В домене, управлявшемся непосредственно из обители храмовников, насчитывалось 14 молочных коров, как дойных, так и стельных, три телки, один бычок, восемь телят, два взрослых быка и три «головы рогатого скота» (так обычно называли крупный скот, речь, безусловно, идет о быках); 98 свиней, одна свиноматка с восемью поросятами, один поросенок старше года; восемь упряжных кобыл, восемь жеребят, конь командора и пять пахотных и ломовых лошадей.
Вокруг обители располагались 18 акров, засеянных рожью и пшеницей, 24 акра — ячменем и кормовой мешанкой, 15 — овсом, 14 — горохом и шесть — викой.
В восьми закромах обнаружились четыре воза сена. В тот момент ожидались поступления различных рент, выплачиваемых пшеницей, ячменем и овсом. Урожай конопли оценили в 100 су. В кладовой хранились запасы свиного сала, говядины, пива и перебродившего напитка (для лакеев и слуг), пол бочки вина и несколько хлебов.
Сельскохозяйственный инвентарь был представлен тремя окованными железом телегами и тремя плугами.
Домашняя птица оказалась столь многочисленной и, по-видимому, представляла так мало ценности, что никто не взял на себя труд ее пересчитать, даже гусей.
Кухня, о размерах которой можно догадываться, была полна домашней утвари: сковородки, рашперы, металлические и глиняные горшки, котлы, сосуды всех размеров, крюки для подвешивания котлов над огнем, таганы. В погребе нашлась дюжина оловянных кружек и фляг, шесть пустых бочек, разные тазы и оборудование для приготовления пива.
В спальне и других комнатах имелось 20 кроватей с перинами и простынями, некоторые были снабжены и одеялами. В сундуках хранились 14 скатертей и 30 аршин неразрезанного полотна.
Часовня не отличалась особой роскошью, ибо агенты бальи вынуждены были констатировать, без дополнительных уточнений, что обнаружили там книги и алтарные украшения помимо церковных облачений.
С особой тщательностью они описали комнату командора. Похоже, их любопытство было вызвано служебным рвением — они ожидали больших денег или ценностей! А нашли три массивных серебряных кубка, один сильно потертый кубок из оникса, отделанный серебром, деревянные кубки, кровать с двумя покровами и одеялом, кусок довольно красивой шелковой ткани, покров цвета индиго, предназначенный для одного из братьев и недавно купленный. Гардероб командора состоял из трех кафтанов, подбитых мехом, четырех камзолов, трех плащей и одной мантии-дождевика. В «ларе» хранились различные одежды, в том числе одна женская туника: она послужила залогом за ссуды, предоставленные командорством, и командор назвал имена людей, получивших эти ссуды. Наличных денег не оказалось, ибо они были вложены в различные платежи.
Опись не сообщает, сколько братьев обитало в Божи. Зато она указывает, что в командорстве числился один капеллан и один писарь, и перечисляет весь обслуживающий персонал. В списке значатся один пастух и один скотник, один смотритель за жеребятами, шесть пахарей (названных хранителями плуга), один привратник, один хлебопек, один пивовар, два комнатных лакея, один лесничий, три молочника (занятых производством масла и сыра), один младший свинопас, один лакей, приставленный к командору, один пастух гусей и трое престарелых лакеев, зачисленных на довольствие, — всего 25 человек, которых королевскому синдику надо было кормить в ожидании решения судьбы Ордена и передачи его имущества. Поэтому становится понятна тщательность перечислений и тот факт, что имя, прозвище и функции каждого слуги аккуратно записывались. Что до нас, то мы просто запомним состав «штата» Божи. Он подбирался, исходя из образа жизни и скотоводческих нужд, и в любом случае свидетельствует, что тамплиеры не только отдавали свои земли внаем, но и обрабатывали их самостоятельно, когда находили это нужным.
Относительно командорства Пайена документы дают еще более полную картину. Как известно, оно было основано знаменитым Гуго де Пайеном, первым Великим магистром Ордена тамплиеров, и располагалось в 12 километрах от Труа. Аббат Петрель опубликовал хозяйственные счета двух королевских синдиков, Жана де Уля и Томаса де Савьера, причем второй документ сопровождается подробной описью.
Из этих источников следует, что тамплиеры Пайена ежегодно собирали урожай в 745 буассо пшеницы, 92 — суржи, 2290 — ржи, 804 — ячменя, 5636 — овса и приготовляли 12 мюидов вина. Также они заготовляли 84 больших сыра и отжимали 120 кварт масла из плодов орехового дерева со своих плантаций. Храмовникам также принадлежал десяток пчелиных ульев, и часть меда шла на продажу.
Исполняя приказ Филиппа Красивого — мы еще вернемся к этому важнейшему пункту, — Томас де Савьер ликвидировал поголовье скота, состоявшее из 54 быков и коров, 25 свиней, восьми откормленных боровов и одной свиноматки, четырех тягловых лошадей и 855 овец.
Штат домашней прислуги насчитывал не менее 27 человек: четырнадцать волопасов, шесть пастухов, три возчика, один пекарь, один работник на гумне, один привратник и один скотник. В тексте указывается на наличие «сестры» тамплиеров и ее служанки, а также человека с функциями мажордома, ключника (хранителя ключей от разных помещений обители). Этот персонал не был полностью прикреплен к командорству, а нанимался на ограниченное время, от Дня святого Иоанна до Дня святого Мартина. Согласно записям Томаса де Савьера мы можем судить о размерах оплаты их труда. Работник гумна получал 25 сольдо, учитывая его значение для сохранения урожая, а пастух — 5 сольдо. Возможно, это были приличные заработки, ведь работники, кроме того, имели в командорстве еще стол и кров, ибо люди Филиппа Красивого поспешили уменьшить их число, хотя объем работ после ареста тамплиеров оставался неизменным.
Что же подавалось на стол? Ржаной хлеб для прислуги и ситный для братии (если бы люди короля соблюдали тот же режим, что, впрочем, представляется совершенно невероятным!). Хлеб готовился из смеси ржи и пшеницы. На большие религиозные праздники к столу подавался белый хлеб, закупавшийся у булочника. Ржаной и ситный хлеб замешивал и выпекал пекарь командорства. Свинина употреблялась вволю; ее заготавливали впрок в больших контейнерах для соления. Много потреблялось и овощей со своего огорода. Широко употреблялись сыры из овечьего молока. Мясо из мясной лавки (говядина и телятина) подавалось только ради особых случаев; так же, как и белый хлеб, оно закупалось на стороне. Чем же запивали эту еду? Водой и, возможно, ячменным пивом. Тем не менее девять слуг, названных по имени, имели право на употребление вина: сестра тамплиеров и ее служанка, пекарь, старший возчик и т. д. Разумеется, королевский синдик всех их посадил на воду, оставив погреб, скорее всего, для себя.
Как и в Божи, обширная кухня была заставлена разнообразной утварью, но синдики, сверх того, упомянули два больших стола с лавками, буфеты, лари, бочки и кружки для вина.
Часовня была обставлена с большой заботливостью. Там имелись три алтарных украшения, два лиможских креста (эмаль по меди), один серебряный крест, серебряная дароносица, два кувшина для воды (медный и оловянный), четыре подсвечника, из которых два медных, серебряный позолоченный потир, три ковчега, два шелковых мешочка, где также хранились реликвии, три алтарных покрова, требник, псалтирь, стихарь, молитвенник и служебник (сборник литургических служб, регламентирующий ежедневные богослужения).
В комнате командора и в спальне, помимо кроватей и принадлежностей туалета (одного таза для умывания и одного таза цирюльника), не было никаких дорогостоящих предметов, кроме разве что стёганого одеяла, которое служило парадным покрывалом. Следует отметить, что ни братия, ни командор не стремились к особому комфорту и красоте. Помимо украшений часовни, предназначенных для богослужения, там не было ничего замечательного. Условия проживания прислуги ничем не отличались от устройства быта братии; то же самое касалось и питания, ибо хотя Устав и предусматривал две-три смены блюд для братии вместо одного для прислуги, за раз они могли съесть только одно. К тому же братию наказывали воздержанием, от чего работники были освобождены. Если к сказанному добавить, что заработная плата являлась достаточной и выплачивалась аккуратно, то можно заключить, что тамплиеры не испытывали недостатка в рабочей силе. Более того, на их работников распространялась духовная благодать Ордена и его весьма действенная защита. Они носили крест тамплиеров, которым помечался также скот и, возможно, даже телеги.
В Провене тамплиерам принадлежало два[17] командорства: Валь-де-Провен, расположенное за пределами городских стен, как следует из самого названия, и Мадлен, в верхнем городе, близ ворот Жуй. Командорство Валь специализировалось на сельском хозяйстве, а Мадлен — на коммерческой деятельности. В действительности, учитывая обширность их владений, значительность и сложность их прав и выплачиваемых им оброков, братья Провена просто вынуждены были ввести специализацию. Устройство обители тамплиеров в этом городе не представляло собой чего-то необычного, оно было аналогично устройству почти всех крупнейших командорств. Здесь, как в прочих местах, пожертвования знатнейшего сеньора повлекли за собой более скромные дары местного дворянства и буржуазии. В Провене главным благотворителем нового Ордена стал граф Шампани и Бри. В XIII веке первоначальный домен тамплиеров расширился в северном, южном и юго-восточном направлении от города и состоял из пашен, лугов, виноградников и леса. Но Ордену принадлежали и земли в окрестных приходах, а также относящиеся к ним участки леса. Тем не менее их основные ресурсы складывались не из продуктов сельского хозяйства, и именно поэтому Провен привлекает особое внимание исследователей.
Местные тамплиеры являлись собственниками семидесяти домов и лавок, большая часть которых имела прилегающие сады и располагалась на наиболее людных улицах города. Сдачей внаем своей недвижимости они извлекали существенный и регулярный доход. К командорству Валь относились мельница, называвшаяся «тамплиерской», и мельницы по реке Варение, приносившие владельцам огромную прибыль, к которой добавлялось право на помол муки. За помол здесь взималась специальная плата, а поскольку выпекать хлеб из полученной муки можно было только в пекарне тамплиеров, они извлекали выгоду и из этой привилегии. В принципе только лица, каким-либо образом связанные с Орденом, имели право молоть зерно на его мельнице и печь хлеб на его пекарне, но, поскольку тамплиеры имели обыкновение вводить более выгодные тарифы, их клиентура неуклонно расширялась, что вызывало недовольство буржуазии города, обвинявшей тамплиеров в недобро