А вот еще один почтенный господин – отставной коллежский асессор Павлов из Министерства иностранных дел – написал даже не статью, а целую книгу «На пути к Цусиме», в которой довольно толково рассказал про деятельность наших разведочных служб по защите эскадры Рожественского от японских шпионов. Вот он тоже уверен, что миноносцы были, и были именно японские.
Вот вы бы, как историк и морской офицер, разобрались в сей тайне прошлого.
«Бывший морской офицер», – поправил я мысленно собеседника.
– Сколько у меня времени?
– Мы не хотели бы мешать вашей учебе, ведь в этом году вы должны представить научную работу, по итогам которой будет решаться вопрос об оставлении вас в университете для подготовки к профессорскому званию. Мы не хотели бы чинить препятствия вашей научной карьере. Было бы славно, если бы вы управились до начала следующего семестра.
– Три недели.
– Да, отличный срок. Напишите подробную большую статью и пошлите ее заказной почтой в «Морской сборник». Совершенно не обещаю, что ее когда-нибудь напечатают, хотя и такое может быть. Но будьте уверены, у нее будут весьма внимательные читатели.
Я не спеша шел по набережной. Далеко позади осталась шумная «Валентина», на темно-синем небе зажигались первые звезды. Рассекая воды Невы, шел паровой катер, полный веселой публики.
Вот обо мне и вспомнили. Как раз тогда, когда я сам стал уже привыкать к новой жизни, без ночных авралов, собачих вахт и строгого Бориса Карловича.
А ведь мне это, пожалуй, нравится. Что там говорил Володенька? Радость у вас? Он не ошибся. Почувствовать себя нужным – редкая радость.
004
Следующие два дня я провел в большом читальном зале Императорской публичной библиотеки. Постепенно из источников вырисовывалась следующая картина:
1 октября 1904 года 2-я эскадра Тихого океана под командованием Свиты Его Величества вице-адмирала Рожественского покинула Либавский порт и начала свой поход к театру военных действий.
До берегов Дании и в датских проливах безопасность кораблей от возможных японских диверсий обеспечивала миссия коллежского советника Аркадия Михайловича Гартинга, опытного агента зарубежного отделения Департамента полиции. Он отнесся к своей работе весьма добросовестно – набрал некоторое число агентов и взял под наблюдение наиболее удобные бухты у датских берегов. Нанятые им суда патрулировали зону проливов и должны были сообщить в случае появления там японцев. Гартинг установил хорошие отношения с датскими властями, весьма доброжелательно относившимися к России.
Работа была проделана большая, хотя практический результат был невелик – удалось раскрыть и выслать из Дании двух переодетых офицеров японского флота. Датские проливы эскадра прошла без малейших проблем. Далее зона ответственности Гартинга заканчивалась, поэтому многочисленные обвинения наших публицистов в том, что именно его донесения посеяли панику в штабе Рожественского, не имели под собой оснований.
Утром 8 октября эскадра выступила от мыса Скаген, разделенная на несколько эшелонов. Замыкающим шел отряд самого флагмана – четыре броненосца типа «Бородино» и транспорт «Анадырь».
Под вечер от эшелона адмирала Энквиста отстала плавучая мастерская «Камчатка». Неожиданно она разразилась целым потоком радиограмм, в которых сообщалось об атаке миноносцев.
В сгустившейся темноте эшелоны эскадры подошли к Доггер-банке, где встретились с флотилией английских рыбаков. Головной эшелон – корабли контр-адмирала Фелькерзама – осветили рыбаков прожекторами и прошли мимо.
Но через час к тому же месту подошел отряд Рожественского. Сигнальщики флагманского броненосца «Князь Суворов» доложили о пересекающем курс миноносце. Флагман включил прожектора и открыл огонь. Его тут же поддержали «Бородино», «Император Александр III», «Орел» и даже транспорт «Анадырь». Море закипело от снарядных разрывов. Один рыбачий траулер был потоплен, пять – повреждено. Три рыбаки погибли, многие были ранены.
Неприятельские миноносцы ни повреждены, ни обнаружены не были.
Правда, поначалу рыбаки говорили о некоем миноносце, который простоял среди них до утра, а потом исчез. Но на суде от этих показаний отказались.
Скандал вышел нешуточный – классический Casus Belli – боевые корабли российского флота открыли огонь по мирным рыбацким судам под британским флагом, за тысячи миль от ближайшего неприятеля. Британское общественное мнение требовало решительных действий. До войны не дошло. Россия согласилась передать дело на рассмотрение международного суда и компенсировать убытки невинно пострадавшим. На том дело и кончилось. Французский адмирал Фурнье так ловко провел международное следствие, что по его итогам получил Андреевскую ленту от Российского Императора и Орден св. Михаила и Георга от британского короля. Вопрос о наличии на месте происшествия каких-либо миноносцев судом даже не рассматривался.
Но что же все-таки было? Взяв лист бумаги, я выписал пять вопросов, на которые предстояло найти ответ:
5. Как велась радиосвязь на эскадре – кодом или открытым текстом? И, соответственно, что же именно передавала «Камчатка» и правильно ли ее понимали на «Суворове»?
4. Почему Фелькерзам просто осветил рыбаков, а Рожественский приказал открыть огонь? Что изменилось на Доггер-банке за час?
3. «Утренний миноносец» – откуда взялся и куда делся?
2. Почему Васильев и Павлов вспомнили о Гулльском инциденте именно сейчас?
1. И главный вопрос – почему Департамент статистики Морского ведомства или, называя вещи своими именами, разведка Флота заинтересовалась событиями тридцатилетней давности?!
Три вопроса я написал на бумаге карандашом, два последних – силой мысли.
Неожиданно в читальном зале потемнело. Что случилось? Ведь всего-то второй час дня. Я поднял голову от бумаг и увидел, что почти все читатели столпились у окон, а с Невского проспекта донеслись звуки военной музыки. Отложив карандаш, я присоединился к смотревшим. По улице парадным маршем с развернутым знаменем и оркестром маршировал славный лейб-гвардии Сибирский стрелковый полк.
Ах да, об этом писали в газетах – после торжественного молебна на Дворцовой площади гвардейцы проследуют на вокзал, откуда их эшелон отправится на Дальний Восток. Сибиряки маршировали браво. Ряды солдат в знаменитых серых папахах, с автоматическими винтовками с примкнутыми штык-ножами, смотрелись грозно. Оркестр грянул «славное море, священный Байкал» – музыку совсем уж дикую и неуместную, особенно если вспомнить слова, но по традиции заменявшую гвардейским сибирякам медленный марш.
Как и все в читальном зале, я был заворожен видом марширующего войска. Самый молодой полк гвардии отправлялся туда, где на границах Империи сгущались грозовые тучи.
005
Для коллежского асессора Павлова Русско-японская война была частью не только государственной, но и семейной истории. Его батюшка – Алексей Иванович Павлов – был в те времена чрезвычайным и полномочным посланником при дворе корейского императора (в те времена была страна Корея и там был даже свой император). Сын также служил в МИДе, но по архивно-исторической части, и был хорошо известен как историк и публикатор редких документов. Его новая книга оставила двойственное впечатление. С одной стороны, автор проделал большую работу, подробно описав дипломатический скандал вокруг Гулльского инцидента, как боролись между собой наши и британские дипломаты и что писали в европейских и русских газетах.
Но, с другой стороны, почтенный дипломат-историк очень мало что понимал в морском деле и действиях флота. Он на полном серьезе допускал возможность появления японских миноносцев в европейских водах, а также тайной покупки таких кораблей в Англии. Здесь его рассуждения были весьма наивны. Да, конечно, большие японские истребители типов «Кагеро» или «Сирануи» могли совершить плавание до Европы. Но совершенно невозможно представить, чтобы адмирал Того ослабил свой блокадный флот на столь ценные корабли, а главное – чтобы они совершили сей переход совершенно незаметно для русских и нейтральных дипломатов и разведчиков.
Постройка миноносцев в Англии была, конечно, возможна (хотя корабли такого класса японцы с 1902 года строили исключительно у себя), но тайная – невозможна совершенно. И уж совсем абсурдным выглядело утверждение, что уцелевшие после неудачной атаки кораблей русской эскадры миноносцы тайно доплыли до Японии и… тайно в ней исчезли. Ибо списки японского флота, участвовавшего в Русско-японской войне, в наши дни известны до последнего корабля. И таинственные миноносцы там не значатся.
Зато в моих заметках появился транспорт «Баклан». Этот небольшой корабль был построен в последние годы минувшего века и служил на Белом море, выполняя казенные поручения, главным образом – обеспечивая пограничные посты и противодействуя многочисленным браконьерам.
Утром 8 октября 1904 года транспорт подошел к якорной стоянке второй эскадры, и его командир явился с рапортом к адмиралу Рожественскому. Он будто бы доложил, что лично видел четыре миноносца подозрительного вида.
И тут снова посыпались вопросы:
1. О докладе командира «Баклана» упоминает в своей книге «Расплата» капитан 2-го ранга Семенов, который на «Суворове» был, но при докладе не присутствовал (или не счел нужным о том написать). Почему столь ценного свидетеля не привлекли к расследованию в 1904-м?
2. Что вообще делал «Баклан» в Северном море, если его порт базирования – Архангельск?
3. Если он действительно видел некие подозрительные миноносцы, то по почему не выяснил, чьи они?
4. Кто командовал этим кораблем?
Эти вопросы на бумагу я записывать не стал.
006
Статью его превосходительства Инспектора кораблестроения Полиевкта Владимировича Васильева я нашел в подшивке «Нового времени». Бывший корабельный инженер броненосца «Орел» о прошлом говорил мало. Главное, что его беспокоило, – судьба новых российских линейных кораблей. В декабре прошлого года Государственная дума при негласной поддержке Регента Великого Князя Михаила Александровича о