Лишение обретенной благодати часто повергает подвижника в сильное уныние. Несмотря на то, что это лишение благодати попущено Богом для смирения самодовольной души, диавол начинает влагать в нее ропот и отчаяние. В такой период нужно укрепить в сердце спасительный якорь — спокойное терпение, которое не даст погибнуть душе в пучине Богооставленности. Когда в сердечной молитве отходит благодать и наваливается безысходное отчаяние, внушающее молитвеннику, что это удручающее, невыносимое состояние будет длиться всегда, не следует поддаваться отчаянию, но нужно продолжать держаться молитвенного распорядка. В такие тяжелые моменты искушений ежедневный распорядок, укоренившийся в душе, становится подобен мощному маховику, который продолжает работать и вытягивает душу из бездны уныния и отчаяния. Так возвращается молитва, так приходит благодать, так укрепляется покаяние.
Молитвенник, не устоявший под воздействием искушения тщеславия, может впасть в различные болезни. Благой Промысл Божий более предпочитает телесные недомогания для возгордившегося человека, а не гибель его тщеславной души. Такие болезни, которые не могут распознать врачи, ценны тем, что они уменьшают горение и восстание плоти и предотвращают духовное падение. Монахи болеют иначе, чем мирские люди. Порой монашеские заболевания не поддаются никакому распознаванию. Поэтому такому подвижнику никогда не следует слишком углубляться в лечение, поскольку он имеет лучшее лекарство — молитву. Он может до некоторой степени заботиться о своем здоровье, но в основном все свои телесные заботы молитвенник возлагает на Господа. Впоследствии за попущенные болезни он со слезами радости благодарит Господа в сердечной молитве, ибо восстает после них очищенным и обновленным.
Когда подступают различные болезни — это тоже непосредственная возможность для обретения спасения, посланная нам человеколюбивым Богом. Болезни являются заменой аскетических подвигов. Не следует думать, что все пропало, если в болезни нет никаких сил класть поклоны, совершать долгие ночные бдения и неустанные молитвы. Болезнь — это время безропотного смиренного принятия воли Божией и посильное покаянное взывание ко Господу из глубины души. В болезни всегда есть силы смиряться и каяться. В таком случае они не разрушают нашу молитвенную жизнь, а укрепляют и очищают молитву, очищая также душу и сердце. Это благодатное очищение ясно ощущается после выздоровления, а сердечная молитва благодарности изливается из сердца сама собой, вместе с благодарными слезами.
Мир душевный лечит в болезни лучше всяких редких и дорогих лекарств. И умеющий молиться сердцем выздоравливает и восстанавливается очень быстро. В болезни мы молимся не о лекарствах, не о выздоровлении, а о стяжании благодати, и тогда любой недуг делается средством для нашего спасения. Но нужно помнить и о том, что Премудрость Божия может оставить болезнь для нашей душевной пользы и смирения, поскольку, не имея подобного «жала в плоть», тщеславные помыслы могут увести нас далеко от Бога. Борьба за смирение с самим собой и с демонами требует многих горячих молитв и глубокого рассуждения. Согласие с волей Божией есть смирение, а согласие со злом — обыкновенная трусость. Молитвенники глубоко смиряются пред добрыми людьми, а встречаясь со злыми, не позволяют злобе возникать в своем сердце. Крест мирянина — отказ от саможаления, крест монаха — самоотречение, крест созерцателя — смерть эгоизма в свете Христовом.
Многие любят в уединении разговаривать с самим собой. Это беседы с диаволом. Никакой логикой и доводами его не переспорить, и он всегда останется победителем, если в душе нет благодати. Единственный, кто может спасти нас, — это Христос. Молясь ему с совершенным доверием и преданностью, мы разрываем изначальные узы с нашим ветхим человеком. В Иисусовой молитве мы общаемся напрямую с Богом, а Он говорит с нами через Святое Евангелие. Такое благодатное собеседование разгоняет облака диавольских наваждений и приводит душу к свету Христову.
Только когда начнешь внимать сердцу и затворишь дверь ото всех, только тогда успокоишься. Непослушным говори хотя бы весь день и ночь — не образумятся, а если о них помолиться от всего сердца, то есть возможность, что вразумятся и покаются. Поэтому молитвенное сидение в келье следует предпочесть красноречивым проповедям и поучениям в людских собраниях. Когда к нам в сердечной молитве приходит благодать, то все силы тьмы борются за ум, чтобы вернуть себе то, что они считали своим навеки. В этот период сердце может испытывать сильные боли и великие скорби, источником которых становятся духовные брани с безпрестанными демоническими нападениями. Если подвижник, безтрепетно отсекая все помыслы сомнения и отчаяния, претерпит такие испытания и горькую Богооставленность, решившись отдать ради Христа даже собственную жизнь, то самоотверженность и мужество приходят к такому стойкому и безстрашному сердцу именно в этот момент.
Постепенно подвижник, если он с великим терпением, несет это тяжелейшее испытание, начинает осознавать, что он слишком доверился собственным выводам и суждениям, не подкрепленным вескими рассуждениями опытного старца и духовника, и не имеет прочной связи с традицией православной аскетики. Он всем сердцем начинает каяться Богу и взывает к Нему с молитвой о встрече с истинным наставником и учителем святости. И милосердный Господь открывает ему, что благодатная ясность и разумение приходят только в смиренном покаянном постижении Бога, а воображение — это дурная привычка ума рыться на свалке пустых помышлений.
Такое умственное рабство лишь укрепляет эгоизм, пожирающий человеческое существо, в гордыне своей не замечающее спасительной простоты и чистоты Истины-Христа. Только через глубокое покаяние душа достигает меры возмужалости в полноте смирения Христова, в полноте Его благодати.
Хорошо иметь в молитве плач и слезы, но еще лучше, если постоянное покаяние приживется в нашем сердце и станет родным и естественным. Когда приходит благодать, она разгоняет все сомнения. Именно благодать меняет нас и делает благодатными. С ней приходят и постоянная молитва, и постоянное утешение. Если же появляется чувство неуверенности и сомнения от пришедшего «утешения», это есть действие прелести, которая погружает душу в многочисленные помышления. Сердечная молитва, становясь постоянной и совершенной, освобождает ум от тяжкого ига греховных помыслов. Эту тяжесть берет на Себя Господь, сказавший: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11:28). Печаль о своих грехах и духовных падениях не разрушает человека, а приводит его к сокрушению и глубокому покаянию. Такое покаяние приносит в сердце тишину и мирность, подобно восходу зари после темной ночи.
Помыслы, владеющие всеми людьми, правят этим миром. Победивший помыслы не остается в миру и уходит от всякого общения с ним. Поэтому осуждение и клевета преследуют его, и он делается мишенью для поношений и гонений. Полное уединение — это поистине совершенно ни с чем не сравнимое ощущение. Тот, кто пробовал жить в нем, никогда не сможет передать его дух, дух особой неповторимой свободы и невероятного счастья. Жизнь, постоянно находящаяся на пределе человеческих сил и возможностей, несомненно, очень трудна, но та радость, которая приходит в душу после пройденных переживаний, — непередаваема. Вкусивший сполна уединение знает его вкус. Это счастье не заключается только в любовании красотой природы и окружающего мира. Оно наполняет душу удивительным единением с совершенным благом всего бытия, созданного Богом и дарованного человеку.
Когда в нашем движении к Богу появляется старец, освятивший свою душу благодатью, молитвенная жизнь всех людей, близких к нему, в корне меняется. Известный духовник архимандрит Кирилл (Павлов) наставлял, что спасение обретается без всяких сомнений, если христиане будут хранить между собою мир души. Душевный мир значил для старца очень много: мир совести, мир тихости, мир сердечной благодати, тот мир, который не от мира сего, мир любви Божией. Однако ему должно всегда сопутствовать благое рассуждение: «Пусть левая рука твоя не знает, что делает правая» (Мф. 6:3). Правая рука означает правую веру, которая верит и надеется в молитве на Бога. А левая рука — это сомнения и опасения. Верим и молимся мы сердцем, а сомневаемся и опасаемся умом. Необходимо отринуть сомневающийся ум и следовать велениям молящегося сердца, пребывающего в умиротворенном состоянии, верующего, надеющегося и укрепляемого благодатью Божией.
Сердечная молитва отсекает греховные поползновения ума, и молитвенник перестает говорить от ума, но предпочитает теперь следовать велениям Божественной благодати. Когда она приходит в сердце, то помогает различать, что есть благо, а что есть зло, и поступать соответственно этому. Постоянное удержание ума внимательной молитвой в сердце есть хранение самого себя в Христовой благодати. Когда же ум по нашей рассеянности уходит из сердца, снова возобновляются греховные страсти и дурные помыслы. Подобно тому, как влага питает дерево, так благодать Божия питает сердце, когда оно пребывает в сердечной молитве. И как без влаги иссыхает дерево, так и сердце человеческое не может долго жить без благодатной силы, приходящей к нему в молитве, и духовно умирает.
Эту мирность души следует хорошо понять сердцем, иначе непонимание этого станет источником различных заблуждений и утраты молитвенного устроения. Чистота сердца должна быть украшена любовью, а чистота ума — рассуждением. Просто знать, что существует душевный мир, недостаточно. Необходима повседневная молитвенная практика, чтобы наше духовное понимание и устроение развивались день ото дня. Благодать, даже если она периодически уходит, обучает таким образом душу смирению и исцеляет от самопревозношения, поэтому печалиться об этом не стоит. Мирность сердечная в этой молитве делается любовью к Богу, подобной любви сына к своему отцу. Вспоминая Бога, сердце все становится огнем, ибо это огонь Небесной любви и благодати, который пожигает в душе все мирское.