— Все? — мрачно уточнила Тифф, когда снизу подняли последний тюк, завернутый, судя по всем, в старый запятнанный плащ.
Девка радостно кивнула и что-то изобразила, тыча в багаж пальцем.
— Еще что-то? — насторожилась Тифф.
— Не, она говорит, там живое, — охотно перевел поднявшийся из лодки моряк. — Клетка же, и шуршит внутрях что-то.
Полная нехороших предчувствий, Тиффани потянула с багажа тряпку. Действительно клетка. Внутри сидел светлый некрупный зверек, щурился на свет.
— Это кто? — довольно глупо поинтересовалась Тифф.
Рабыня приставила к нечесаным вискам ладони, как будто и так не очевидно, что узник клетки довольно ушаст. Нет, не кролик, конечно: уши короче и круглее, да и вообще весьма компактная тварь. Миловидная, мех хороший… примерно на одну перчатку должно хватить.
Грызунов, всяких домашних любимцев и прочую никчемную живую забаву Тиффани терпеть не могла. Собаки, еще куда ни шло. Но вот таких игрушечных тварей держать, оттого что больше заняться нечем, это уж ни в какие ворота!
— Вы закончили заваливать судно мусором? — окликнул подчиненных появившийся на мостике капитан. — Кстати, что это за крыса? В договоре она не упоминается.
— Осмелюсь доложить, это не крыса, сэр, — откликнулся один из моряков. — Это шуршулла — нынче модный зверек для детской и дамской забавы. По восемь крон на рынке идут.
— Я бы и за одну монету не взял, — поморщился красавец-капитан. — Спустите эту пакость вместе с клеткой в лодку. На борту не место крысам!
— Вас не затруднит тогда спустить и всех нас? — холодно осведомилась Тифф. — В договоре указано «с леди Нооби, следуют три человека, включая торговую компаньонку госпожу Нээт, а также означенное количество багажа, включая образцы товаров и свадебные подарки».
— Но, моя дорогая, где же здесь хоть слово о крысах? — улыбнулся очаровашка-капитан.
— Она — свадебный подарок. И вовсе не восемь крон, а шестьдесят две, поскольку племенная самка, с гарантией воспроизводства шести поколений чистокровных «дворцово-белых». Видите этот подшерсток масти «королевского крема»?
Проклятая шуршулла с восхищением глянула на Тиффани, села, ровнее растопырив задние округлые пяточки, и заулыбалась. Этак она чуть меньше походила на крысу, но пара здоровенных белоснежных резцов намекала что порода «дворцово-белых» славна не только своей производительностью.
— Гм, ну не знаю, на первый взгляд крыса-крысой, — удивился капитан. — Впрочем, если желаете путешествовать в одной каюте с этим сомнительным сокровищем, то воля ваша, госпожа Нээт. Каждый развлекается по-своему, это верно. Эй, бездельники, поднять трап!
Мелкая победа, слегка скрасившая ситуацию. Тифф определенно знала: если дать слабину с самого начала, сядут на шею мгновенно. Капитана на место поставили, осталось решить еще тысячу с лишним проблем. Видимо, каждую крону, обещанную за это путешествие, придется отработать сполна.
В каюте царила стабильность: невеста лежала носом в подушку и похоже, плакала, служанка топталась у столика и с любопытством озиралась.
— Так, начнем с тебя, — Тифф мрачно глянула на прислугу. — Леди Аллиотейя, как зовут вашу юную наперсницу?
Размеренные всхлипы на постели чуть изменили тон, но иного ответа Тифф не дождалась.
Тиффани вопросительно глянула на рабыню, та привычно пожала плечами, полезла в свой рукав. Там оказалась тряпица, явно призванная заменять носовой платок. Внутри этого образчика галантерейно-сопливого изыска оказался огрызок свинцового карандаша и клочок бумаги. Высунув кончик языка, рабыня принялась являть свое искусство чистописания.
— «Меня завут Блошша» — прочла Тифф относительно разборчивую строчку. — Что ж, логично. Просто здорово, что ты грамотная. Тут рядом сортир на две каюты. Там есть рукомойник. Сейчас пойдешь и вымоешься: руки, ноги, морду и вообще все, что влезет над ведром.
Служанка выразила сомнение в целесообразности столь странного и нелепого расхода воды.
— Ступай, иначе за борт столкну. Случайно. И тебя и крысу.
Шуршулла в клетке возмущенно свистнула и нервно попыталась зажевать угол плаща-занавески.
— Помалкивай! — Тифф вырвала из острых зубов грызуна тряпку и поинтересовалась у служанки: — А что тварь, собственно, ест?
Служанка показала, что «тварь жрет все подряд», восхитилась куску выданного мыла и ушла мыться. По-видимому, эта Блошша являлась единственной относительно адекватной спутницей.
Тиффани глянула на лежащую благородную спутницу. Может, с нее платье снять, пока не измялось? Очень может статься, что это единственный приличный наряд леди Нооби. Странноватое платье, если говорить откровенно.
Ал было жарко и еще она умирала. Кажется, это началось еще до лодки… Это был ужасный день, и Аллиотейя Нооби была уверена, что не доживет до заката.
Утром она хотела оставаться холодной и непоколебимой. Это слегка удалось, но потом… Слезы сестер, сбежавший охранник — мерзавец удрал, прихватив с собой полноценный аванс за путешествие в Дюоссу. Это стало жестоким ударом. Пускаться в путь, не имея среди сопровождающих доверенного мужчины, было абсолютно невозможно. У Ал вновь появилась надежда никуда не поехать, но тут притащили мэтра Раваля, и девушка едва не лишилась чувств. Этого сумасшедшего пьянчугу брать в длинную дорогу⁈ Но все уже зашло слишком далеко… Мелькали родственники, решившие напоследок насладиться позором злосчастной ветви старинного рода Нооби, дарили ненужное и иногда нужное. Какой-то шутник преподнес мерзкого грызуна, не пожалев на шутку полновесных крон. Ал думала, что она умрет со стыда…
Нет, это она до-лодки думала, что умрет со стыда. В лодке причина гибели уточнилась и осталось основной — жуткая тошнота.
Тошнота и малодушие. Во всем виновато малодушие. Как легко было все решить веревкой в тот злосчастный день. Или кинжалом. Или длинной иглой, которую так просто ввести в главную кровеносную жилу. Или ядом…
Нет, о ядах лучше не думать! Желудок сразу подкатил к горлу. О боги, за что⁈
— Боги, за что⁈ — прошептала Аллиотейя подушке, пахнущей чем-то чужим и отвратительным.
Мир раскачивался и жил. Видимо, матросы поднимали якорь, из-за узкого оконца доносились голоса команд и скрип канатов. В каюте тоже возились. Что-то бормотала госпожа Тиффани — на редкость некрасивая и брюзгливая женщина, выглядевшая гораздо старше своих лет. И страшнее! Мычала бестолковая рабыня, которую накануне уступили маме практически бесплатно. Шуршала шуршулла-вонючка, и главное, все вокруг качалось. Боги, еще целых десять дней! Может, даже дольше!
Аллиотейю пробил жаркий, невозможный, сугубо неблагородный пот. Это все платье виновато — эта унаследованная от матери, чудовищная комбинация некогда изящной золотистой парчи и белой ажурной замши. Древнее и душное как мужские доспехи…
В паническом приступе удушья, не открывая глаз, Ал схватилась за горло и принялась рвать тугой ворот.
— Эй-эй, спокойней! Отдерешь жемчуг, чем будем пришивать?
Аллиотейя почувствовала, что ее хватают за руки, не дают вздохнуть.
— Да сейчас я расстегну. Пальцы уберите, молодая леди!
Девушка почувствовала, что на мгновение ей стало легче, различила склонившуюся над ней смутную фигуру.
— Благо… благодарю. Кажется, я умираю.
— Всего лишь качка, леди Нооби. От нее не умирают.
Аллиотейя взглянула в лицо компаньонке и подумала, что женщинам вообще нужно запретить носить очки. Какое мужиковатое уродство!
— Теперь причешись, — брезгливо приказала уродка, глядя как-то искоса. — Нет, это не вам, леди. Вы-то все равно лежите. Это я вашу служанку пытаюсь привести в порядок. А с вас давайте снимем платье. Мне кажется, вы не собираетесь выходить к обеду.
Ал хотелось закричать от негодования, при одном упоминании о еде, но она накрепко зажала себе рот.
Просто ад какой-то. Да еще поганый зверь свистит и шипит не умолкая. Тифф вывалилась вон из каюты и почти столкнулась с помощником капитана и одним из матросов.
— Мы подняли якоря, и я счел уместным предположить, что вам понадобятся ведра, — любезно сообщил господин Вьехо. — И на всякий случай приказал Чаву прихватить парочку.
— Благодарю вас, господин Вьехо, вы чрезвычайно любезны. Благодарю вас, господин Чав.
— Просто Чав, добрая госпожа в очках, — весело поправил моряк, подвигая ведра. — Пользуйтесь на здоровье. Если воды нужно, так только шумните.
Веселый матрос отправился по своим зубоскальным делам, а господин Вьехо счел уместным чуть задержаться:
— Если позволите упомянуть, госпожа Нээт, признаюсь, мне весьма понравились ваши слова о грызунах. Звучало убедительно.
— Ну, что-то я должна была сказать, — признала Тиффани. — Вы, по-видимому, разбираетесь в шуршуллах?
— Очень поверхностно. Смотрел на рынке, думал, не привезти ли домой — у меня старшая дочь большая охотница до забавных зверушек. Но дороговата для моего кармана такая забава.
— Согласна, — вздохнула Тифф. — Но у нас зверек появился довольно случайно.
— О, я понял. Держитесь, госпожа Нээт, вас ждет парочка непростых деньков. Кстати, зверюшке лучше почаще что-то давать грызть. Иначе она примется за клетку, что может повредить ее зубам, а главное, звучит гораздо громче.
— Благодарю за совет, — Тифф подхватила ведра.
Про амулет старший помощник капитана ничего не спросил, но и так понятно, что от опытного взгляда наличие защитного магического средства отнюдь не укрылось. Да и естественно, кто же не пользуется достижениями цивилизации, благо они недороги и надежны? Тифф амулет от качки так и вообще был выдан хозяйкой как предмет насущного путевого снаряжения.
С обедом, видимо, грозила задержка. Путешественница-конторщица, стоя у борта, сжевала яблоко, сунула огрызок в ведро и вернулась в каюту. Тут было без особых изменений: благородная леди страдала, рабыня изучала «Вестник торговой гильдии», а особо ценная шуршулла бушевала в клетке.