— А он к тебе приходил?
— Ни разу за всё это время, — покачал он головой. — Даже не знаю, как он меня примет.
— Может тогда ко мне?
— Не, сначала домой всё-таки попробую, — сказал Андрей. — Ну выслушаю от него всё, что можно. Сам ведь виноват, меня никто не заставлял. Может простит, хоть и не сразу.
— Тогда завтра в ресторан? — уточнил я.
— Не, Саш, скорее всего не до ресторана будет, — вздохнул он. — Сразу домой и, если он меня пустит, постараюсь хотя бы первое время быть тише воды и ниже травы.
— Наоборот, — брякнул я и тут же понял, что он в отличие от Валеры правильно сказал.
— Что наоборот? — удивился Андрей.
— Да не обращай внимания, — махнул я рукой и вздохнул. — Устал просто.
— А я смотрю, вид у тебя какой-то потерянный, — улыбнулся он. — Ты давай иди-ка домой, потом пообщаемся. С завтрашнего дня хоть целый день. Да, кстати, если меня мой родитель под домашний арест посадит, ты всё равно сможешь прийти, он к тебе всегда хорошо относился. А теперь, так тем более, когда о тебе весь город говорит.
— Ты-то здесь откуда знаешь, что он говорит? — хмыкнул я.
— Я уже не раз слышал, когда ты от меня уходил, охранники друг другу шепчут «тот самый Склифосовский». Вот и делай выводы, знаменитость ты наша.
— Ох уж мне эта знаменитость, — вздохнул я. — Жаль невозможно всё это втихаря делать, чтобы никто не знал. Так у меня теперь ещё новая волна ожидает, сверху велено медицинский университет открыть в Санкт-Петербурге.
— Ну вот, — улыбнулся Андрей. — Теперь этими делами будет университет заниматься, а ты будешь работать себе спокойно лекарем.
— Ты наверно не понял, — хмыкнул я. — Университет открыть мне велено, именно я этим заниматься должен.
— Охренеть! — выпучил глаза Андрей. — Университет Склифосовского! Теперь тебя даже вши в Петропавловске узнавать будут и здороваться.
— Вот с вшами я как раз здороваться не хочу, — хмыкнул я. — Обойдусь без таких знакомств.
Выйдя из полицейского управления, я собрался ехать к Насте. Перед тем, как сесть в машину, вспомнил почему-то про «бурундучино» и мне так сильно его захотелось! А время терять желания не было. Но не беда, я забежал в кофейню, заказал два напитка с собой и с необычным гостинцем покатил домой к своей девушке.
— Ты решил угостить меня кофе? — удивилась Настя, улыбнулась, забрала у меня оба стакана, поцеловала меня в губы и понесла угощение на кухню.
— Это лучше через трубочку пить, — сказал я ей вслед, доставая эти самые трубочки из кармана пальто.
— А он какой-то необычный? — услышал я её голос с кухни. — Ух ты, он с орехами! А, так это же «бурундучино»!
Я повесил пальто и шляпу на вешалку и поспешил вслед за ней, потом вручил ей трубочку, напиток надо пить правильно. Хотя мне и без трубочки в первый раз отлично заходило.
— Что там с Обуховым? — спросила Настя и поставила на стол тарелку с печеньем под кофе.
— Разобрались, — кивнул я, закидывая первую печеньку в рот. — Уже до обеда на свободе был.
— Ну я так и думала, — сказала Настя. — Его наверно задержали, как руководителя учреждения, в котором оказалось столько злоумышленников. Ой, а что это я какие-то печенья на стол поставила? У меня же суп грибной есть, будешь?
— Грибной говоришь? — спросил я. Меня потихоньку начало отпускать и проснулся аппетит.
— Грибной, — улыбнулась Настя и поднесла к моему носу супницу, из которой в нос ударил насыщенный аромат белых грибов.
— Накладывай, — сказал я, шумно проглотив слюну. — Знаешь, что этот Обухов опять удумал? Не было печали, черти накачали. Он поручил мне открыть в Питере медицинский университет.
— Ого! — воскликнула Настя, поставила передо мной тарелку грибного супа-пюре и практически с размаху плюхнулась на стул. — Вот это да! Так это же то, о чём ты мечтал!
— Ну почти, — хмыкнул я, ощущая божественный вкус супа. — Только я думал, о том, что нужно менять медицинское образование, а не о том, чтобы это всё я делал.
— Ерунда, — махнула Настя рукой, — ты именно этого и хотел. Да что ты напрягся-то опять? Всё будет хорошо, ты справишься!
— Справлюсь, — вздохнул я, доедая суп и снова косясь на супницу. — У меня просто выбора нет.
Настя проследила за моим взглядом, задорно рассмеялась и взяла мою тарелку, чтобы наложить добавки.
— Так вот зачем я всё это делала! — воскликнула она, поставив передо мной полную тарелку и всплеснув руками. — Слушай, вот это совпадение!
— Ты про грибной суп? — хмыкнул я.
— Да нет же! — снова рассмеялась она. — Я про чертежи медицинского института! Ты же помнишь с каким размахом там всё планировалось? Как раз для нового университета подойдёт.
— А правда, — сказал я и замер с полной ложкой в руке. — Мы же как раз думали, чтобы там учились и лекари, и знахари, а именно такая задача сейчас передо мной стоит! Пойдём посмотрим.
— Ты поешь сначала, — резонно заметила Настя.
— Потом доем, — буркнул я, вытирая рот салфеткой и вставая из-за стола. — Пошли.
Выполнить мою просьбу с налёта оказалось не просто. На столе и на обоих кульманах у неё были другие проекты, а чертежи университета были скручены и засунуты в шкаф. Пока Настя спешно убирала свои последние наработки, я начал терзать тяжёлое брёвнышко, в которое были скручены ватманские листы. Эх, если бы я хоть что-то понимал в том, куда я лезу, а я начал их раскладывать на столе и понял, что для меня это всё тёмный лес, пока Настя мне не объяснит, что тут где.
Девушка снова рассмеялась над моей растерянностью и помогла разобраться. Основные чертежи, где здание изображено целиком, расположились на кульманах, а остальное она разложила на большом обеденном столе, правда всё в один слой не уместилось.
Я подошёл к кульману и залюбовался. Если это построить из белого камня, будет выглядеть очень величественно. Осталось только подобрать место, где это построить. Надо обязательно показать чертежи Обухову, думаю, что ему понравится.
Потом я перешёл к чертежам на столе. Настя перекладывала их один за другим и поясняла, что на них изображено.
— Постой, — сказал я, взяв её за руку, чтобы она не убирала чертёж, лежавший сейчас передо мной. — А что это, ты сказала?
— Это служебные помещения в учебном блоке, — пояснила она. — Вот это комната отдыха для преподавателей, где можно немного расслабиться между лекциями, попить чаю, а может быть даже и вздремнуть.
— А где здесь туалет? — спросил я, ехидно прищурившись.
Настя тяжело вздохнула, повесила этот лист на кульман и вооружилась карандашом, стёркой и линейкой.
— Показывай, где делать будем, — сказала она и взглянула на меня, как на капризного заказчика.
Глава 2
Когда коснулось воплощения проекта нового медицинского университета в реальность, в нём нашлись новые косяки, которые мы с Настей совместными усилиями правили до поздна, и я не уверен, что на этом можно закончить. Прийти домой и лечь спать пораньше не получилось, упал на кровать ближе к полуночи и сразу провалился в сон. Почти сразу приснился новый университет, только почему-то он внешне очень напоминал здание МГУ. На чертежах в его формах было, конечно, нечто похожее, но точно не настолько.
Я стоял на широченном главном тротуаре, ведущем ко входу. Кругом цвела сирень и что-то ещё, совершенно фантастическое. Толпы жизнерадостных студентов, радуясь весеннему солнышку, которое с самого утра решило одарить город теплом, стекались ко входу, обтекали меня и радостно приветствовали в моём лице нового ректора. А я смотрел на это огромное здание и эти толпы и мне стало как-то нехорошо. Примерно, как во сне, где ты приходишь в школу после болезни, а тебе у доски задают какой-нибудь невообразимый вопрос. А потом все смеются над тобой, потому что ты не знаешь такого элементарного материала, да ещё к доске ты вышел в пижаме.
Да как я буду руководить всей этой махиной? Вы что там все, сдурели что ли? Я же обычный врач! Тьфу ты, лекарь! Ну какой из меня ректор? Пока я пялился на монументальное здание университета, ко мне подошёл Юдин и напомнил, что у нас с ним совместная лекция для первокурсников, которые готовятся к первой важной сессии.
На этом моменте я проснулся и резко сел на кровати. Сердце так колотилось о рёбра, словно ему там тесно. Но я-то знаю, что это не так и никакой дилатационной кардиомиопатии у меня нет. Я каждый день смотрю, как растёт и как наполняется моё ядро, а сердце совсем рядом и оно точно нормальное. Стрелки часов показывали начало четвёртого. Я выровнял дыхание, успокоил пульс и снова залез под одеяло. Ну а что теперь? Ректор — значит ректор, сам напросился, вот и тяни теперь. Хорошая работа руководителя в чём заключается? Грамотное распределение обязанностей среди подчинённых, а те в свою очередь среди своих подчинённых, и, когда этот процесс наладится, коллектив работает, как слаженный механизм. За этим механизмом, правда, надо регулярно присматривать, чтобы ни одна шестерёнка не заскрипела и не соскочила с оси.
Утром, несмотря ни на что, я встал бодрым и полным сил, а они мне сегодня ох как пригодятся. Сначала надо вплотную заняться решением кадрового вопроса. Лучший вариант — кинуть клич студентам, которые сейчас приходят на обучение, а среди желающих уже произвести отбор. Ну а если кто-то не пожелает, а хорошо зарекомендует себя на практических занятиях, буду пытаться уговорить. Прежде чем строить новый университет, мне надо окончательно разобраться с госпиталем и онкоцентром, чтобы отпустить их в свободное плавание со спокойной душой.
В этих размышлениях я и подходил к своему манипуляционному кабинету, возле которого уже сидел князь Волконский со своей прелестной спутницей, которая решила выгулять в свет новую шляпку, раньше я такой не видел.
— Доброе утро! — бодро приветствовал я сладкую парочку и пригласил их жестом проследовать в кабинет.
— Вы сегодня однозначно выглядите лучше, чем вчера, — сказал князь, с улыбкой глядя на меня. — А то вчера я уже начал за вас беспокоиться.