— Материнский инстинкт, наверное, — вздохнул я, сам еще не разобрав полностью психологический портрет Юкари. Девушку обязательно нужно будет обезвредить. Ее гормональное давление порождает во мне легион лишних мыслей, приумножая тьму.
— Сестринский тогда уж, — доктор удивленно на меня посмотрела. — Кигуми- кун, ты сегодня даже не ныл, как обычно, что тебе йод жжет.
Я не ответил. Ей казалось, что я смотрю на нее. На самом деле, как змея, я сворачивался внутрь своего интеллекта, окутанного тьмой по имени Хенси Кигуми. Опасные варианты событий нужно отсекать уже сейчас. Тело подростка не должно преобладать над разумом Подготовленного. Эта женщина поможет мне успокоить гормональный всплеск, чтобы я смог приступить к длительным медитациям.
— Кигуми- кун, почему ты так смотришь на меня? — Ибара Урарака нервно оправила волосы. Как любого человека в миру, я мог читать ее словно открытую книгу. Нервный прикус губы. Часто моргающие глаза. Доминирующий над стыдом страх.
— Я все видел, — сказал я пока не зная про что, и это заставило ее испуганно дернуться. Руки Ибары сами собой схватились за широкий ворот халата и попыталась запахнуть его на объемной груди. Ее страх связан с ее телом или тем, кто его касался.
— Я тоже, день же сейчас на дворе. Светло, — попыталась отшутиться Ибара.
— Как вам не стыдно, — продолжал я давить, улавливая любую эмоцию на лице женщины. — Вы же доктор в школе. Если все узнают…
Ее испуганные глаза стали похожи на коровьи.
— Не говори никому, пожалуйста, Кигуми- кун…
— Никаких больше «кун», — властно сказал я, поняв, что этот суффикс преуменьшает меня в ее глазах.
— Хорошо, Кигуми…сан, — подчинилась Ибара, стиснув кулаки. — Ты не так все понял.
— Вот там, где я вас видел, вы мне все и объясните сегодня вечером, — встал я с кушетки.
— Там нельзя! — испугалась Ибара, как я и предполагал. — В лав-отель тебя не пустят.
— Но его пустили ведь? — произнес я в полушутливом тоне, не зная, является ли любовник доктора тоже подростком.
— У него есть второй паспорт…
— Поддельный паспорт, вы хотели сказать? — и мой голос стал твердым как камень. Ибара, поняв что выдала себя еще и в соучастии в преступлении, совсем поникла.
— Тогда в вашем доме, — решил я. — Где вы живете?
Ибара поднялась и на негнущихся подошла к своему столу. Мерно стучали стрелки настенных часов в тишине, пока она чиркала на листке бумаги адрес и отдавала его мне. Затем моя рука приобняла ее за талию. Я поцеловал женщину в напряженные губы, до боли сдавив их. Она посмотрела на меня полными слез глазами, умоляя взглядом прекратить унижать ее и уйти.
— До вечера, Ибара, — сказал я и пошел на уроки.
Лингвистика шла монотонно и скучно. Старый преподаватель вел лекцию, которую никто не слушал, включая его самого. Периодически он засыпал посреди предложений и просыпался от хохота учеников.
Подперев рукой подбородок, я глядел на щебечущих одноклассниц. Юбки на их стройных ногах так высоко поднялись, что обнажились аппетитные бедра. Ни одного грамма жировых отложений. Неудивительно. Все ученики в этой школе непростые: либо маги, либо вампиры, либо демоны. И все принадлежат к высшим кланам Японии.
До конца урока оставался почти час. Времени должно хватить только для анализа информации, скрытой во тьме. Поток вероятностей буду изучать позже.
Уставившись в доску, я погрузился в транс. Тьма, называемая Хенси Кигуми, раскрылась передо мной.
Япония — лишь номинальная империя. Фактически страной правят национальные кланы магов, вампиров и демонов. Точнее магов и вампиров: много столетий назад демоны ослабли из-за ограничений Договора, который заключили все три силы. Договор запретил демонам и вампирам бесконтрольно убивать обычных людей ради своей культивации. Вампиры выкарабкались, т. к. КПД их топлива — крови — самый высокий. От разрешенного числа жертв они получают столько энергии ци, сколько демонам не снилось. Разносортное топливо демонов же: сексуальная энергия, страх, ненависть, смертельная агония жертвы — сильно отстает по КПД от крови. По своей природе вампиры — те же демоны, их подвид, но из-за своего могущества и заносчивости выделились в отдельную касту.
Я же, а именно шестнадцатилетний Хенси Кигуми, принадлежу магам. И мне в этом сильно не повезло. Могущество мага зависит от двух факторов. Первое — умение мыслить одновременно на двух языках. По сути, магический язык является аналогом любого компьютерного языка, это код который нужно написать своим голосом на странице мироздания. Значение произносимым магическим словам придают непроизносимые на родном языке мага. Если бы все этим ограничивалось, но, эх, одних аналитических способностей мало. Так как второй фактор — эмоциональный сосуд души. Если магический язык — это код, то сосуд души — мощность сервера. Слабый сосуд души не потянет сложное заклятие. «Процессора» не хватит.
Таким образом, чтобы быть сильным магом, нужно:
А) уметь кодировать сложные скрипты-Напевы на магическом языке;
Б) подпитывать эти заклятия достаточным потоком эмоциональной энергии.
У Хенси были проблемы с первым: тупой парень был. У меня беда со вторым, так как мой склад мышления абсолютно прагматический. Я не просто не люблю, не ненавижу, не боюсь, не ревную. Все прошлую жизнь в обители меня учили управлять желаниями и обстоятельствами. Мой интеллект избавлен от страстей. Сотни лет Подготовленные выполняли программу селективного производства таких людей как я. Совершенных людей, способных постичь Абсолют. За любым моим проявлением чувств всегда стоит аналитический расчет.
Поэтому моя судьба в этом мире: стать вампиром или демоном.
Прозвенел звонок. Ученики повыскакивали из-за парт. Проходя мимо меня, рыжая девушка скинула мои канцтовары на пол.
— Ой, наш горе-маг уронил тетрадки, — хихикнула она, сверкая зеленью глаз, и наступила туфлей на одну из них. Девушка была высокой, крепкой, вбитые в рефлексы боевые искусства прослеживались в каждом движении. Но ей они были даже не нужны. Достаточно пропеть короткий Напев, и враг сгорит во вспышке молнии. Ицука Кендо — сильный маг. В отличие от меня.
Но нельзя каждый день подвергаться насмешкам и своих, и чужих. Нужно завоевывать авторитет. И учебный спарринг как нельзя лучше подойдет для этого.
Я делаю вид, что наклоняюсь к тетрадям. Ицука тут же двигает коленом вперед целя мне в челюсть. Отклонившись вбок, я дергаю девушку за вторую ногу. Грохочут снесенные Ицукой стулья, раздается смех зрителей.
Девушка упала через стул. Юбка на ней задралась, обнажив розовые трусики с кошачьей мордочкой. Среди одноклассников послышалось злорадное «кис-кис».
— Ах ты, урод! — заорала Ицука, вскакивая. Лицо ее горело, будто только что вынутое из микроволновки. — Я вызываю тебя на дуэль. Завтра перед уроками на школьной арене. И если ты откажешься, я изобью тебя до полусмерти по дороге в школу.
— Хорошо, дуэль на кулаках, — выбрал я вид спарринга на правах вызываемого.
— Вот я тебе твой кулак тебе в глотку и запихну, — прошипела девушка и бросилась из класса.
Глава 2
Отсидев уроки, я пошел домой. Сегодня больше меня никто не доставал, хотя, судя по воспоминаниям Хенси, обычно выстраиваются очереди желающих.
Хенси Кигуми презирали почти все, даже собственный род. Даже отец, глава калана Кигуми. Два года назад он вышвырнул бездарного сына, нет, не на улицу, слишком было бы близко к стенам семейного особняка, еще дальше на пять кварталов — в маленькую однокомнатную квартирку в почти аварийном доме. Чтобы не видеть у своего забора плачущее лицо выгнанного слабака.
В коридоре ветхого дома мне встретилась симпатичная молодая женщина под градусом.
— О, Хенси! И-ик. Все еще не переехал из нашей развалины? — она облокотилась мне на плечо. Из ее приоткрытого рта пахло пивом и сигаретным дымом.
— Как видите, Кенен-семпай, — мой взгляд, точнее взгляд шестнадцатилетнего девственника уткнулся между расстегнутых верхних пуговиц на блузке соседки. Она заметила, заулыбалась от удовольствия.
— Нравится? Жалко, ты маленький еще. Не только бы смотрел, — соседка потрепала меня по щеке тонкими длинными пальцами.
— Маленький или нет, вы еще не видели, Кенен-семпай, — возразил я и приобнял женщину. Сквозь хлопчатую ткань прощупывалась лямка лифчика. — Возможно, вам хватит смелости зайти ко мне и проверить?
Соседка удивленно захлопала глазами, пушистые черные ресницы дрожали от моего дыхания. Но отодвигаться она не торопилась.
— Хенси, куда делся мальчик, краснеющий от одного женского взгляда?
— Растворился внутри настоящего парня, — усмехнулся я. — Так что, Нэси? Пойдем?
И не дожидаясь, я потянул ее за собой. Но тут из приоткрытой двери раздался мужской окрик:
— Нэси? Куда делась?
Женщина вздохнула и отстранилась от меня. Прикусила губу в сожалении.
— Прости, Хенси, сегодня у меня коллега в гостях. Не хочу, чтобы он пошел за нами тоже проверять. Давай в другой раз…
Я уже отвернулся и шагал прочь. Спину обжег возмущенный взгляд Нэси, я слышал, как она недовольно топнула ногой. Но мне не было больше дела до соседки. За моей спиной с треском хлопнули дверью.
— Неси, ты чего гремишь? — услышал я приглушенный стенами голос мужчины.
— Ничего, блин. Чем приставать, лучше налей пиво, видишь, стаканы пустые.
Себе на ужин я сварил рис. Хенси выделяли скудное ежемесячное содержание, которого едва хватало на три чашки риса в день да на кусок рыбы по выходным. Парню повезло, что его часто подкармливала Юкари.
В углу на обшарпанном столе лежала стопка манги. С цветной обложки подмигивала нарисованная девушка в бронелифчике. Хм, Юкари не только еду подгоняла. Я смел ладонью книжки в мусорную корзину и достал учебники из сумки.
Все домашние задания я сделал за час. Заодно получил представление о здешнем уровне теоретических знаний. Соревновательный дух, конечно, помог японцам поднатореть в точных науках, особенно в математике. Но почему-то никто пока не увидел, что старейшая нерешенная гипотеза о числах-близнецах легко доказывается, если применить простое неравенство на примере разницы пар в семьдесят миллионов. Может анонимом прислать статью в какое-нибудь научное издательство?