Историки уделяют мало внимания спорту. Зря. Особенно если это касается Соединенных Штатов, где в спорте произошли глубокие перемены в период между двумя мировыми войнами. Спорт в США становился массовым явлением. От школы до завода, от бейсбола до гольфа и, конечно, футбола, бокса, тенниса и многих других видов спорт приобретает двоякий смысл. Это то ли хорошо организованный спектакль, где господствуют финансы и реклама, где появляются звезды, часто более знаменитые, чем политики, то ли своего рода вероисповедание, охватывающее всех. В этом смысле спорт — одна из основных черт повседневной жизни американцев.
Бокс
Три вида спорта привлекали огромное количество зрителей и порождали необычайный энтузиазм: бокс, футбол и бейсбол. Особенно популярными в боксе были поединки тяжеловесов, словно других весовых категорий не существовало. К этому времени боксеры перестали сражаться голыми кулаками, что требовало от них гигантской выносливости. В 1856 году в Мельбурне поединок Келли и Смита продлился шесть часов пятнадцать минут. Несколько позже были введены, наконец, правила, требующие обязательное использование боксерских перчаток. Но это не привело к немедленному сокращению продолжительности боев. В 1893 году в Новом Орлеане Боуен и Берк сражались в течение ста десяти раундов: матч начался в 21 час 15 минут и закончился на рассвете в 4 часа 34 минуты, причем без победителя и побежденного. Напротив, бывали бои за звание чемпиона мира, не превышавшие двух раундов (1908) и даже одной минуты (1914, Нью- Йорк). Как бы то ни было, бокс имел недобрую репутацию. Слишком жестокий, слишком коррумпированный… Это спорт не для джентльмена.
Настоящим рождением бокса как бизнеса считается 21 июля 1921 года, когда на ринге, оборудованном на свежем воздухе в окрестностях Джерси Сити, встретились Джек Демпси и Жорж Карпентье. Демпси был настоящим бойцом, великолепным атлетом, не жалеющим сил. Каждый матч с его участием превращался в захватывающее зрелище. К тому же он только что отвоевал корону чемпиона мира у Джесса Вилларда. А Жорж Карпентье — чемпион Европы, «знаменитый французский джентльмен», красота которого покоряла одновременно и мужчин, и женщин. Одним из наиболее знаменитых его поклонников был Бернард Шоу. Журналисты не переставали восхищаться Карпентье и восхвалять его. То они сравнивали его с натурщиком, который привел бы в восторг самого Микеланджело, то с персонажем из комедии Шекспира «Как вам это понравится». Кроме того, поговаривали, что оба боксера по-разному вели себя в годы войны. Карпентье мужественно сражался в авиации, а Демпси изыскал возможность уклониться от мобилизации. Дирижировал журналистской кампанией организатор поединка, Текс Рикард, который перепробовал разные виды работ от Аляски до Невады, прежде чем нашел свое призвание. Рикард поставил перед собой цель: матч должен принести как минимум миллион долларов. Он понимал, что публикации в газетах различных сенсационных предположений и спорных мнений обеспечат успех матчу. Поединку должна была предшествовать широкая реклама. Согласно контракту Демпси получил 300 тысяч долларов, Карпентье — 200 тысяч. Деньги поступили от всех тех, кто ни за что на свете не хотел упустить «матч века» и поспешил заранее зарезервировать места. Вторые полмиллиона поступили в кассы Рикарда перед началом встречи, а вслед за ними и третьи полмиллиона.
Число зрителей достигло 80 тысяч. Это был подлинный триумф организатора. Спектакль принял международный размах. Парижане с нетерпением ожидали результата, объявление которого задумано было весьма оригинально: о победе Карпентье должны известить всех самолеты красными сигнальными ракетами, о поражении — белыми. Эксперты предсказывали, что Карпентье долго не устоит против натиска Демпси. Разумеется, по совету Рикарда, Демпси не должен был идти ни на какие уступки, но и не допускать никакой жестокости, чтобы поединок стал прежде всего захватывающим спектаклем. Поэтому следовало избежать любой непристойности и грубости. Вместо этого боксеры должны были продемонстрировать продуманную тактику, искусство, как назвали это журналисты.
Наконец наступил долгожданный день матча. В первом раунде Демпси разбил нос Карпентье. Во втором раунде Карпентье сломал правую руку о челюсть противника. В четвертом раунде Демпси отправил француза в нокдаун, а затем, после повторной атаки, нокаутировал его. Матч длился десять минут. Но когда читаешь газеты, где перечисляется масса деталей, то кажется, что он длился годы.
Рикард, впрочем, не имел никаких оснований останавливаться на этом. Его чемпион находился в отличной форме (и сохранял) свой титул до 1926 года. Техника рекламы — отработана. И вот даже наиболее консервативные штаты сдались и согласились значительно увеличить число чиновников, занимающихся контролем организации матчей. На матчах встречались представители высшего света, деловых кругов. Места раскупались по цене золота. Радиорепортеры поспешили присоединиться к представителям прессы, чтобы превратить это событие в настоящую эпопею.
Одна из карикатур той эпохи изображает радиорепортера, пытающегося изо всех сил создать у слушателей впечатление, будто они присутствуют на матче; автор карикатуры хотел показать, что истинным победителем был сам репортер.
В сентябре 1923 года Демпси встретился с Луисом Анжелем Фирпо, аргентинцем, удерживающим титул чемпиона Южной Америки. Фирпо получил гонорар в 600 тысяч долларов, а Демпси, несомненно, еще больше. Впрочем, это не так важно, так как публика готова была платить любую цену. Места, расположенные вдоль ринга, продавались за 27 долларов, о таких деньгах могли только мечтать многие рабочие и служащие. Но какое сражение! Фирпо игнорирует любые боксерские приемы. Он бьет изо всех сил и в первом же раунде загоняет Демпси на канаты. Более того, Демпси от яростного удара Фирпо вылетает за пределы ринга и оказывается среди журналистов. Но он собирается с силами, начинает атаковать, наносит удары и во втором раунде отправляет Фирпо в нокаут. Матч длился всего четыре минуты…
Неужели больше не было никого, кто бы мог стать достойным противником Демпси? 23 сентября 1926 года в Филадельфии Джин Танни, бывший моряк, чемпион Америки в полутяжелом весе, побеждает непобедимого Демпси. Сто двадцать тысяч зрителей, выручка — 1 миллион 900 тысяч долларов, проливной дождь на стадионе, не заставивший ни одного зрителя покинуть спектакль, беспрецедентный коммерческий успех. Матч длился пятнадцать раундов, и Танни превзошел Демпси. Естественно, наметился реванш, который произойдет через полтора года. На этот раз выручка Рикарда будет еще более баснословна — 2 миллиона 600 тысяч долларов, из которых Танни получит миллион. Оба боксера сражались в течение тридцати минут. Демпси наносил удары с необычайной яростью. Двенадцать раз ему удалось ударить противника в челюсть. В конце концов Танни — в нокдауне. Но Демпси не спешил удалиться от него. Арбитр, вопреки правилам, требующим разделения боксеров, начал считать только через пять секунд. Но Танни оставался на полу до счета девять. Журналисты назвали это «замедленным счетом». Если бы Демпси немедленно удалился, Танни, возможно, был бы в нокауте. Но он встал, и исход матча изменился. К тому же по маневренности Танни превосходил Демпси. Это позволило ему сохранить титул чемпиона.
Фактически это положило конец карьере Демпси; карьере Танни тоже. И не потому, что публика не требовала третьей встречи противников. Споры по поводу «замедленного счета» не прекращались в течение нескольких месяцев. Рикард, со своей стороны, безусловно, хотел организовать матч-реванш и надеялся собрать более трех миллионов. Но Демпси отказался. Часто получая удары в области глаз, он испугался потерять зрение и решил, пока не поздно, остановиться. Что касается Танни, то он покинул ринг в 1928 году, хотя и не потерял титула чемпиона. Кроме того, Танни, блестяще сражаясь на ринге, показал, что он способен не только наносить удары. Он читал и любил читать. Он сам рассказывал о том, что, переправляясь через Атлантику на поля сражений в 1918 году, он читал Шекспира и других авторов. Когда Танни тренировался, он не слушал джаз или варьете; он не играл в карты, как другие боксеры. Журналисты, присутствующие на его тренировках, не скрывали своего удивления, когда видели Танни с книгой в руке, и какой книгой! Боксер-интеллектуал… это невиданно. Танни, покинув бокс, стал вести светскую жизнь. Он женился на красивой женщине, любящей выходить в свет, поддерживал переписку с Бернардом Шоу и, что вообще невероятно, принял приглашение Йельского университета прочесть лекцию о Шекспире. Определенно, бокс был теперь совсем не тот, что прежде.
Будем тем не менее осторожны с поспешными выводами. Бокс по-прежнему оставался сферой, где царил бизнес. За ним стояли темные финансовые сделки: не так редко матчи фальсифицировались. Социальная напряженность задержала появление чернокожих чемпионов до того момента, когда Джо Луис заставил признать себя в конце тридцатых годов. Навязчивое присутствие денег не могло способствовать оздоровлению атмосферы. Пари, заключаемые легально или нет, приносили букмекерам[59] колоссальные доходы, что, несомненно, являлось результатом определенных договоренностей. Что же касалось социальных условий боксеров-профессионалов, то они очень редко походили на положение Демпси или Танни. Суперчемпионы привлекали всеобщее внимание. Публика с жадностью читала все о своих кумирах. А рядовые боксеры жили и умирали в нищете или были вынуждены соглашаться на сомнительные сделки, чтобы достичь цели. Порой в кино оплакивали их участь. Слабое утешение.
Бейсбол
В то время, когда лихорадочно готовился матч Демпси — Карпентье, американцы переживали скандал, связанный с бейсболом. 1 октября 1919 года в Цинциннати (штат Огайо) местная команда Rouges встречалась с White Sox из Чикаго: многообещающий финал World Series — чемпионата мира, в котором участвовали только команды Соединенных Штатов. Безоговорочным фаворитом считалась команда White Sox. «Это лучшая команда, — скромно объяснял их капитан, — она блестяще играет как в атаке, так и в защите». Действительно, им было нечего бояться. На фаворитов делали ставки пять к одному.
Тысячные толпы устремились на стадион: 31 тысяча зрителей заняла свои места, сотни тысяч остались за его пределами. Но произошло невообразимое: Rouges выиграли матч без особого труда. Мгновенно неистовый восторг охватил Цинциннати, тогда как в Чикаго и в кругу специалистов пытались разобраться в необъяснимом поражении White Sox.
Двенадцать месяцев спустя самые фантастические слухи совпали с официальной версией. Матч был фальсифицирован. Игроки были подкуплены, чтобы позволить выиграть противникам, при этом три четверти этой суммы попали в карманы гангстеров. Расследование, проведенное в Чикаго, было прекращено из-за отсутствия состава преступления. Восемь игроков, скомпрометировавших себя, были дисквалифицированы пожизненно.
Суд опубликовал отчет, весьма поучительный как для современников, так и для историков, изучающих американское общество: «Суд присяжных убежден, что бейсбол отражает наш национальный дух и характер. В нем должен торжествовать американский принцип достоинства и честной игры. Очень важно, чтобы матч был безупречным, а игрок скромным, отличающимся высоким достоинством. Энтузиазм по отношению к бейсболу и огромный интерес публики зависит в конечном счете от этого. Бейсбол — это нечто большее, чем национальная игра; он занимает достойное место среди приоритетов в жизни американцев».[60]
Какова ответственность игроков и руководства! Но предостережение суда присяжных Чикаго не помешало тому, что в 1924 году снова заговорили о коррупции в связи с Geants, одной из команд Нью-Йорка. В этом новом деле свидетельские показания составили 20 тысяч слов. Излишне упоминать, что газеты Нью-Йорка и других городов получили богатую пищу на несколько недель. Любителей делать ставки обвиняли в том, что они замарали эту благородную игру, и именно они ответственны за злоупотребления в профессиональном спорте, но в то же время следует признать целый ряд недостатков в самом профессионализме.
Следует отметить быструю эволюцию бейсбола. Он был изобретен в середине XIX века, точно не известно, кем именно. Иногда его считают английской игрой. Но американцы настаивают на том, что бейсбол родился в Америке. Между прочим, в Советском Союзе в период холодной войны заявляли, что бейсбол — не что иное, как капиталистическая деформация лапты, старинной русской игры. Бейсбол поначалу практиковался любителями в колледжах и университетах. В начале XX века он изменил статус, став игрой профессионалов, приятным национальным времяпрепровождением, пользующимся огромным успехом.
Правила игры озадачивали иностранца, а продолжительность матча обескураживала самых терпеливых, даже любителей крокета. И тем не менее жители Северной Америки, а также и ряда стран Латинской Америки увлеклись этой игрой. В течение всего года газеты были полны новостей о бейсболе, хотя матчи происходили только с апреля по октябрь. Тотчас после мирового чемпионата (World Series) подробно обсуждались достоинства и недостатки каждого игрока. Затем, в середине декабря, встречалось руководство, начиналась продажа игроков. Сделки продолжались до февраля. Затем начинались тренировки. Появлялись новая информация и комментарии, касающиеся первых шагов новобранцев, физического состояния ветеранов, возникали новые спекуляции по поводу предстоящих встреч.
В начале весны открывался сезон. Каждый город, каждый университет стремился иметь собственную команду, но, конечно, устанавливалась иерархия. Естественно, профессионалы лучше любителей, а среди профессионалов существовала классификация, устанавливаемая лигами в зависимости от качества игроков. Хороший бейсболист оценивался от 80 тысяч до 100 тысяч долларов. Как только его принимали в команду, он должен был стараться делать все возможное, чтобы обеспечить победу города или университета. Так возникал своего рода местный патриотизм. Home-team (домашняя команда), как ее называли, окружалась всеобщим вниманием. Ей аплодировали, ее приветствовали и вдохновляли, ее финансировали, а она должна была выигрывать. Как только она побеждала, начиналось всеобщее ликование. Рассказывают, что Вашингтон был охвачен таким ликованием в 1924 году, когда его команда стала победительницей чемпионата World Series, и что торжества по поводу победы намного превзошли празднества по случаю вступления в должность президента.
Каждый стремился не пропустить важного матча. В 1913 году, например, чемпионат мира по бейсболу привлек 150 тысяч зрителей, заплативших за зрелище более 300 тысяч долларов. Десять лет спустя число зрителей утроилось, соответственно увеличились и доходы организаторов. Наконец, один из матчей 1928 года, собравший 60 тысяч зрителей, принес доход свыше 200 тысяч долларов. Для того чтобы привлечь такое количество болельщиков, необходимо было иметь в команде звезду, которая одновременно заставляла бы мечтать о подобной карьере и имела бы огромное число поклонников.
В двадцатые годы звездой бейсбола был Джордж Херман Рут. Довольно скоро его стали называть Бейб, или Бамбино, или Бэм. Рут провел детство в бедных кварталах Балтимора, а затем стал играть в Бостоне за команду Red Sox. В 1919 году он побил все рекорды, совершив 29 home-runs (хоум-ранс) — 29 раз в сезоне он настолько сильно ударил по мячу, что успел пробежать от одной базы до другой и вернуться на стартовую точку, прежде чем игрок другой команды сумел поймать мяч. Home-run — это гвоздь программы спектакля. Организаторы чемпионата в этом сезоне 1913 года приняли решение изготовить более легкий мяч, который позволил бы увеличить число home-runs, что привлекло бы больше зрителей. И они добились своего.
А Бэйб согласился покинуть Бостон и перешел в команду Yankees Нью-Йорка. Эта финансовая сделка принесла ему 125 тысяч долларов. Он оказался на вершине славы. Бедный мальчишка превратился в чемпиона бейсбола, вызывающего всеобщее восхищение… Типично американская история социального «взлета». Конечно, Рут не всегда вел образцовый образ жизни. Он слишком много ел. Он пил, что вовсе не являлось чем-то необычным во время «сухого закона», но он пил слишком много. Мэр Нью-Йорка обратился к нему с упреками, напоминая, что он обязан перед лицом нации вести себя достойно: миллионы честных американцев наблюдают за ним. Рут пообещал вести себя лучше. Он сдержал слово, и об этом свидетельствуют результаты: 54 home-runs в 1920 году, 59 в 1921-м, 60 в 1927-м. Рут теперь стал не просто чемпионом. Он стал богом стадиона. Когда он должен был играть, от 50 тысяч до 70 тысяч зрителей спешили на стадион приветствовать его. Он зарабатывал столько же денег, сколько и президент США, а слава его все росла. В беседах он рассказывал о своих стычках с полицией, адвокатами и арбитрами. Со смехом говорил о своей необычайной скорости. Со слезами на глазах выражал сочувствие больным детям. Один из зрителей утверждал, что «когда Рут пропускает мяч, то сила его взмаха такова, что он сворачивается подобно кренделю». Другой зритель вспоминал, как в 1923 году на стадионе Yankee «Рут с такой силой ударил по мячу, что мяч пролетел над флагштоком» (Jenkins A. The Twenties. London, Heinemann, 1974. P. 117).
Увлечение бейсболом достигло таких высот, которые трудно было себе представить. Синклер Льюис заметил, что Бэббит говорил на трех языках: американском, языке покера и бейсбола. А когда президент Гувер лично присутствовал на матче World Series 1931 года, то его освистали, тогда как игрок-дебютант удостоился длительной овации за свое мастерство. Несколько лет спустя был построен пантеон славы выдающихся игроков бейсбола. С 1969 года существует энциклопедия, насчитывающая около 2500 страниц, где представлены статистические сведения о 19 тысяч матчей. Читая ее, можно узнать все о карьере игрока- профессионала, число его успешных home-runs, процент его успешных ударов. К примеру, Тай Кобб, левша, игравший за команду Детройта с 1905 по 1926 год, а затем Филадельфии, имел 4191 успешный удар по мячу из 11 429 попыток, то есть в среднем 36,7 процента. Можно назвать и других игроков, поднявшихся на вершину славы, особенно Джо Ди Маджио в тридцатые годы. Но Рут до сих пор держит рекорд по числу home-runs за сезон с его 60-ю в 1927 году. А комментатор рекордов сообщил грустно, что Роджер Марис из Нью-Йорка добился 61 home-runs в 1961 году, но за 162 матча, а Рут 60 за 154 матча. Впрочем, Марис добился 60 home-runs в 158-м матче. Таким образом, рекорд Рута не удалось побить. Когда уточнения достигают подобного уровня, не остается никакого сомнения, что бейсбол — истинно американский социальный институт.
Футбол
В значительной степени то же можно сказать и о футболе. Следует помнить, что сходство терминов может на первых порах ввести в заблуждение. Американский футбол — это не тот футбол, в который играют в Европе, а американцы называют его soccer (сокер). Американский футбол — это вариант регби. Первая версия этой игры появилась в Гарвардском университете в середине XIX века. Вследствие этого поначалу преобладали университетские команды. Профессиональный футбол возник в 1895 году и стал национальной игрой в 1920-м. В последующие годы Национальная футбольная лига стала проводить чемпионаты.
Как и в случае бейсбола, для футбола были разработаны новые правила, едва игра стала зрелищем. И в том, и в другом случае необходимо было стимулировать интерес зрителей. То, что преобразило футбол и придало ему подлинный динамизм, — это пас вперед. Но что огорчало — это частые остановки игры. К тому же несколько нелепая одежда игроков — шлем, панцирь, защищающий ключицы и плечи, наколенники, налокотники — все это свидетельствует о том, что футбол вовсе не безопасная игра.
В конце XIX века только несколько университетов имели свои команды, преимущественно на восточном побережье США. Всего насчитывалось около тысячи игроков. В 1926 году их было уже 200 тысяч и от 8 тысяч до 10 тысяч тренеров. Располагая финансовыми возможностями, любой провинциальный колледж мог стать знаменитым. Широко известен в США пример колледжа Центр в штате Кентукки. Этот колледж так и оставался бы в полной неизвестности, если бы не сумел ценою грандиозных финансовых затрат создать блестящую команду, победившую в чемпионате. Но после победы Центр снова канул в безвестность.
Наиболее престижные колледжи располагали эффективным способом набора будущих игроков. Они отдавали предпочтение тем выпускникам школ, кто подавал большие надежды в футболе. Этих новобранцев окружали заботой и вниманием. Обучение их было бесплатным, а чтобы облегчить им сдачу экзаменов, университетская администрация проявляла к ним определенную снисходительность. Причем крупные университеты с престижным прошлым «опустились» до того, что стали набирать в качестве студентов сыновей шахтеров, водителей грузового транспорта и торговцев, чтобы сформировать футбольную команду.
Социологи отмечают, что в этом смысле футбол стал прекрасным способом американизации или, если хотите, социальной интеграции. Таким путем дети иммигрантов получали доступ к высшему образованию, что свидетельствовало о демократизации образования, одной из важных целей американской системы. С другой стороны, это вызывало недовольство профессуры. Разве главная задача университета, подобно Гарварду или Принстону, — иметь самую лучшую футбольную команду? Не превращается ли любительский спорт во все более прибыльный бизнес? Наконец, стоит ли тратить на это безумные деньги, тогда как лаборатории, библиотеки и процесс обучения держатся на голодном пайке? Сторонники футбола неустанно твердили, что хорошие матчи могли бы приносить прибыль в бюджет университета, благодаря чему получили бы дотации менее популярные виды спорта, нанимались новые преподаватели и т. д. Исчерпав аргументы и терпение, защитники профессионального спорта пошли дальше и угрожали просто-напросто использовать в полную силу свое влияние. «Проблема не в том, чтобы исключить или ограничить практику футбола, — писал один журналист, — а в том, чтобы знать, как долго коллеги «с горячей кровью» будут ждать, прежде чем потребуют исключения или отстранения тех, кто страдает комплексом неполноценности».
Власть денег определяла, безусловно, исключительную важность coach (тренера). В конце концов, именно от него в огромной степени зависит победа. Самым знаменитым тренером в период с 1920-го по 1930-е годы был Кнут Рокне, отвечающий за команду университета Нотр-Дам. О его успехе свидетельствовали десятки тысяч зрителей и сотни тысяч долларов прибыли. Встреча команд Йельского и Гарвардского университетов принесла примерно 300 тысяч долларов. В то же время команда университета Нотр-Дам встречалась с университетом Южной Калифорнии в Чикаго, и сбор достиг полумиллиона долларов. Впрочем, Рокне знал, как заставить говорить о себе. Его можно было услышать по радио. Его заявления читали в газетах. Его видели в новостных выпусках кино. Он использовал массмедиа по максимуму. Его репутация росла. И она стоила того, так как в течение десяти лет его игроки победили в 93 матчах и проиграли только 11. Да здравствует тренер, кому улыбается успех! Но если удача покидала его, если его игроки больше не оставались на должной высоте, то ему не стоило рассчитывать на жалость и сочувствие. Жена одного из неудачливых тренеров как-то воскликнула: «Фанатики футбола бесчеловечны!» Ей приходилось выслушивать оскорбления по телефону. Даже их дети подвергались в школе насмешкам, а сами студенты требовали, во что бы то ни стало, увольнения несчастного тренера, словно он был ответствен за все их промахи. Словом, победы и поражения вызывали у болельщиков яростные эмоциональные реакции. Футбол — это спорт, захватывающий зрителя до конца.
Естественно, и в футболе игроки воспринимались как полубоги. Фредерик Л. Аллен рассказал историю игрока из Иллинойского университета. Гарольд Е. Гранж родился в Пенсильвании в семье мясника и рано лишился матери. Молодой Ред (это прозвище Гарольда) стал звездой в 1925 году, когда закончил первый цикл в высшей школе. С этих пор он больше практически не утруждал себя занятиями в университете. Он отдавал все время тренировкам и завоевал восхищение болельщиков. Деньги плывут рекой. Команда Нью-Йорка предлагает ему сыграть в ее составе три матча. Если он соглашается, то получает 40 тысяч долларов. Компания, строящая жилые дома, хочет использовать его имя и предлагает ему 120 тысяч долларов в год. Ред переходит в другую команду, теперь он в составе Ours de Chicago (Медведи Чикаго). Один матч приносит ему от 12 до 30 тысяч долларов. Он подписывает контракт с кинокомпанией на сумму в 300 тысяч долларов. Его представляют президенту страны; по крайней мере, он не потребовал, чтобы написали, что президент Кулидж был представлен ему. Его многочисленные поклонники готовятся предложить его кандидатуру в Конгресс. Ничего страшного, что он еще не достиг возраста, требуемого Конституцией! Безумная жизнь, чрезмерный энтузиазм, способный лишить разума даже самых рассудительных.
Футбол превращался в средство разрядки чувств, в отдушину. Следует отметить, что футбольный матч — это одновременно спектакль, как на поле, так и на трибунах. Представим себе игроков в разноцветных нарядах, превращенных в толстяков, увенчанных шлемами, в масках на лице, и зрителей, непрерывно перемещающихся, чтобы купить гамбургеры, напитки и поп-корн, истошные вопли, когда прекрасный пас вперед приводит в восторг знатоков, аплодисменты болельщиков, наиболее фанатичные из которых начинают кричать по указке дирижера их хора.
На стадионе все было построено с учетом новых потребностей. В 1920 году в США насчитывалось меньше миллиона сидячих мест для любителей футбола; в 1930 году число мест возросло до 2 307 850 (Recent Social Trends, IL P: 936). За тот же период число зрителей увеличилось более чем вдвое, а доходы достигли 210 процентов. Yankee stadium в Нью-Йорке, построенный в 1923 году, служил одновременно для бейсбола, футбола и бокса. Университеты, Военная академия из Вест Пойнта, Морская академия в Аннаполисе располагали громадными стадионами из бетона и стали, где собиралось от 70 тысяч до 100 тысяч зрителей.
Стадион Медисон-сквер-гарден отличается оригинальностью от всех других. Первый Медисон-сквер-гарден был построен в 1890 году. Там проходили матчи по боксу, а также шестидневные велогонки, спектакли на манер Баффало Билла,[61] антикварные выставки, устраивался автомобильный салон и даже вечеринки.
Второй Медисон-сквер-гарден превратил Нью-Йорк в столицу спортивных зрелищ. Это творение Текса Рикарда стоило примерно пять с половиной миллионов долларов. Там умещалось 19 тысяч зрителей на встречах по боксу, 15 500 — на хоккейных матчах, 14 500 — на велогонках. Позже там были оборудованы площадки для баскетбольных встреч, теннисный корт и каток. Стоит ли добавлять, что Рикарду пришлось не долго ждать, чтобы вернуть вложенные деньги?
Другие виды спорта, другие герои
Наряду с этими тремя необычайно популярными видами спорта следует упомянуть также теннис и гольф, баскетбол, велосипедный спорт, плавание, хоккей на льду (родина его — Канада). Звездой среди пловцов был Джонни Вейсмюллер, завоевавший многочисленные национальные и международные награды; он также сыграл роль Тарзана в кино. В гольфе чемпионом был Бобби Джонс, который способствовал тому, что гольф стал столь популярен. Американцы стали утверждаться в теннисе, встретив яростное сопротивление англичан, австралийцев и французов. Теннис был тогда любительским видом спорта. Наиболее знаменитым американским теннисистом был Уильям Т. Тилден. В 1928 году его обвинили в том, что он получал деньги за игру, и американская федерация его дисквалифицировала. Это вызвало бурю протеста во Франции, так как в финал кубка Дэвиса вышли Франция и США, а отсутствие Тилдена превратило бы этот блестящий спектакль в бесцветный. В США также начались многочисленные протесты, где сложности любительского спорта были малопонятны. Развернулась кампания в прессе, стремящаяся добиться разрешения для Тилдена выступить в финале, несмотря на санкции федерации. Дисквалификация была временно отменена. Тилден играл в Париже, одержал победу в матче, но Франция победила со счетом 4:1.
Подобные случаи свидетельствуют о том, что наличествовали необходимые составляющие, превращающие спорт в шоу, в большой спектакль, покоряющий толпу. Были деньги, большие деньги, реклама, умеющая манипулировать общественным мнением, журналисты печатной прессы и радио, разжигающие любопытство и эмоции толпы, порождающие звезд. Правда, подобный рецепт срабатывает только при одном условии: при наличии благодатной почвы. Американцы наблюдали зрелища, предлагаемые им боксом, футболом или бейсболом, с тем большим азартом, с каким сами занимались одним из этих или другим видом спорта.
Спорт в американском обществе
Склонность американцев проводить время на свежем воздухе известна с давних пор. С самого начала колонизации охота, рыбалка, плавание, туристические походы и жизнь в палатке, конный спорт, стрельба были как приятным времяпрепровождением, так и необходимостью. Долгое время основная часть американцев жила в сельской местности. Они увлекались игрой в карты или хоккеем на траве. Особенно большой популярностью у колонистов пользовался хоккей на траве. Любопытно, что игра оказалась настолько увлекательной, что даже окрестные индейцы стали проявлять к ней интерес.
Между тем пуританское воспитание тормозило поиски разнообразных развлечений. Играть — означало грешить. Развлечение противоречило морали кальвинизма.[62] И только в конце XIX и начале XX века некоторая либерализация протестантских заповедей открыла дорогу всеобщему увлечению спортом. Так, французы, например, удивлялись тому, что солдаты американского экспедиционного корпуса в перерывах между боевыми действиями переключались на занятия спортом. Они забрасывали мяч «выше дома», а затем ловили его одной рукой. Это бейсбол. Они боксировали голыми кулаками до тех пор, пока у одного из противников не открывалось кровотечение из носа. Это бокс по-американски.
В двадцатые годы несколько факторов способствовало широкому распространению спорта. Активное участие в спорте и соревнованиях начали принимать женщины, причем они не уступали мужчинам. Некоторые из них преуспели настолько, что стали звездами, как, например, теннисистка француженка Сьюзен Ленглен. Две пловчихи, Гертруда Эдерль и Клемингтон Корсон, пересекли Ла-Манш в 1926 году. Им устроили триумфальный прием в Нью-Йорке. Особенно прославилась Клемингтон Корсон, так как журналисты всюду писали о том, что это первая мать семейства, пересекшая Ла-Манш. Потрясающая формулировка! Кроме того, в период процветания спортивные развлечения стали одновременно и необходимостью, и возможностью. Рабочая неделя сократилась, отпуск стал общим явлением, уровень жизни поднялся. Развлечения перестали быть привилегией богатых. Менее обеспеченные социальные группы могли теперь также пользоваться свободным временем и наслаждаться досугом, организованным или нет. А возможностей было предостаточно: чтение романов, периодических журналов и газет; радио, кинотеатры, кроссворды, игра в карты, автомашины. Другая возможность, одна из наиболее широко распространенных, — наблюдать на стадионе профессиональный матч. Но все это не мешало занятиям спортом. В этом смысле наблюдалась демократизация, неизбежно сопровождающая стандартизацию. Городской, оседлый образ жизни, стремление добиться успеха и денег, постоянное напряжение в индустриальном обществе — все это делает досуг крайне необходимым.
Каждый выбирал себе хобби, наиболее ему подходящее. Если это спорт, то какой выбор! Мальчику дарили перчатку и бейсбольный мяч. Теперь он мог играть или тренироваться с товарищами. Бизнесмен встречался с клиентами или коллегами на поле для гольфа. Теннис предоставляет всем, мужчинам и женщинам, потрясающую возможность разрядиться. А какое удовольствие многим доставляла рыбалка! Президент Гувер, известный своей неизменной привязанностью к этой, скажем так, разновидности спорта, любил повторять, что он знает только два вида занятий, позволяющих человеку остаться один на один с собой: молитва и рыбалка.
Клубы
Увлечение спортом и отдых на свежем воздухе направлялись тремя силами: частными ассоциациями, государственной властью и деловым миром. Прежде всего, в клубах проявлялась активность различных общественных организаций. «Клуб, — утверждает Эмили Пост, — это организация, состоящая из людей, не имеющих никаких обязательств по отношению друг к другу, но объединившихся на основании общих интересов ради удобства или удовольствия».[63] В США насчитывались тысячи клубов. Каждый добропорядочный американец стремился состоять в нескольких клубах, как Бэббит: «Всякий порядочный человек в Зените должен был принадлежать к одному, а еще лучше к двум или трем из бесчисленных лож и клубов, предназначенных способствовать процветанию города: к клубу Ротари, или Кивании, или Толкачей, к орденам Независимых одиночек, Лосей, Масонов, Краснокожих, Лесничих, Сов, Орлов, Маккавеев, Рыцарей Пифии, Рыцарей Колумба и других тайных организаций, отличающихся высокой доброжелательностью, строгой моралью и уважением Конституции».
Следует сразу уточнить, что эти клубы имели весьма отдаленное отношение к спорту. Они преследовали в первую очередь социальные цели и даже международные. Там происходили встречи в основном мужчин. Завязывались полезные знакомства. Кроме того, на этих встречах и выступлениях можно было позволить себе «сквернословие» и «фанфаронство». Но в то же время эти клубы могли предоставить возможность и отдохнуть, заняться спортом. Клубы существовали и в сельской местности; помимо этого там создавались полуобщественные, полупрофессиональные организации, объединяющие фермеров, а также секции Y.M.С. или Y.W.С.А не говоря о бойскаутах, герлскаутах и клубах «4-Н» (Head, Heart, Hands, Health: голова, сердце, руки, здоровье) (Recent Social Trends. II. P. ЗО).
Что особенно характерно для двадцатых годов, так это создание многочисленных luncheon clubs, где члены клуба проводили заседания во время ланча. Клуб Ротари, например, был основан в 1910 году, в 1917-м он насчитывал 32 тысячи членов, в 1923-м — 90 тысяч, а в 1928 году — около 150 тысяч. Клубы Кивании появились в 1916 году, в 1917-м насчитывали 6 тысяч членов, в 1923-м — 79 тысяч, а в 1929 году — около 100 тысяч. Затем появились Львы и примерно двадцать других клубов, возникших между 1917 и 1922 годами.
Что представляли из себя эти клубы? Роберт и Элен Линд, проводя исследование в Мидлтауне, пришли к заключению, что американцы перестали замыкаться в кругу семьи и во время отдыха все больше общались с соседями и даже прежде незнакомыми им людьми, разделяющими их интересы. Причем женщины играли в этом первостепенную роль. Мужчины и женщины из достаточно обеспеченных семей пропорционально более многочисленны в клубах, чем рабочие семьи. Членство в клубе свидетельствовало о социальном статусе. Это подразумевало также совместное времяпрепровождение, отвечающее вкусам большинства; словом, это означало приспособление к господствующей модели. Один из членов клуба Ротари заявил Линдам с обезоруживающей откровенностью: «Знаете ли вы, что скрывается за маской всех этих клубов? Снобизм. Каждый ротарианец возвращается к себе и делится основными идеями клуба, согласно которым ротарианцы — лучшие представители города, а затем их жены распространяют эти убеждения среди соседей» (LyndR. andH. Middletown. Р. 306).
Возникновение многочисленных клубов усиливало две тенденции американского общества: желание объединиться с другими в достижении общих целей, а также стремление не выделяться, не противопоставлять себя другим, особенно в области вкусов. Это значило, что вполне естественно то, что всем нравится спортивное шоу, что это обсуждают в клубе, что вы сами увлекаетесь каким-либо видом спорта. В общем, клубы содействовали популярности спортивных ассоциаций, которые, в свою очередь, становились все более многочисленными. Особенно много возникло гольф-клубов и загородных клубов (country clubs), ставших особенно популярными. Статистические данные убедительно свидетельствуют об этом. В 1921 году вводится федеральный налог на членские взносы, превышающие 10 долларов в год. Общая сумма, поступившая за счет этого налога, составила 6 миллионов. Десять лет спустя она удвоилась, хотя в это время налогом облагались только взносы, превышающие 25 долларов. Наконец, помимо спортивных ассоциаций, следует упомянуть клубы бриджа, а также танцевальные клубы. Кстати, заметим, что продажа игральных карт значительно возросла в 1930 году по сравнению с 1920-м. Все это позволяет понять, насколько игра, спорт и массовые мероприятия стали неотъемлемой составляющей американской жизни.
Спорт в школе и на предприятиях
На предприятиях заметные изменения наметились накануне Первой мировой войны. В 1913 году 53 процента предприятий, опрошенных Министерством труда, заявили, что в их программы социальной помощи включены спортивные и развлекательные мероприятия. Мотивы руководства довольно сложные. Одни считали, что спортивный рабочий работает более эффективно. Другие стремились с помощью коллективных мероприятий американизировать иммигрантов разных национальностей, представляющих основную массу неквалифицированной рабочей силы. Наконец, третьи стремились поднять марку своего предприятия.
Наиболее распространенным видом спорта являлся бейсбол, но были и такие предприятия, которые пытались предоставить рабочим возможности заниматься самыми разнообразными видами спорта. Было ли это эффективно? Дирекция одной из городских секций Y.W. С. А. отметила, что «наши бассейны и гимнастические залы не приносят никакой пользы рабочим, изнуренным физическим трудом». Профсоюзы пока еще недостаточно решительно защищали интересы рабочих.
Что же касается учебных заведений, та там спорт играл решающую роль. Мы не будем снова напоминать о том, какое место в общественной жизни занимали университетские команды, особенно футбольные и бейсбольные. Но именно в школе американцам прививали вкус к спорту, и именно в школе многие из них могли заниматься спортом. Начало этому было положено в первые десятилетия XX века, когда эксперты по образованию стали подчеркивать важность физической подготовки школьников и ее роль в формировании личности. А если учесть, что эти новые доктрины стали распространяться одновременно с увеличением числа учащихся, станет понятна важность этого периода в истории школьного спорта.
Любопытный аспект: конкуренция внутри университета, вызванная стремлением войти в состав основной команды колледжа или университета. Если ты входишь в состав такой команды, ты участвуешь в чемпионатах. А что остается тем, кто не попал в основную команду? Ими нельзя пренебрегать, иначе не будет спорта для всех. Поэтому организуются команды различных уровней и встречаются друг с другом. Таким образом рождалась спортивная жизнь, которая затрагивала не только избранных, элиту, а охватывала массы, становилась одной из составляющих обучения. Каждое учебное заведение имело свои спортивные площадки, а чтобы снизить их себестоимость или расходы на содержание, открывали туда доступ и всем тем, кто не имел отношения к школе.
Роль органов государственной власти
Рассмотрим роль органов государственной власти, а именно — муниципалитетов и штатов. Федеральное правительство играло незначительную роль, по крайней мере, до New Deal.[64] Самое большое, что правительство предприняло, это решение о создании первого национального парка Йеллоустоун в 1872 году. Эту инициативу подхватили другие, и в период президентства Теодора Рузвельта (1901–1909) защитники окружающей среды неоднократно выступали в печати, воспевая необычайную красоту дикой природы в стране, в частности Йосемитский национальный парк, Гранд Каньон и Йеллоустоун. Читателей приглашали посещать эти удивительные уголки, совершать там увлекательные прогулки и ночевать в палатках на свежем воздухе.
Власти штатов, со своей стороны, занялись наведением порядка в профессиональном спорте. Затем постепенно и они начали разбивать парки, занялись защитой лесов, выделили специальные зоны для рыбалки и охоты. Чтобы предохранить от загрязнения речки, каналы, крупные реки, куда заводы сбрасывали промышленные отходы, законодательные органы штатов разрабатывали законы по защите окружающей среды. Туризм, впрочем, стал приносить доход. Теперь, когда многие семьи имели автомашину, гости прибывали из разных штатов. Они способствовали процветанию коммерции. Вложение денег в досуг стало как выгодным делом, так и социальной необходимостью.
Городские власти реагировали по-иному. Перед муниципальными советами стояли две основные задачи. Первая касалась эстетики. Американские города редко имеют свою историю. Построенные на скорую руку, они перенаселены, многочисленные лачуги уродуют город. Поначалу их обитатели были довольны тем, что имели. Затем, по мере повышения уровня жизни, их потребности стали расти. Горожане хотели, чтобы было больше деревьев, цветов, оборудованных детских площадок, чтобы их окружали зеленые насаждения, как в сельской местности. Их раздражали таблички, установленные на немногочисленных газонах, — «Keep off the grass» («По газону не ходить»).
Создается большое число парков в Бостоне, Нью- Йорке, Чикаго, Кливленде, Вашингтоне, Сент-Луисе, Филадельфии, Сиэтле. Клубы, особенно женские, активно занимаются украшением города и начинают бороться за право ходить по газонам. Кроме того, парки — это не только места для прогулок. В парках оборудованы различные спортивные площадки (теннисные корты, поля для игр с мячом, катки, имеются озера для катания на лодках, бассейны и др.). Там же можно заняться стрельбой из лука, боулингом на траве, гольфом, хоккеем, поло, парусным спортом, лыжами… Неимущие слои населения получили теперь доступ к спортивным занятиям, которые состоятельные горожане практиковали уже длительное время.
Движение за создание playgrounds (площадок для игр, спортивных площадок) родилось накануне Первой мировой войны. Ассоциация поддержки, организованная в 1906 году, пользовалась помощью президента Теодора Рузвельта вплоть до его смерти в 1919-м. Муниципальные советы довольно легко пошли навстречу этой инициативе еще и потому, что playgrounds помогали решить другую проблему, волнующую всех: снизить молодежную преступность. Разве не уверял один из экспертов, что организованный досуг в течение пяти лет снизил на 96 процентов преступность в небольшом городке в штате Нью-Йорк? Другие эксперты, занимавшиеся Манхэттеном и Чикаго, тоже пришли к заключению о пользе площадок для игр.
Как бы то ни было, но все больше городов стали финансировать создание и оборудование playgrounds. В США в 1914 году их насчитывалось 350, в 1929-м — 945, в 1937-м — 1300. Конечно, ничто не мешало и изобретательности. Например, открытый бассейн зимой превращался в каток. Или бассейн включался в программу по очистке воды. Все больше появлялось полей для гольфа, муниципальных и бесплатных. Большим успехом пользовались также катки: в 1922 году катки были в 143 городах, в 1930-м — в 291, в 1939-м — в 427; от 20 до 30 миллионов американцев катались (регулярно или нет) на коньках. К тому же оказалось, что полоса в 15 сантиметров вокруг теннисного корта может быть превращена зимой в отличный каток. Вот советы одного из специалистов: «Тропы для пешеходных или конных прогулок могут превращаться зимой в лыжную трассу. Неровности почвы в парках или на полях для гольфа могут быть приспособлены для создания ледяных горок и скольжения на лыжах, что совершенно не помешает использовать их затем по основному предназначению… Даже естественная впадина театра на открытом воздухе может быть использована в качестве катка».
Способствовать развитию спорта для всех, а не только для элиты, продвигать виды спорта, доступные и мужчинам, и женщинам, обеспечивать распространение зимних видов спорта, не забывать о пожилых людях — вот основные задачи органов государственной власти. Сбор информации, проводимый в 1925–1926 годах, а затем в 1930-м, свидетельствует о том, что это движение не замедлялось. Оно еще более усилится в период New Deal («Нового курса»), программы по обеспечению работой безработных. Но оценивать эти усилия следует по сравнению с общими затратами американцев на развлечения. Слово «развлечение» используется здесь в широком смысле и подразумевает путешествия, кино, радио, ночные клубы, клубы всех видов, игры, спорт, мероприятия на свежем воздухе. В 1928 году общие затраты американцев на развлечения возросли до 10 миллиардов. Государственная поддержка составила 193 миллиона, что соответствует менее чем 2 процентам. Наибольший вклад внесли муниципальные советы (147 миллионов), затем с приличным отставанием следуют штаты (28,3 миллиона), федеральное правительство (9,3 миллиона), графства (8,6 миллиона). Вывод очевиден. Органы государственной власти участвовали в развитии спорта. Но гораздо большее влияние на его развитие оказывали ассоциации, а еще более мощным фактором являлся бизнес.
В пантеоне героев американской славы, мифических и реальных, он занимает место рядом с Рокфеллером, Дэви Крокетом и Линдбергом… Крупнейший поставщик спиртного в период «сухого закона», он умел реагировать на требования эпохи»
«Смотрю, как в поезд глядит эскимос,
впиваюсь, как в ухо впивается клещ.
Бруклинский мост — да… Это вещь!»
В эпоху Великой депрессии станет популярным местом для сведения счетов с жизнью.
участник Первой мировой войны, — один из тех, кого Г. Стайн назвала «потерянным поколением»
Ему суждено вытащить Америку из кризиса и стать самым выдающимся президентом в ее истории. «Двадцатые годы — потерпевшая крах модель. Процветание не оправдало ожиданий; либеральный капитализм не смог искоренить бедность. Великая депрессия оказала на американцев столь же сильное воздействие, как гражданская война на поколение их дедов»
Спорт для всех и бизнес для некоторых
Статистические данные позволяют сделать некоторые дополнительные заключения. Игрушки, игры, оборудование игровых площадок стоили 113,8 миллиона; материал для залов для боулинга и биллиарда — 12 миллионов; спортивный инвентарь — 500 миллионов. Это свидетельствует о том, что сформировался огромный рынок для спорта и игр. Подхватывалась любая мода, как бы кратковременна она ни была. Так, сразу после Первой мировой войны представитель компании «Стандарт Ойл» привез из Китая в США игру маджонг (китайское домино). Правила китайской игры показались слишком сложными — их упростили для соотечественников.
Импортер из Сан-Франциско, пользуясь случаем, в сентябре 1922 года привозит из Китая большое количество экземпляров этой игры на сумму 50 тысяч долларов. Разворачивается широкая рекламная кампания. Розничные торговцы дают бесплатные уроки этой игры и организуют публичные демонстрации. Интерес американцев к игре возрастает настолько, что китайцы уже не в состоянии полностью удовлетворить их запросы. Тогда в США возникает собственное производство маджонга и проникает на рынок. Популярность игры достигает апогея: в 1923 году создается Лига маджонга.
Десять лет спустя рынок игр охватывает новое безумие. Игра «Монополия», изобретенная в конце двадцатых годов для развлечения туристов Атлантик-Сити, становится замечательным отвлекающим средством во время экономического кризиса. Любой безработный или разорившийся человек может вообразить себя в течение одного или двух часов преуспевающим бизнесменом. Игра распространяется начиная с 1935 года такими крупными фирмами, как «Паркер» в Массачусетсе. За тридцать лет «Паркер» продал 40 миллионов экземпляров и выпускал в обращение каждый день 210 миллионов фальшивых денежных купюр, гораздо больше, чем государственное казначейство выпускало настоящих денег.
Мир бизнеса не упускал ничего, что могло бы служить для развлечения, особенно когда это касалось спорта и игр. Мячи, биты, ракетки, ружья, удочки, клюшки, мячи для гольфа и тому подобное — вот список необходимого спортивного инвентаря, который можно продолжить. Добавим, конечно, и стадионы, и площадки для спортивных игр. Не забудем, что в теннис играют в белой униформе (белая рубашка и брюки для мужчин, короткое белое платье для женщин, специальная обувь для одних и других); в футбол играют в шлеме, со специальной защитной прокладкой на плечах, в бутсах с шипами; в гольфе другая обувь с шипами, брюки длиной до середины икры и высокие носки. Для каждого вида спорта своя форма. А социологи отмечают, что униформа подтверждает равенство всех на спортивном поле. Богатые и бедные скрываются под покровом одинаковой одежды. Экономисты с удовлетворением констатируют, что отмечается рост кожевенной, текстильной и деревообрабатывающей промышленности и что торговля спортивным инвентарем процветает.
Более того, предприниматели стимулировали рост запросов потребителей искусной рекламой, умело используя звезд спорта для увеличения продажи своей продукции. Один из многих примеров — гольф. Компания «Спалдинг» сыграла важную роль в распространении этого вида спорта. Один из ее представителей посетил Великобританию в 1892 году и привез оттуда клюшки и мячи для гольфа на сумму 400 долларов. Его коллеги поначалу смеялись над ним, но затем их осенило…
В 1900 году «Спалдинг» приглашает в США из Великобритании игрока номер один в профессиональном гольфе — Гарри Вардона. Его турне по стране было триумфальным, и американцы стали серьезно интересоваться гольфом. «Спалдинг» получил большую прибыль от изготовления и продажи мячика из гуттаперчи с именем Вардона. Несколько позже конкуренты выбросили на рынок мячик для гольфа, изготовленный другим способом. «Спалдинг» постарался сделать все возможное, чтобы ограничить распространение своих конкурентов на рынке.
В 1914 году в США было 1800 полей для гольфа, в 1930-м — их уже 6000. Помимо 4500 полей, принадлежащих частным клубам, и 250, построенных муниципальными советами, остальные были открыты владельцами отелей, агентствами по продаже недвижимости и предприимчивыми дельцами, спешащими воспользоваться популярностью гольфа, чтобы продать другие товары или услуги.
До 1937 года американцев-профессионалов в гольфе было совсем немного. Затем кому-то пришла в голову идея предложить городам проводить турниры по гольфу Местной коммерции это принесет прибыль. В 1936 году состоялось 22 турнира для профессионалов с призовым фондом 100 тысяч долларов. В 1947 году турниры проводились в течение 45 недель, и общий призовой фонд составил уже 600 тысяч долларов. Гольф стал приносить значительные доходы, но его репутация была подорвана. Когда президент Тафт стал играть в гольф, Теодор Рузвельт посоветовал ему быть осторожным, чтобы избиратели не обвинили его в чрезмерном увлечении игрой. Сорок лет спустя президент Эйзенхауэр регулярно играл в гольф, чтобы расслабиться, отдохнуть после напряженного труда. Никому в голову не пришло упрекнуть его в этом увлечении, хотя можно было бы сожалеть, что он уделял гольфу слишком много времени.
Другая рекламная акция способствовала пропаганде лыжного спорта. Крупный магазин в Нью-Йорке соорудил лыжную дорожку, покрытую воском, длиной в 20 метров. Другой магазин предлагал бесплатные занятия молодым женщинам, готовым провести выходные дни на лыжной станции. Лыжные станции в штате Колорадо предоставляли значительную скидку за недельный курс обучения. А какой магазин откажется продавать лыжи, палки и ботинки, если это позволит одновременно продать брюки и куртки для лыжных прогулок? Умелая реклама способствует развитию экономики и коммерции, особенно если в этом активно участвует пресса.
Спортивная страница газет
Главный союзник, сознательный или бессознательный, бизнесмена — это журналист. По целому ряду причин. Пресса старалась создавать звезд, а роль звезд являлась одним из решающих факторов в привлечении зрителей на спортивные зрелища, а также вовлечении их в занятия спортом. Пресса публиковала также рекламные объявления, способствующие расширению продажи спортивного инвентаря. Наконец, она создавала атмосферу, побуждающую следовать принятым нормам.
Можно было бы написать целые тома на основе спортивных страниц газет. Спортивные обзоры читались с жадностью, служили темой бесед, как даже в наши дни, когда телевидение стало играть первостепенную роль. Касалось ли это преимущественно университетского спорта? Бывшие студенты Гарвардского или Йельского университетов хотели знать результаты «своего» университета. Касалось ли это гольфа, тенниса или бейсбола? Любители хотели сравнить свои результаты с достижениями профессионалов. А что же средний американец? Он выглядел бы невеждой и глупцом, если бы не мог обсудить последний матч чемпионата World Series (Мировой серии).
Следует заметить, что мастерство журналистов заметно возросло после Первой мировой войны. Любой репортаж о каком бы то ни было спортивном состязании излагался настолько увлекательно и доступно, что читатель не мог его пропустить. В целом матчу Демпси — Танни в 1926 году было посвящено два миллиона слов. Но и это ничто по сравнению с тем, сколько писали во время сезонов по бейсболу. Даже периодические издания стали создавать спортивные полосы (колонки), хотя поначалу и проявляли определенную сдержанность. Они уделяли особое внимание роли спорта в укреплении физического здоровья и достижении красоты тела, описывали спортивную одежду, анализировали эмоции, вызываемые спортивными соревнованиями, отмечали возрастающее участие женщин в спорте.
С тех пор спортивный язык стал проникать во все слои общества, в том числе и в среду политиков. Вот какими фразами обменялись кандидаты во время кампании по выборам президента в 1928 году.
Кандидат от республиканцев Герберт Гувер: «Важнейшей характерной чертой нашей политической жизни являются дух fair play (честной игры), в каком президентские выборы проходили с самого начала их возникновения, и спортивный дух, с каким мы воспринимаем результаты выборов. Мы доказали себе, что способны владеть собой».
Кандидат от демократической партии Эл Смит ответил: «Вне всякого сомнения, сочетание справедливости, честности и спортивного духа может привести нас к участию в политической жизни на самом высоком уровне…. Здоровый спортивный дух настолько же важен в политической жизни, как и в деловом мире, и в любой другой деятельности человека».[65]
Тэйлор сожалел о том, что рабочие не проявляют в своей работе тот же дух, что и в спортивных соревнованиях. Политические деятели, напротив, проявляли спортивный дух в противостоянии. В былые времена в США, как и в других странах, говорили о «милитаризации» политической жизни. В двадцатые годы «милитаризацию» вытеснил спортивный дух. Возможно, это гораздо лучше. Несомненно, американский спортсмен, даже более, чем спортсмен другой страны, стремится победить. Для него важно не просто участвовать; главное, что он должен победить противника. Барон де Кубертен[66] не одобрил бы подобного отношения к спорту. И тем не менее американский дух соперничества не исключает олимпийского духа. Разве не Соединенные Штаты организовали зимние Олимпийские игры 1932 года в Лейк-Плэсиде и летние Олимпийские игры в Лос-Анджелесе?