— Что вы, за меня беспокоиться не стоит, Михаил Игоревич, — улыбнулся я в ответ. — Это я должен за вас беспокоиться, ведь это вы мой пациент, а не наоборот.
— Моё самочувствие, благодаря вашему таланту, намного лучше, Александр Петрович, — сказал он, снимая сюртук и рубашку с заботливой помощью Зои Матвеевны. — Если честно, я бы сегодня уже никуда не пошёл, если бы вы не сказали, что следует убрать метастазы. Я чувствую себя даже немного помолодевшим.
— Ну в последнем факторе больше заслуживает благодарности Зоя Матвеевна, а не я, — ответил я, начиная сканировать плечевые кости, где Образцова нашла небольшие метастазы. По размеру они оказались не больше горошины.
— Тут я с вами согласен, — довольно улыбнулся Волконский. — С ней у меня жизнь словно заново началась, даже жить сильнее захотелось.
— Ну это же прекрасно, когда находится такой человек в нужную минуту, — ответил я, начиная сканировать верхушки лёгких, где тоже имелись небольшие очаги. Пожалуй, я сегодня уберу это всё. — Да и сама Зоя Матвеевна выглядит гораздо более счастливой, чем когда я впервые её увидел.
— Ой, Александр Петрович! — махнула рукой тёща градоначальника, засмущавшись. — Я про то время даже не хочу вспоминать. К тому моменту прошло полгода, как я овдовела, но всё никак не могла прийти в себя и свыкнуться с мыслью, что я осталась одна. Со мной на фоне этого начало происходить всякое безобразие.
— Но теперь-то, Зоюшка, ты не одна, — проворковал сизым голубем Волконский. — Вот Александр Петрович меня окончательно подлечит и поедем-ка мы с тобой в Крым. Я знаю там один великолепный отель на берегу моря, он незабываемый.
— Хорошо, что рассказал, хоть сейчас, — хмыкнула Зоя Матвеевна. — А то я увидела вчера у тебя на столе путёвку на двоих на столе, так с тех пор хожу и думаю, с кем это мой сокол ясный собрался на юга податься?
— Ох, ты уже увидела, — рассмеялся Волконский. — А я хотел тебе сюрприз сделать, да видимо забыл спрятать злополучную путёвку. Эх!
Я дальше не стал обращать внимание на их воркование, а занялся удалением метастазов. Князь сразу потерял разговорчивость, видимо большого удовольствия процедура ему не доставляла, но и на боль он не жаловался, поэтому Катя пока бездействовала. Точнее сидела в зоне отдыха с книгой в руках. Название было незнакомым, наверно специфическая литература мастеров души.
Я завершил удаление метастазов в костях и в лёгких и вернулся к брюшной полости. Анна Семёновна нашла там небольшой остаток основной опухоли. Его я убрал достаточно быстро. На всякий случай, больше по привычке, просканировал брюшную полость, чтобы исключить наличие злокачественных очагов. В первую очередь — в парааортальных лимфоузлах и в брыжейке. Нигде не нашёл ничего, даже размером с кунжутное семечко. В печени тоже чисто.
— Ну вот, вроде и всё, — сказал я, отстраняясь от пациента и на автомате проверяя ядро. Там осталось чуть больше половины энергии. Растём потихоньку. — Так что можете спокойно ехать в Крым. А когда вернётесь, займёмся вашими сосудами. Как там, кстати, дела с расследованием?
— Именно благодаря тому, что оно подходит к концу, я и могу через несколько дней со спокойной душой ехать отдыхать, — ответил Волконский, надевая рубашку. — Осталось только завершить допросы, уже в более неторопливой обстановке, и распределить меры наказания участникам.
— И что им всем грозит? — поинтересовался я.
— Самый мягкий вариант — это каторжные работы в рудниках, — сказал князь. — Несколько человек из управляющей верхушки отправятся в камеры одиночки на пожизненное, а к нескольким по велению императора будет применена смертная казнь, что давно уже не практиковалось.
— И кто же будут те, что попали в последнюю группу? — спросил я, очень надеясь услышать среди них знакомые фамилии.
— Если вы рассчитываете услышать там фамилии лекарей из больницы Обухова, ну вы понимаете, о ком я говорю, то их там не будет, хотя они на мой взгляд и заслуживают.
— Но я был практически уверен, что именно они участвовали в создании нового штамма чумы с магическим компонентом, разве это не так? — спросил я, несколько разочарованно.
— Представляете, нет! — развёл руками Волконский. — Захарьин и Гааз были кузницей кадров, способствуя превращению сильных лекарей в ещё более сильных боевых магов. Выявление наибольшей эффективности в этом проявлении ядра лекарей — именно их заслуга. А вот диверсию с чумой и с брюшным тифом готовили совершенно другие люди. Вот их-то император и приказал ликвидировать физически.
— Это будет публичная казнь? — поинтересовался я.
— Ну что вы, Александр Петрович, — хмыкнул князь. — У нас же не средние века, чтобы собирать людей на площади для подобного зрелища.
— Зря, — хмыкнул я. — А то можно было бы провести на площади в Павловске, например, где родители похоронили своих детей по их вине.
— С одной стороны я полностью с вами согласен, Александр Петрович, — кивнул князь и как-то задумчиво посмотрел на меня. — Но мы так делать не будем. Но, по поводу того, что приговор будет приведён в исполнение, можете не переживать, всё это будет происходить под контролем независимой комиссии, которую буду возглавлять лично я.
— О, Господи, Мишенька, ты будешь на всё это смотреть? — подала наконец голос Зоя Матвеевна, про присутствие которой мы на какое-то время дружно забыли. — Зачем это тебе нужно?
— Приказ императора, душа моя, — нежно улыбнулся ей Волконский. — Хочет быть уверенным, что никто не поспособствует избегания ими крайней меры наказания.
— Ну раз так надо, — горестно вздохнула Зоя Матвеевна и покачала головой.
— Ну так что вы думаете по поводу медицинского университета, Александр Петрович? — князь резко сменил тему и испытующе посмотрел на меня. — Уже смирились с этой мыслью? Я так понял, вы не очень хотели взваливать на себя такой груз?
— Груз как груз, — хмыкнул я, чуть не ляпнув «партия сказала надо, комсомол ответил есть!» — Раз надо, значит сделаем. Я уже даже присмотрел проект здания будущго университета.
— Вот это я понимаю, правильный подход к делу, — довольно улыбнулся Волконский. — А то вчера на вас после этой новости лица не было.
— Да я вчера вымотанный был, хуже, чем за те сутки в Павловске, — улыбнулся я. — Да ещё эти ваши сюрпризы с Обуховым, окончательно выбили из колеи.
— Сильно переживали за него? — с пониманием улыбнулся князь.
— Практически как за члена семьи, — подтвердил я. — Я изначально не верил, что он может быть в таком замешан. И я даже не представлял, как всё начатое двигать дальше без него.
— Да вы оба молодцы, что уж тут говорить, — улыбнулся Волконский. — Вас обоих по-хорошему надо переводить в министерство здравоохранения империи.
— Так, давайте без вот этих вот! — замотал я головой. — Университет, так университет! Мне и этой задачи на долгое время хватит.
— Вот видите, Александр Петрович, — рассмеялся князь. — Всё познаётся в сравнении. Теперь и основание университета для вас окажется не самым твёрдым орешком, разгрызёте на счёт раз! Но про министерство тоже мысль пусть сидит где-то в голове, это только вопрос времени.
— Спасибо, конечно, но я пока об университете подумаю, — улыбнулся я. — Замечательная идея и замечательный план.
— Согласен, — снова улыбнулся Волконский и крепко пожал мне руку на прощание. — На сём позвольте поблагодарить и откланяться, а через пару недель я снова буду у вас, как договорились.
Михаил Игоревич и Зоя Матвеевна любезно попрощались со мной и покинули кабинет. Я не сразу сообразил сказать ему, что лучшая благодарность с его стороны для меня — освобождение Андрея Боткина и доказательство невиновности Обухова. Впрочем, для выхода на свободу последнего он бы костьми лёг, старые друзья, как ни как, если я правильно понял из их общения. И Обухов-то ему порекомендовал ко мне пойти, а не к своим элитным лекарям! При мысли об этом я отчётливо почувствовал, как у меня над головой нимб растёт. Даже рукой на всякий случай проверил, чтобы убедиться, что это не так. За последним занятием меня и застал Жеребин.
— Доброе утро! — сообщил он приятную новость.
— Доброе, — улыбнулся я. — Начинаем?
— Начинаем, — кивнул он, никак не прокомментировав моё ощупывание головы.
В этот раз мы решили меняться, удалять бляшки и ловить эмболы по очереди, оно и правильно. Всего несколько дней подряд мы этим занимаемся, а моя картотека для книги о сосудах стремительно пухнет. Можно уже и приступать к систематизации наработанных материалов, а затем и к написанию монографии.
Во время обеда я озвучил своим сотрудникам нашу новую схему подбора сотрудников, которую все охотно поддержали.
— Давно пора, Саш, — сказал Виктор Сергеевич, когда я закончил излагать. — Чтобы эффективнее реализовать задуманное, надо в разы увеличивать оборот обучающихся. В идеале, конечно, нужно менять образование лекарей и знахарей, а то мы так бесконечно будем переучивать.
— А вот с этого момента я хотел рассказать всем присутствующим, что нас ожидает впереди поподробнее, — улыбнулся я и обвёл взглядом насторожившиеся лица коллег. — Скоро в Санкт-Петербурге будет открыт новый медицинский университет.
Дальше была пауза, все без исключения перестали жевать и выжидательно смотрели на меня. Чувствуют, что это не просто новость, а новость, которая касается их непосредственно.
— И открывать новый университет мы с вами будем вместе, — добавил я.
— Так, подожди, — замотал головой Юдин. — То есть ты хочешь сказать, что эта контора закрывается и мы перейдём работать в университет?
— Ничего подобного, — покачал я головой. — Госпиталь будет функционировать и дальше, здесь будут продолжать обучать тех, кто уже работает, а новое поколение мы будем воспитывать там.
— А кто это «мы» — решил уточнить Илья.
— Я и все здесь присутствующие, — ответил я. — В таком непростом деле мне как никогда понадобится ваша помощь. Так что мы набираем коллектив в госпиталь, а сами переходим работать в университет.