Какая-то дурацкая игра без правильного решения… Можно объявить во всеуслышание, что я любовница арна Шентии. Тем самым избежать нежеланного брака с самаконским шахином. Бесчестье, сплетни, осуждение — на это плевать, проходила в Академии.
Проблема в том, что я спасу себя, но все равно проиграю. Женихам не зазорно иметь связи в прошлом, и Шентия, и Хельме останутся лакомым куском. Самакона действительно будет в ярости от такого дерзкого и откровенно циничного поступка: еще бы — будущий зять выкрал будущую сноху посреди Middag kjære и обесчестил ее! Но выгода от брачного договора перевесит любые его обиды…
Но Хельме… нет. Никогда. В кои-то веки я сама позабочусь о нем и не дам погубить его жизнь.
— Я бы хотела, чтобы это оказалось правдой, — неслышно прошептала я. И, выдохнув, гораздо тверже добавила. — Но нет.
Вот и последняя преграда пала, распахнулись двери, а в освещенную зарей спальню ввалилась целая толпа.
За дверями виднелась пара незнакомых магов, на вид — матерых, опытных; плохих подручных у арна Шентии не водится. Наверняка из тех, что ставили защиту для всего дворца. Только в авангарде были не они, а ухмыляющийся Аландес и… Анхельм. У обоих на руках еще плясала магия, хотя куда им, первокурснкам, было самим тягаться с защитой Ронарда. Так, на измор да с чужой помощью…
Джемрен с ясноглазой шах-ханим, оба шахина, император Нердес, Мекса, астарх, еще какие-то люди… Действительно все.
В какой момент местная магическая охрана засекла нас здесь? Сколько времени они пытались снять защиту его светлости? И ведь смогли же… А в том, что это работа Шентии, думаю, ни у кого не возникло сомнений.
О том, какие мысли это вызвало, сколько версий высказано и сколько конфликтов между участниками вчерашнего вечера случилось, даже думать не хотелось. Да и о чем тут думать, когда перед ворвавшимися та еще картина: я в постели да его светлость сидит рядом на краю кровати. Парадный камзол небрежно скинут на кресло, сам в полурасстегнутой рубахе…
— Я требую объяснений! — взвизгнула Элмас. Право же, некоторым женщинам лучше вовсе не раскрывать рот, до того они бывают красивы, когда молчат. Да и вроде в Самаконе не принято говорить вперед мужчин.
— Это насмешка над священным договором и гнусное пренебрежение нашей дружбой, — гораздо более спокойно добавил шах Джемрен. Наверняка, уже подсчитывает, что сможет извлечь из ситуации. — Самакона не намерена терпеть…
— Погоди, Джемрен, — это уже император Нердес. — Не делай поспешных выводов. Рон… ты обязан объясниться. Мы ждем.
Ронард бросил на меня последний взгляд, безмолвно вопрошая еще раз. Я чуть заметно качнула головой. Нет, ваша светлость. Не такой ценой…
Арн Шентия медленно поднялся, обведя взглядом присутствующих.
— У моей ученицы нестабильная магия, — сухо и ровно произнес он. — Ввиду отсутствия занятий, ее накопилось слишком много. Вчера выбросу помешало само место встречи, антарин в священной зале блокировал любую магию, что и стало причиной обморока. Арнаи Рен следовало перенести в безопасное место для выплеска, после же я наблюдал за ее состоянием. Ровно до того момента, пока здесь не стало слишком много наблюдателей.
— Да что ты несешь! — взвился Аландес. — Как будто не ясно, что…
— Мэтр Шароль, — бесцеремонно прервал племянника Ронард, высмотрев среди толпы уже знакомого мне целителя.
Народ немного расступился, пропуская вперед дворцового лекаря, человека во всех отношениях благонадежного.
— Господа, извините, но это действительно так. Я осматривал госпожу Рен ранее, это воистину поразительный случай! То, какими темпами восстанавливается ее магия после почти полной потери, это исключительно… А уж при таких объемах… Прошу прощения у присутствующих здесь уважаемых магов, но вся ваша сила вместе взятая не сравнима с резервом арнаи! И если не использовать ее регулярно, то…
— Эти студенты уже знают о возможных последствиях. Правда, Аландес? — холодно спросил Ронард племянника.
Наследник замолчал, кривясь, но внезапно за него ответил Анхельм:
— В прошлый раз в Академии было очень много разрушений… больничное крыло почти полностью… и люди тоже… пострадали. Но Ардина не виновата, это случилось против ее воли! — горячо добавил он.
— Допустим, — прищурился Джемрен и обратился к тому же Анхельму, как к невольному адвокату Шентии. — Эту ханим уважаемый брат Нердеса перенес в место, где она смогла исторгнуть лишнюю силу. Но всю ночь провести с ней наедине? Несмываемый позор для незамужней девушки, уж уважаемому брату императора это известно! Разве ваши лекари так плохи, что не смогли бы справиться?
Видят боги, Анхельм сам не ожидал, что придется говорить это. Но когда-нибудь я действительно поеду в Корсталию и упаду в ноги его родителям за то, что ставили честность и справедливость в воспитании детей превыше всего.
— В тот раз, когда пострадала Академия, только господин Шентия смог с ней справиться, — тихо сказал он. — Его светлость не отходил от беспамятной Ардины двое суток и ни у кого тогда не возникло вопросов, почему. Вы когда-нибудь видели неуправляемое развоплощение в паре метров от себя, Джемрен-бюйюк? А я видел. Мы все видели…
— Но эта защита на комнате! Они ведь намеренно прятались до последнего! — не унималась Элмас.
— Полагаю, это нас всех мой брат прятал от Ардинаэль, а не её от нас, — сухо подытожил Нердес. — Обеспечение безопасности дворца и гостей — это его работа. Со стороны Самаконы есть еще претензии к Империи?
Джемрен чуть дернул угольной ниточкой усов, но благоразумно промолчал. Только Элмас прошипела что-то вроде: «Мы ее еще проверим, и уж без помощи ваших лекарей». У меня от этих слов тошнота подкатила к горлу. Как кобылу на торге, честное слово. Все ли зубы целы, вся ли честь на месте…
— Дикий Лес? — повернулся император к астарху.
Седовласый великан унварт не шелохнулся.
— Дикий Лес благодарен Империи за заботу о людях из нашего клана, — с достоинством произнес он.
В глазах Хельме я благодарности не увидела. Только потухший взгляд, который он не сводил с меня. Он только что оправдал Шентию, возможно, сам того не желая; оправдал меня. И будто вдруг понял что-то, чего не увидели другие.
Повисла неловкая тишина — все же целая толпа с утра в девичьей спальне, а я лежу под одеялом. Наверно, мне тоже стоит что-нибудь сказать…
— Господа, я прошу прощения за то, что сорвала священный совет вчера и стала причиной волнений, я…
— Обе помолвки состоятся вечером, — отрезал шах, заглушив мои робкие слова, и покинул спальню, увлекая за собой семью.
Остальным тут тоже больше нечего было делать.
Глава 2
Одна я оставалась недолго — едва хватило времени, чтобы умыться и привести себя в порядок. Думать ни о чем не хотелось. Разве в моих силах что-то изменить? Внезапно охватила апатия и ощущение безысходности, а с ними пришло какое-то злое веселье.
— Ханим, прошу тебя, оставайся в своих комнатах, — очень вежливо, но непреклонно преградил мне путь какой-то южанин, когда я собралась выйти позавтракать.
Хоть и разряженный в цветные шелка по самаконской моде, но морду наемника за богатой одеждой не спрячешь. Так и вижу его в песочного цвета балахоне с рядами жестких кожаных пластин, с замотанным шарфом лицом, кривой саблей у бедра — родственницей моего скимитара — все как на картинке в учебниках. Южанин подтвердил мои домыслы, невольно потянувшись к отсутствующему клинку — инстинкты-то не спрячешь…
— Это что еще за новости? Вы кто? И по какому праву здесь стоите?!
— Сиятельная Элмас-шах-ханим хочет лично заняться подготовкой и просит…
— Шах-ханим меня еще не купила. Так и передайте сиятельной. Прочь с дороги, — процедила я.
Хотела придать веса своим словам, вытянув из-за спины меч — пусть полюбуется на настоящее оружие, но по коридору ко мне уже спешили Мекса с Анхельмом, а за ними пара слуг с подносами.
— Позавтракаем? — недобро зыркнула унвартка на южанина.
Действительно, лучше будет поговорить с ними с глазу на глаз, а не в общей обеденной зале. Что ж, это становится традицией. Очередной семейный завтрак.
— Пожалуй, — согласилась я. — Прадедушку не позовешь, кстати? Пусть познакомится с будущим родственником.
Мекса поняла меня и в следующую секунду глаза незваного охранника округлились от ужаса. Я думала, их вояки ко всякому привычны, но нет, увидел призрака и уже сверкает пятками… Буквально сверкает: у самаконцев ведь и обувь не как у нас, а какие-то расшитые узкие тапочки с открытым задником.
Мы расположились в моей гостиной; слуги, накрыв на стол, бесшумно ретировались. Я вдруг поняла, что очень давно не ела и с откровенным аппетитом набросилась на еду. Мои друзья даже не притронулись к приборам, с удивлением и непониманием наблюдая за тем, как я беззаботно набиваю желудок. А что? Перед смертью не надышишься, а вкусно поесть — оно всегда хорошо.
— Дин, — безжизненно выдавил Хельме, когда я налила себе вторую чашку чая и потянулась к третьему пирожному. — Это просто какой-то… я не знаю, что сказать… просто не понимаю, как все это возможно… Но мы что-нибудь придумаем! Обязательно придумаем, да, Мекса?..
— Я так не думаю, Хельме, — беспечно пожала я плечами, подцепив виноградинку с очередного десерта. — Это просто случилось. И все.
— Но это все неправильно! Так не должно быть!..
— Не должно. Но есть, — легко согласилась я.
— Дин, но почему ты… вот так?..
— А как по-другому, Хельме? — я посмотрела на друга пристально, утратив напускное веселье. — Рвать на себе волосы? Плакать, забившись в угол? Нет уж, не дождутся.
— Я просто не понимаю, зачем ты это сделала…
— Затем, Хельме, что целью этого балагана, в том числе, был ты, — я заговорила прямо и с откровенным цинизмом, как никогда прежде со своими друзьями. — Корсталия — раз. Это южный форпост Империи и твоя семья фактически в одиночку заправляет им, хоть ты никогда этим не хвастался. Одна самаконская принцесса там и, считай, Корсталия отошла Самаконе. Не смотри, что они такие юные и на вид безобидные… В Самаконе очень мало магов — это два. А ты водник. У них вода дороже золота. Думаешь, они не найдут способа заставить тебя использовать свою магию исключительно на пользу Самаконы? И третье, Хельме. Но главное для меня. Вы — моя семья, мой триангл. И я не позволю этим грязным интриганам сломать тебе жизнь. Ты мне слишком дорог. Я тебя втянула — мне и расхлебывать.