Полярные широты и морское окружение в полной мере определяют и формируют климат на Соловках.
Так как в районе архипелага активно действуют циклоны, то для лета характерны частые вторжения арктических масс, когда парадоксальным образом совмещаются жаркое июльское солнце и по-зимнему пронизывающий штормовой ветер. При этом следует заметить, что в целом, если говорить о годовом цикле, климат на архипелаге морской с переходом к континентальному.
Здесь относительно мягкая влажная зима (средняя температура минус 10 градусов) и прохладное солнечное лето (средняя температура плюс 12), которое, впрочем, может омрачаться затяжными ливнями и даже снегом.
Зимой море вокруг Соловецких островов промерзает, образуя четырех- пятикилометровую линию припая. Например, в феврале (самый холодный месяц на архипелаге) по льду можно добраться с Большого Соловецкого острова на остров Анзер, расстояние между которыми составляет пять километров (между поселком Ребалда и мысом Кеньга).
В толще воды вне зависимости от времени года поддерживается стабильная температура плюс пять—семь градусов, именно поэтому море медленно прогревается летом и не замерзает зимой (исключая прибрежное мелководье).
Еще одной отличительной чертой соловецкого климата является предельно нестабильный и неблагоприятный ветровой режим, когда в течение часа погода может поменяться на прямо противоположную — яркое солнце уступит место грозовому фронту, а низкое пасмурное небо будет разорвано северо-восточными ветрами, дующими из открытой горловины Белого моря.
Священник Павел Флоренский писал: «Я называю Соловки Островом Ветров, припоминая, что по верованиям эллинов далеко на севере, за гипербореями, находилась Пещера Ветров, в которой Ветры живут и откуда вылетают, чтобы носиться по всему миру. Тут же ветры свистят, завывают, врываются сквозь малейшие щели в помещения».
Соловки имеют сформированный ледниковыми отложениями по преимуществу неровный, холмистый рельеф, доминантными точками которого являются четыре горы — Вербокольская (88,2 метра над уровнем моря) и Голгофа (63,8 метра) на острове Анзер, а также Секирная (73 метра) и Поднебесная (80,3 метра) на Большом Соловецком острове.
Предгорья и низины архипелага заполнены по большей части болотами и пресными озерами, имеющими ледниковое происхождение. Всего же на Соловецких островах более 400 озер.
Озера Большого Соловецкого острова в середине XVI века трудами игумена Филиппа (Колычева), впоследствии митрополита Московского, были связаны в единую озерно-канальную «питьевую систему», питающую Святое озеро (самое большое на острове); на рубеже XIX—XX веков система эта была расширена и превращена в транспортную артерию.
Несколько слов надо сказать и о соловецких окрестностях, формально не относящихся к архипелагу, но играющих значительную роль в жизни Соловков и связанных с ними исторически и географически.
Город Кемь расположен в устье одноименной реки, впадающей в Онежскую губу практически на параллели Соловецкого архипелага. Именно это обстоятельство еще с середины XV века, а точнее, с 1450 года, когда новгородская посадница Марфа Борецкая даровала Кемь Соловецкой обители, определило судьбу города как своего рода стыковочного узла между Соловецким Спасо-Преображенским монастырем и Большой землей.
Из очерков К. К. Случевского «Поездки по Северу России в 1885—1886 годах»:
«В 1657 году Соловецкий монастырь, по-видимому, сильно интересовавшийся Кемью, поставил здесь острог и снабдил его пушками, пищалями и припасами. Есть сведения, что острог этот напором льда был снесен в 1764 году. С 1785 года Кемь — уездный город, и открывал его бывший в то время Олонецким губернатором Державин, едва не потонувший при этом случае».
Последнее обстоятельство вовсе не является плодом фантазии поэта и путешественника Случевского. Выполняя предписание наместника Олонецкой и Архангельской губерний генерал-губернатора Тимофея Ивановича Тутолмина — человека властного и решительного, Гаврила Романович Державин был отправлен в Кемь для торжественного открытия здесь уездного города. До Кеми в ту пору можно было добраться лишь водным путем от Сумского острога (ныне село Сумской Посад Беломорского района Республики Карелия), и составлял путь около 100 километров. Плавание было весьма рискованным, потому как в Онежской губе уже начались осенние штормы, и маститый автор знаменитых од «Гром победы, раздавайся!», «Вельможа» и «Водопад», сенатор, действительный тайный советник неоднократно оказывался на краю гибели.
В результате, благополучно добравшись до места назначения, Гаврила Романович с изумлением обнаружил, что никаких атрибутов уездного города здесь не было. На тот момент Кемь представляла собой обычный рыбацкий поселок, состоявший из нескольких дворов. Однако предписание Т. И. Тутолмина должно было быть выполнено в любом случае. Приглашенный священник отслужил молебен, а Г. Р. Державин объявил собравшимся немногочисленным жителям, что отныне поселение Кемь является уездным городом Российской империи.
В отечественной истории Кемь стала знаменита уже при совсем иных, драматических обстоятельствах.
В 1923 году в Кеми и поселке Рабочеостровске, расположенном на Поповом острове (портовая часть города), начал функционировать пересыльный пункт Соловецких Лагерей Особого Назначения, сокращенно Кемьперпункт.
Ю. Д. Бессонов, штаб-ротмистр лейб-гвардии Драгунского полка личной охраны Его Императорского величества, бывший соловецкий заключенный, вспоминал:
«Попов остров — небольшой островок, кажется, километра три в длину и два в ширину... С материком он связан дамбой и железнодорожным мостом. Прежде он служил передаточным пунктом для богомольцев и монахов, едущих на главные Соловецкие острова... Теперь это один из самых тяжелых пунктов Соловецкой каторги».
В современной Кеми почти не осталось артефактов, связанных с тем временем. Разве что здание УСЛОН и гостиница для сотрудников НКВД начала 30-х годов постройки (на пересечении Пролетарского проспекта и улицы Ленина), а также руины лагерного причала в Рабочеостровске.
Отсюда на остров осуществлялась переброска партий заключенных.
Флотилия Соловецких Лагерей Особого Назначения состояла из нескольких судов.
Самым крупным из них был бывший монастырский пароход «СЛОН», до 1931 года носивший название «Глеб Бокий» (в честь комиссара государственной безопасности, члена коллегии ОПТУ Г. И. Бокия). Он мог принять на борт около пятисот заключенных. Ходовой ресурс «СЛОНа» был давно выработан, и по этой причине он не ходил в Архангельск, чтобы не быть задержанным контролирующими органами Северного морского пароходства. Следовательно, перевозкой заключенных на остров и с острова транспорт занимался незаконно.
Еще имелись:
ледокольный пароход «Нева»; он затонул в 1932 году; баржа «Клара Цеткин», вошедшая в историю острова с усеченным названием — просто «Клара»: так ее именовали заключенные, для перевозки которых она была переоборудована (до недавнего времени остатки корпуса «Клары» догнивали под стенами монастыря в бухте Благополучия);
рыболовецкая шхуна «Новые Соловки»;
быстроходные катера — «Пионер», «Часовой» и «Чекист II», которые обслуживали лагерное начальство и высокопоставленных гостей СЛОНа.
Также существовала воздухолиния «Соловки — Кемь» с приписанным к ней гидропланом М-24 «Красный Путиловец» конструктора Д. П. Григоровича. Воспоминание об этой экзотической машине сохранил специально для нее выстроенный деревянный ангар близ Тамарина причала. К сожалению, подобное же сооружение в Рабочеостровске было утрачено.
При выходе из Кеми, в самой горловине Онежской губы, мы в первую очередь встречаем островной архипелаг Кузова, название которого восходит к саамскому кузойвэ, что в переводе означает «еловые головы» (вершины).
Поморам они стали известны раньше Соловков, примерно с середины XV века, что, впрочем, и понятно: ведь от Кузовов до материка около 20 километров, тогда как до Соловецкого архипелага — более 70. Традиционно Кузова были местом, где можно было укрыться от непогоды. Особенно подходили для этого многочисленные шхеры, которыми пользуются и нынешние мореходы, когда входят в горловину Онеги во время шторма.
Впрочем, история Кузовов, судя по сохранившимся на островах архипелага сейдам — мегалитическим ритуальным каменным сооружениям, имеет значительно более древние корни, нежели середина XV столетия.
Так, посетивший в 1904 году архипелаг поэт и путешественник Н. С. Гумилев придерживался весьма распространенной среди мистиков Серебряного века гипотезы о том, что Кузовые острова (они же легендарный остров Буян) и есть Гиперборея, а увиденные им здесь загадочные артефакты безусловно свидетельствуют о том, что некогда тут существовала великая нордическая цивилизация, восходящая к Каменной книге, более известной как петроглифы Онежского озера.
В 95 километрах на юго-восток от Соловецкого архипелага, в глубине Онежской губы, расположен еще один остров, исторически связанный со Спасо-Преображенским Соловецким монастырем, — Кондостров.
Первые упоминания об иноческой жизни на острове площадью около 12 квадратных километров относятся к 90-м годам XIX века, когда архимандрит Варлаам (Горбачев), прежде игуменствовавший тут же рядом, в Крестном Кийском монастыре, что близ Онежского устья, приступил к строительству Никольской церкви и хозяйственных построек. Интересно, что существенную помощь в устроении Кондостровского Никольского скита оказал на тот момент министр финансов С. Ю. Витте, посетивший Соловки в 1894 году.
Никольский скит на Кондострове стал одним из самых молодых и, увы, самых недолговечным из обителей, имевших статус Соловецких. Будучи освященным в 1908 году, он был закрыт в 1920 году, впрочем, не утратив при этом своей связи с островом. Здесь была сформирована так называемая «лагерная командировка» для «стукачей». На Конд во избежание самосуда и расправ ссылали провалившихся сексотов из числа заключенных, а также проштрафившихся чекистов и лагерную обслугу.