться, чтобы что-то там услышать.
Но почему глушили? Да по одной-единственной причине: потому что советское руководство опасалась той информации, которая содержалась в программах этих самых «голосов». Разумеется, в радиопрограммах, тогда телевидение так не могло работать.
Конечно, эта информация была отобрана специально, она была предвзятой, она была обработанной, но это все-таки была информация, о которой граждане СССР не должны были знать. Это была запрещенная информация. Я могу привести такой пример, как расстрел рабочей демонстрации, забастовки в Новочеркасске. Об этом было запрещено даже упоминать. Но тем не менее, в «голосах» это могло быть, и было, конечно.
Но как только пришел к власти Михаил Сергеевич Горбачев, как только была введена политика гласности, как только советские СМИ стали говорить обо всем… вы знаете, перестали глушить, а народ перестал слушать «голоса». Зачем слушать чужих, когда есть свои, которые говорят понятно и говорят то, что есть?
Так вот по поводу RT. Для меня очевидно, что уважаемые сенаторы и члены Палаты представителей Конгресса США просто боятся той информации, которую сообщает канал RT. Пусть тоже отобранная информация, пусть тоже обработанная информация, пусть она имеет пропагандистское содержание, но не больше, чем те самые «голоса», которые глушили в Советском Союзе. Значит, опасаются того, что тот самый народ, который их избрал в Конгресс, падет жертвой этой информации. В общем, RT удалось напугать американское руководство. Достижение, не правда ли?
Знаете, когда-то третий президент США Томас Джефферсон, автор декларации независимости, ну и вообще один из «отцов-основателей» Соединенных Штатов, в полушутку сказал так: если надо было бы ему выбирать между страной без правительства, но с прессой, или без прессы, но с правительством, он выбрал бы, конечно, страну без правительства. Так он ценил прессу.
Что бы он сказал сегодня, глядя на то, что происходит в США в этом вопросе, я, по правде говоря, не знаю.
Когда 19 ноября, в День скорби, в Бундестаге, в Берлине, выступил мальчик из Уренгоя Коля Десятниченко, я находился в воздухе. Я летел в Нью-Йорк, где собирался праздновать восьмидесятилетие жены Фила Донахью, моего очень близкого друга. И поэтому я не мог подробно высказаться по поводу той реакции, которая последовала после его выступления, после его речи. Я имею в виду реакцию, которая последовала в России. Не у всех она последовала, правда, но у многих.
О реакции этой можно сказать одним словом – травля. И неважно, исходило ли это от суперпатриота писателя Захара Прилепина, местного депутата или какого-либо СМИ. Это была самая настоящая травля. И знаете, что меня больше всего поразило? То, что травили мальчика, в котором проявились лучшие черты русского человека.
Что я имею в виду? Я имею в виду умение прощать, умение понять, умение понять страдания другого человека, даже если этот человек твой враг и даже если он тебе причинил страдания. Это совершенно поразительная черта, я не встречал ее ни у кого, кроме русских. Она одна из совершенно уникальных и лучших черт вообще. И она свойственна именно русскому человеку. Не злопамятство, не ненависть, не тупость черная и нетерпимость, а готовность прощать, сердечная доброта и сострадание.