— Порадовали меня, — улыбнулся мужчина. — Спасибо большое!
— На здоровье! — улыбнулся я. — Теперь до среды.
Потом пришла пациентка с межпозвоночными грыжами, а я про неё уже и подзабыл. Судя по ходьбе и движениям, проблем у неё уже никаких с поясницей не было, на боли в покое и при наклонах она не жаловалась.
Когда она улеглась на манипуляционный стол на живот, я положил ладонь на поясничный отдел позвоночника и начал сканирование. Выпячиваний дисков не обнаружилось. Восстановление разрушенного фиброзного кольца, удерживающего остатки пульпозного ядра, было неплохим, но неполным. Я осторожно, стараясь не задеть корешок нерва и спинной мозг, начал воздействовать на фиброзное кольцо, повышая его прочность, увеличивая толщину в месте прошлого вмешательства, убрал неуместное отложение солей кальция, окостеневание внешней части диска нам не нужно, это только усилит его хрупкость.
— Ну что я могу сказать, — сказал я пациентке, закончив процедуру. — Всё очень даже неплохо, диски практически восстановлены, но всё равно желательно понаблюдать. Покажитесь примерно через месяц по возможности. Только не забудьте об этом, не хотелось бы начинать всё сначала, не факт, что всё так легко обойдётся во второй раз.
— Конечно, Александр Петрович, — улыбнулась пациентка, проверив поясницу на гибкость. — Я обязательно покажусь. Того, что я пережила за эти месяцы, врагу не пожелаешь, больше не хочу.
— Правильные выводы, — улыбнулся я. — Тогда не прощаемся, до свидания.
— До свидания, Александр Петрович! — кивнула она, довольно улыбаясь. — И, спасибо вам большое!
Третья пациентка вошла в кабинет на костылях, почти не наступая на правую ногу. Возраст около шестидесяти, комплекция средняя, выраженного ожирения нет. Колено отёчное, увеличено в объёме, покраснения кожи не определяется.
— Неудачно упали? — спросил я, жестом предлагая лечь на манипуляционный стол. Забраться на него мы со Светой помогали пациентке вместе.
— Не помню, господин Лекарь, чтобы я серьёзно где-то падала, — прокряхтела женщина, стараясь лечь поудобнее. — Колено уже несколько лет беспокоит. Ходила раньше к другим лекарям, после процедуры боль затихала, отёк проходил, но этого хватало на месяц, максимум два, потом всё начиналось по новой. Примерно с августа оно болит практически постоянно и опухло. Я уж не знаю, что с ним дальше делать, уже и на костылях с трудом передвигаюсь, совсем не могу на ногу наступить. Вот посоветовали к вам обратиться. Говорят, доктор молодой, но очень перспективный. Ведь так?
— Ну тут, наверное, виднее тому, кто это говорил, — улыбнулся я. — А с вами сейчас будем разбираться.
Я положил руку на коленный сустав и начал сканировать. Всё оказалось именно так, как я и ожидал. Суставной хрящ разрушен почти полностью, остались лишь небольшие истончённые островки и полоски по краям суставных поверхностей, которые выраженно деформированы, практически расплющены и с выраженным воспалением, которое продолжает их разрушать. Да уж, работы тут видимо-невидимо. И один Бог знает, сколько с этим придётся возиться.
Для начала надо снять отёк и разрушительное воспаление с костной ткани, утолщенных синовиальных оболочек и связок, которые ещё хоть как-то сохранили свою структуру и функцию. Когда с этим процессом закончил, занялся в первую очередь выравниванием суставных поверхностей. Придать им первоначальную форму теоретически возможно, но потребует очень много сил и времени, можно восстановить функцию сустава и на этом фоне, просто после укрепления костной ткани надо будет восстановить суставные хрящи. Пока не уверен, что у меня это получится, но я в себя верю и буду настойчив.
Повторное сканирование после всех манипуляций показало, что большая часть неровностей суставной поверхности костей исчезла. До идеала пока далеко, но надо ещё хоть немного простимулировать восстановление хрящей из тех жалких остатков, что имелись в наличии. Что точно хорошо заметно — что мне удалось почти полностью побороть воспаление. С ходьбой теперь точно будет легче.
— Проблема с коленным суставом у вас очень серьёзная, — сказал я, когда решил, что на сегодня достаточно. — Но не безнадёжная. Сегодня вам уже будет легче, но, чтобы в ближайшее время снова всё не вернулось, надо продолжать лечебные процедуры. Когда удастся восстановить разрушенные хрящи, будете почти здоровым человеком, сможете нормально ходить.
— Спасибо, господин лекарь, оно уже практически не болит, — сказала довольная пациентка, осторожно слезая с манипуляционного стола. — Когда мне теперь приходить на повторную процедуру?
— Послезавтра, — ответил я. — Только пока лучше старайтесь не нагружать правое колено и продолжайте ходить на костылях, даже если не болит.
Когда зашёл следующий пациент, зазвонил телефон. Увидев номер секретаря Обухова, я уже начал мандражировать. О чём пойдёт речь, уже можно смело предположить. А вот каков ответ министерства, пока неизвестно. Потеряв несколько секунд на размышления, нажал на кнопку ответа.
— Александр Петрович, вам срочно надо заехать к Степану Митрофановичу, — безапелляционно заявил он, даже не поздоровавшись, что меня напрягло ещё больше.
— Во сколько лучше? — стараясь держать себя в руках спросил я. — Просто я ещё приём не закончил.
— Я же сказал, срочно! — выпалил секретарь и бросил трубку.
Ну всё, капец! В затылке заломило, виски пульсировали, похоже поднялось давление. В новом теле я этих проблем ещё ни разу не испытывал, это в прошлой жизни было уже привычно, как и регулярный приём препаратов. Жена давно говорила, бросай ты эти дежурства, не доведут они до добра, уже давление, как в газопроводе. Я вот не послушал и похоже это меня и довело. Куда довело? До этого мира, например. Уверен, что я расстался со своим телом, потому что просто не выдержал нагрузок. Но, кто и где учит медиков беречь себя? Наоборот, надо пахать, как лошадь, и тогда ты будешь на высоте.
Пациент уже в кабинете, Света расположила его на манипуляционном столе, а у меня руки дрожат и колени подгибаются, я категорически не готов даже просто спросить у него про самочувствие, потому что не уверен, что сам себя вообще хоть как-то чувствую. Так, Саня, ты чего это так разошёлся? Тебе что, повестку в суд вручили? Прислали чёрную метку? Нет? Тогда убираем мандраж, заканчиваем по-быстрому приём и едем к Обухову. Ещё ведь далеко не факт, что ответ отрицательный и я в ближайшее время стану жертвой репрессий. Вполне возможно, что срочность связана с большой занятостью Мэтра, может он куда уехать собирается с отчётами или ещё что.
Медитация и дыхательная гимнастика. Быстрый вдох через нос, медленный выдох через сжатые в маленькую трубочку губы. Ещё раз. Шхуна со спущенными парусами плавно покачивается на волнах, мерно шелестит прибой, плавно накатывая очередную волну на песчаный пляж и медленно откатываясь обратно, пропуская следующую волну на берег. Ну вот, уже лучше, можно приступать.
— Свет, скажи пожалуйста тем, кто остался в коридоре, что меня срочно вызывают в коллегию, приём на сегодня отменяется, пусть приходят завтра утром.
— Да, Александр Петрович, сейчас сделаем, — сказала Света и вышла в коридор, что в такой ситуации обычно приравнивается к подвигу Матросова — «грудью на амбразуру».
Я разобрался с пациентом, который с волнением ждал, смогу я сегодня ему помочь или нет. Конечно я смог, его небольшие проблемы с желудком я уладил достаточно быстро, дал рекомендации по питанию, режиму сна, что тоже немаловажно и он ушёл довольный. А я чуть ли не бегом побежал к машине, одеваясь на ходу. Если Обухов сказал срочно, значит и действительно надо поторопиться. Это не тот человек, который бросает слова на ветер и говорит что-то просто так, для разнообразия.
Глава 2
Машину припарковал как можно ближе ко входу в больницу. Получилось кое-как, но сейчас мне на это было плевать. Быстрым шагом, стараясь не бежать, я дошёл до приёмной и без стука открыл дверь, кивком спросил секретаря, можно ли войти к мэтру, тот также кивком ответил, что можно.
— А вы чего это такой не в себе, Александр Петрович? — спросил он, когда я уже взялся за ручку двери кабинета. — У вас что-то случилось?
— Пока не знаю, — бросил я и открыл дверь.
Если он это спрашивает, может не так всё и плохо на самом деле? Чего гадать, скоро узнаем. Я решительно вошёл в кабинет и уже не дожидаясь приглашения сел на тот же стул, что и всегда. Обухов и на этот раз оправдывал моё мнение, что он памятник. Нерукотворный причём.
— Здравствуй, Саш, — коротко бросил Степан Митрофанович. — Молодец, что пришёл.
После этих слов он продолжил копошиться в горе документов, а я пытался успокоить бешеный пульс и учащённое дыхание. Получалось не очень-то, но в итоге справился. Прошло несколько минут, я терпеливо ждал.
— Я тебя чего собственно говоря позвал, — сказал вдруг Обухов и снова замолчал, перелистывая скреплённые листы. Я уже готов был взорваться и разлететься на мелкие кусочки. Ну нафига так динамить? — Пришёл ответ из министерства сегодня утром.
— И-и-и? — протянул я, не выдержав очередной паузы.
— Дано разрешение на испытания на базе одной из станций скорой медицинской помощи на наш выбор. С предоставлением отчётности по эффективности и побочным эффектам за месяц. Ну, декабрь уже почти закончился, значит за январь в начале февраля они должны получить отчёт. Так что крутись как хочешь, а должен сделать. Если ты сейчас этого не сделаешь, повторного шанса не будет, а я на твоей стороне и хочу, чтобы у тебя получилось.
Я так шумно вздохнул, что чуть не сдул со стола все документы к хренам собачьим.
— А ты чего думал? — хмыкнул Обухов, наконец-то подняв на меня глаза. — Что мне пришёл приказ сажать всех инициаторов на кол?
— Примерно так, — сказал я, растекаясь по стулу. — Умеете вы держать в напряжении. Я уже с жизнью раз двадцать попрощался.
— Рано прощаться, у тебя ещё очень много дел незаконченных, — хмыкнул он. — Вот когда всё закончишь, тогда другой вопрос. Не думал пока на базе какой станции будешь проводить испытания? А то я сейчас договорюсь, а у тебя может уже какие-нибудь планы уже есть.