рд поняла, что она не в офисе.
— Позволь спросить, Поллард, — чем ты там занимаешься со своим разбойником?
Поллард бросила быстрый взгляд на вершину, где остался Холмен. Он, опустив голову, по-прежнему склонялся над ямой.
— Тем же, чем мы занимались вчера и позавчера, — тихо ответила Поллард. — А что?
— Лидса здорово достает полиция — вот что. Ему звонят из «Паркер-центра», и Крис без конца ходит на встречи. Он никому ничего не рассказывает, но лица на нем нет.
— Он вспоминал обо мне?
— Вспоминал. Он сказал, что если кто-нибудь из нас выйдет с тобой на связь, пусть немедленно доложит ему. Еще он сказал, что если кто-нибудь — тут он выразительно посмотрел на меня — решит использовать правительственные ресурсы для помощи гражданским лицам, то будет голышом отправлен в Африку.
Поллард отчаянно сомневалась, стоит ли ей рассказывать всю правду.
— Где ты находишься?
— На набережной. Какой-то бездомный придурок поднял шум, а потом улегся спать на проезжей части.
— Будешь докладывать обо мне начальству?
— А ты будешь нарушать закон?
— Бога ради, я не нарушаю никаких законов.
— Тогда хрен с ним, с Лидсом. Я просто хочу знать, что происходит.
— Я объясню, только сначала ответь мне на один вопрос: ты можешь достать копию видеозаписи Хуареса?
Сандерс помолчала.
— Мне сказали, что запись стерлась, — осторожно проговорила она. — Роковая случайность, так они выразились.
— Пленка, служившая алиби Хуаресу, уничтожена?
— Так получилось.
Поллард сделала глубокий вдох. Сначала исчезла Мария Хуарес, а теперь и ее фильм, тот самый, что якобы полностью оправдывал ее мужа. Поллард заметила, что улыбается, хотя ничего веселого не произошло. Жаркий ветер подул ей в лицо, и это было приятное ощущение. Поллард нравилось стоять на вершине.
— А теперь послушай меня, — сказала она. — Всего я пока еще не знаю, так что особо не распространяйся.
— Незачем предупреждать.
— Кто звонит Лидсу?
— Не знаю. Кто-то из «Паркер-центра», но о подробностях Лидс молчит как рыба. Его даже два дня не было в офисе.
— Ладно. Думаю, мы имеем дело с преступным сговором офицеров полиции, и причина — в ограблениях Марченко и Парсонса. Следствием сговора стало убийство сына Холмена и трех других офицеров под мостом Четвертой улицы.
— Шутишь?
Телефон Поллард загудел — входящий вызов.
— Что это? — спросила Сандерс.
— Мне звонят.
Номер показался Поллард незнакомым, поэтому она перевела его на голосовую почту. Она решила сперва договорить с Сандерс.
— Мы считаем, что четверо погибших плюс еще один неизвестный проводили нелегальное расследование с целью найти пропавшие шестнадцать миллионов.
— И нашли?
— Думаю, да… или определили, где они находятся. Моя гипотеза в том, что один из заговорщиков решил забрать все деньги себе. Этого я пока точно не знаю, но в остальном уверена. И мне кажется, что тот пятый был связан с Элисон Уитт.
— А она-то здесь при чем?
— Элисон Уитт заявляла, что она — зарегистрированный полицейский осведомитель. Если это правда, она могла рассказать про Марченко офицеру, на которого работала. Потенциально он тоже является участником сговора.
— Ты хочешь, чтобы я узнала, на кого она работала? — нерешительно спросила Сандерс.
— Если она зарегистрирована, ее имя должно стоять в списке осведомителей, равно как и имя копа, которому она стучала.
— Ну и работенку ты мне подкинула. Я же говорила тебе, как на нас наседает «Паркер-центр».
— Убийство Уитт произошло на территории Голливуд-стейшн. Ты можешь выяснить все необходимое непосредственно в их участке.
— Ладно. Я согласна. Посмотрю, что можно сделать. Ты серьезно думаешь, что копы сами поубивали друг друга?
— По крайней мере, такая версия напрашивается.
— Не стоит тебе этим заниматься. Ты гражданская, а пытаешься расследовать убийство.
— Брось. Когда я найду неопровержимые доказательства, сообщу тебе. Ты сможешь дать делу ход. И вот еще что…
— Господи, и что же?
— У Майка Фаулера за домом, в патио, стоит пара грязных ботинок. Надо взять с них образцы почвы и растительности и сравнить с образцами с вершины над Голливудским знаком.
— Голливудским знаком? При чем тут знак?
— Я сейчас рядом с ним. Марченко и Парсонс спрятали здесь нечто, связанное с украденными миллионами. Похоже, Фаулер и Ричард Холмен приходили сюда. Думаю, им удалось найти это «нечто». Если ты и дальше собираешься заниматься этим делом, тебе самой будет интересно узнать, совпадают ли образцы почвы.
— Ладно. За работу. Будешь помогать мне советами, хорошо? Оставайся на связи.
— Дай мне знать, когда выяснишь что-нибудь про Уитт.
Поллард повесила трубку и проверила голосовую почту. Оказывается, звонил ассистент Питера Уильямса из банка «Пасифик-уэст».
— Мистер Уильямс договорился о доступе к документам, которыми вы интересовались. Вы можете изучить их в нашей конторе в служебное время. Пожалуйста, свяжитесь со мной или с главой нашей службы безопасности, Альмой Вантанабе, чтобы обсудить детали.
Поллард отложила телефон, снова ощутив зуд в крови. Уильямс сдержал слово, и теперь кусочки мозаики начинали складываться. Поллард чувствовала, что они близки к очередному прорыву, и ей хотелось добраться до документов «Пасифик-уэст» как можно скорее.
Она обернулась на Холмена и увидела, что он сидит на корточках рядом с ямкой. Она поспешила наверх.
— Что вы делаете?
— Запихиваю грязь обратно. Кто-нибудь может сломать ногу.
Холмен размеренными механическими движениями заполнял ямку землей.
— Ладно, хватит лепить куличики. Пойдемте. «Пасифик-уэст» располагает копией полицейских отчетов. Это прекрасно, Холмен. Если мы сможем сравнить ваши материалы с отчетами, то узнаем, что именно Рэндом забрал со стола Ричарда.
Холмен тяжело поднялся на ноги, как будто все его тело налилось свинцом, и стал спускаться по тропинке. Поллард рассказала ему о видеозаписи Марии Хуарес. Эти сведения представлялись ей крайне важными, поэтому она немного обиделась, когда Холмен никак на них не отреагировал.
— Вы меня слышите? — спросила она.
— Да.
— Мы всё ближе к цели, Холмен. Надо прочитать отчеты и выяснить, на кого работала Уитт, тогда у нас будет полная картина случившегося. Разве вы не этого хотели?
Поллард окончательно разозлило то, что он не ответил. Она уже собиралась возмутиться, когда Холмен наконец заговорил.
— Думаю, это сделали они, — сказал он.
Поллард понимала, что́ его волнует, но не знала, как помочь бедняге. Холмен до последнего цеплялся за надежду, что его сын был хорошим полицейским, но теперь надежды не осталось.
— Все равно мы должны выяснить, что случилось.
— Я знаю.
— Мне жаль, Макс.
Холмен, не говоря ни слова, продолжил идти.
Когда они вернулись к машине, Холмен молча забрался внутрь. Поллард старалась не унывать. Она развернулась и поехала вниз по каньону в Голливуд, рассказывая Холмену о своих предположениях насчет «Пасифик-уэст».
— Послушайте, — ответил Холмен. — Я не хочу в Чайна-таун. Отвезите меня лучше домой.
Поллард почувствовала новый прилив раздражения. Она понимала, что, учитывая обстоятельства, напрасно злится на Холмена. Но слишком уж этот широкоплечий мужчина, занимавший половину ее машины и походивший на огромный сгусток депрессии, напоминал ей саму себя, как она сидела на кухне и целую вечность смотрела на проклятые часы.
— Скоро будем в банке, — сказала она.
— У меня дела. Подбросьте меня до дома.
Они находились к югу от Гауэра и сейчас остановились на светофоре. Поллард собиралась выехать на 101-е шоссе, чтобы кратчайшим путем добраться до Чайна-тауна.
— Холмен, послушайте, мы уже близко. Мы действительно близко к разгадке.
Он даже не взглянул на нее.
— Это подождет.
— Черт возьми, мы на полпути в Чайна-таун. Чтобы отвезти вас в Калвер-Сити, придется сделать крюк.
— Да успокойтесь вы. Поеду на этом сраном автобусе.
Неожиданно Холмен распахнул дверцу и шагнул прямо на забитую машинами улицу. Он застал Поллард врасплох, но она все-таки успела нажать на тормоз.
— Холмен!
Со всех сторон раздавались гудки, пока Холмен пробирался через плотный поток транспорта.
— Холмен! Может, вернетесь? Что вы делаете?
Он не оглянулся.
— Вернитесь в машину!
Он шел на юг в сторону Голливуда. Стоявшие сзади машины сигналили как безумные, и Поллард пришлось стронуться с места. Она смотрела вслед идущему Холмену, пытаясь понять, куда его так нестерпимо влечет. Походка его больше не напоминала движения зомби, от депрессии не осталось и следа. Поллард решила, что вид у него скорее разъяренный. Она уже наблюдала такое выражение на лицах мужчин, и оно пугало ее. Казалось, будто Холмен собирается кого-то убить.
Поллард не стала выезжать на автостраду. Она пропустила ехавшие сзади машины и свернула к обочине, не окликая Холмена, но и не теряя его из виду.
Холмен не соврал. Поллард видела, как на Голливудском бульваре он сел в автобус, идущий на запад. Следовать за ним оказалось сущей мукой, потому что он останавливался на каждом углу. Всякий раз ей приходилось вплотную прижимать машину к тротуару и высматривать, не мелькнула ли в толпе на остановке спина Холмена.
Доехав до Фэрфакса, Холмен наконец сошел и пересел на автобус, идущий на юг. В Пико он снова пересел, на этот раз на автобус, который опять ехал на запад. Поллард показалось, что Холмен действительно направляется домой, но она не была уверена на сто процентов и не хотела потерять его, поэтому двигалась по пятам, злясь на себя за то, что теряет попусту столько времени.
Холмен вылез из автобуса за два квартала до мотеля. Поллард забеспокоилась, как бы он ее не заметил, но он даже ни разу не обернулся. Она удивилась: Холмен словно не замечал окружающий мир.
Он дошел до мотеля, но, вопреки ее ожиданиям, не стал заходить внутрь. Обойдя здание, он забрался в свою машину, и ей пришлось продолжить преследование.